Советская политэкономика была наукой о несуществующей стране. Ни страны такой не было, ни законов таких не было, но тем не менее нас этому всему долго учили. Вообще вся история об устройстве советской жизни — это большой миф. Поздний СССР был очень сложной моделью, мне не очень симпатичной, но в чем-то выдающейся.

Команду Гайдара сформировали лучшие ученики тех лет, которые учились по западным книжкам.

Только в начале 80-х годов появилась возможность получить какую-то информацию о государственных финансах и понимать, что вообще происходит в стране. Я был аспирантом академика Шаталина, и главное, что делали наши учителя — они давали нам возможность реально попытаться понять, что вообще кругом происходит. И первый вывод, который мы тогда сделали для себя, и то, что, мне кажется, не вполне понимают сейчас, говоря о Советском Союзе — один из первых и главных мифов был миф о том, что у СССР была командная, плановая экономика. Это была значительно более сложная конструкция. Была экономика торга, когда на самом деле у центра были разные ресурсы, которые можно было в этот торг предоставлять — это деньги, фонды, кирпичи, сталь, личные одолжения, государственные премии директорам, поездки за границу, автомобили, а у директора были обязательства выполнять планы, чтобы начальство было довольно.

Есть большой миф о том, что сталинская экономика была успешной — это абсолютная ложь. Экономика России была самой большой относительно мира в 1913 году (по разным оценкам, Российская империя производила от 8 до 9% мирового ВВП). После гражданской войны все это упало до 5-6% и реально никогда не росло. Доля СССР в мировом производстве всегда падала при Сталине. Когда команда Гайдара пришла, в первый год Россия производила где-то 5% мирового ВВП, потом еще меньше, сейчас мы производим меньше 2%. Реальное такое падение началось в конце 50-х годов. Лучшей пятилеткой была либо последняя пятилетка Хрущева (1960-64 гг.), либо первая пятилетка Брежнева (1965-70 гг.). Это был период золотого века Советского Союза.

Наши учителя хорошо понимали, куда все это идет. Начиная с 1982-1983 года было понятно, что что-то будет происходить. Власть совершенно неизбежно должна была дать какую-то свободу, потому что в это время уже появились все экономические учебники. Начали формироваться в том числе неформальные команды, которые пытались разобраться в том, что происходит. Команда Гайдара — это выпускники МГУ разных лет, в основном все окончили факультет кибернетики, кафедру математического анализа и экономики. Познакомившись в университете, мы стали неформально собираться. Полагаю, если бы это было лет на десять раньше, нас бы пересажали всех, но уже было ощущение, что кому-то придется заниматься экономикой.

Я думаю, что причина того, что в 60-е годы был такой рывок, связана с тем, что мы нашли нефть. Если бы мы в 1961-1962 году не нашли нефть, мне кажется, что ситуацию нулевых темпов роста мы бы получили не в 1989 году, а в 1979-м — лет на десять раньше. С одной стороны, то, что нашли нефть, дало возможность получить деньги. Это не меняло ситуацию страны в целом, но изменило ситуацию в больших городах. Москва благодаря нефтяным деньгам стала жить лучше. Но потом все это сошло на нет — с 1985 года цены на нефть стали падать, в 1986 году они обрушились, и в Москве ситуация стала совсем другой. В 1989 году были абсолютно пустые полки в магазинах.

Первая и главная причина всех больших изменений состояла в том, что московская верхушка, которая на самом деле покупалась продуктами, перестала их получать. Первая и главная причина вообще любой революции — то, что элита не хочет жить так, как она жила. Первая причина катастрофы Советского Союза — то, что элита не захотела так жить. Более глубокая причина — то, что экономика стала сложной и поэтому перестала быть управляемой, нефти не было, а идеологически для поколения новых лидеров истории про коммунизм были уже полным мифом, они в это не верили.

В этот момент оказалось, что команда Гайдара была единственным более-менее готовым коллективом, который имел какую-то экономическую программу.

Я бы не сказал, что вся плановая экономика была мифом. Был контроль цен — цены назначались государством, что определяло тотальный дефицит, потому что цены были низкими. Была полностью централизованная внешняя торговля, продавало только государство. Была неконвертируемая валюта, более того, была уголовная статья за хранение валюты.

И конфликт, что страна де-факто неуправляемая, а свободы никакой нет, был неизбежен. Поэтому все направления экономической мысли была направлены только на либерализацию в разных сферах.

Когда все пошло совсем плохо, в 1986 году нас позвал Шаталин и сказал, что через три года вообще все грохнется, пишите программу реформ. Мы пригласили к написанию программы реформ крупных западных экономистов.

Либерализация и приватизация экономики были основными направлениями. Мне досталась миссия сделать свободной внешнюю торговлю, сделать рубль конвертируемым; Чубайсу досталась приватизация; Гайдар занимался государственными финансами.

Когда я уже стал министром, недели через две после этого, у меня был написан указ о либерализации внешней торговли и весь пакет нормативных документов по конвертируемости рубля. И я в Верховном Совете на пленарном заседании рассказывал о том, как все это будет. Мне 36 лет, там сидит человек 200, я рассказываю им, что в Москве будут обменные пункты, и они начинают смеяться. Я остановился в недоумении, встает один доктор наук и говорит: «Молодой человек, вы же понимаете, что вы сумасшедший?» Я спрашиваю: «Почему?» Он: «Вы думаете, что можно вот так спокойно пойти отдать рубли и получить доллары? Вы что, идиот? Вы понимаете, что долларов не хватит?»

У меня было совещание, в котором принимали участие заместители министров союзного министерства финансов и российского. И я им рассказываю по пунктам, как будет работать валютная биржа, как будет курс определяться. И потом поднимает руку один замминистра и говорит: «Мы все понимаем — биржа, торговля… Но все-таки курс-то какой будет, цифры вы определили?»

Чего мы не знали до самого конца — это золотовалютные резервы. Это была абсолютная тайна.

Первое донесение, которое я получаю, став министром и подписав бумагу о допуске к секретной информации — что все деньги, которые есть у нас в распоряжении, 60 млн долларов — это одна треть дневного импорта. Каждые три дня мы с Гайдаром ехали ночью в американское посольство и говорили, что мы точно заплатим, дайте нам полгода.

Безусловно были допущены большие ошибки, они неизбежны. Я считаю, что в плане либерализации в общем-то все было сделано нормально.

Сейчас существует такой миф, что Гайдар потратил деньги народа, но на самом деле все сбережения населения были потрачены до нас правительством Павлова. Когда мы пришли, денег на счетах не было. И я считаю, что одной из больших ошибок нашего правительства было то, что мы это открыто не признали. Мы не признали нашу ответственность за то, что вообще-то эти деньги государство украло, и мы как власть за это отвечаем. Мы перед западными странами признали долги, а перед своим народом не признали. Это безусловная ошибка.

Вторая вещь, которая тоже оказалась на обочине — это социальная сфера. Мы не успели до нее дойти.

Я считаю, что приватизация была очень несправедливая. Это ужасная ошибка была. Несправедливая раздача кусков государственной собственности, когда просто подарили «Юкос» Ходорковскому, а «Норильский никель» Потанину — это не просто несправедливо, это за пределами добра и зла, полная дискредитация либеральных ценностей. Люди, которые пришли как либералы, взяли и раздали все. Я считаю, что негативное отношение к либеральным реформам сформировалось именно по этой причине — и это хуже всего, это на многие годы подорвало ценностную базу либерализма. Это, на мой взгляд, чудовищная ошибка.

Один из уроков, который я для себя извлек, работая полтора года во власти — коридор возможностей намного уже, чем кажется со стороны. Он очень узкий.

Всех экономистов в мое время учили не деньги зарабатывать, а думать о том, как изменить страну.

Фото: Светлана Беканова

The post Петр Авен: «Мне досталась миссия сделать торговлю свободной, а рубль конвертируемым» appeared first on Finbuzz.ru.

— Как вы считаете, почему на сегмент пенсионных накоплений сейчас обращают мало внимания? 

— Главная причина состоит в том, что этот сегмент лишен «новых» денег, а правительство рассматривает несколько вариантов ликвидации существующей системы. Тем не менее, идет активная борьба за средства «молчунов», где преуспевают крупные негосударственные пенсионные фонды, обошедшие по объему пенсионных накоплений ВЭБ. При этом, лишь единицам управляющих компаний удается на долгосрочном горизонте опередить уровень инфляции, поэтому и позитивных информационных поводов в отношении этого сегмента сегодня очень мало.

 — В чем, на ваш взгляд, преимущество этого сегмента перед другими? 

— Говоря о модели управления пенсионными накоплениями, я бы разделил ее на две части — управление через НПФ и через УК, которые управляют пенсионными накоплениями по прямому договору с Пенсионным фондом РФ. И хотя через НПФ управляется в 50 раз больше накоплений, чем через УК (если исключить ВЭБ), схема управления УК-ПФ РФ является, я бы сказал, эталоном прозрачности и чистоты всего рынка коллективных инвестиций.

Это связано с тем, что в такой модели присутствуют только две стороны управления — будущий пенсионер и государство (в лице ЦБ как регулятора и Пенсионного фонда). В схеме управления через НПФ появляется третья сторона — собственник НПФ. И хотя управление пенсионными накоплениями в НПФ также регулируется ЦБ, существуют схемы, которые позволяют владельцам НПФ использовать финансовый ресурс накоплений в «своих» интересах. Из работавших в 2013 году 89 НПФ лицензии лишились 29 — треть рынка! В то же время, я не знаю подобных проблем с управляющими компаниями, работающим по прямому договору с Пенсионным фондом РФ.

— Доходность вашего пенсионного портфеля за последние три и пять лет вошла в пятерку лучших среди всех частных УК, работающих с ПФ РФ (2-3 место по портфелям свыше 100 млн руб.). Как вам удается занимать такие высокие позиции по доходности? В чем ваш секрет? 

— Основная задача управляющего пенсионными накоплениями — сохранить средства клиентов от действия инфляции. К сожалению, за последние шесть лет можно выделить лишь два года, когда ставки по депозитам в качественных банках и доходность по долговым инструментам с рейтингом на одну-две ступени ниже суверенного превосходили инфляцию — 2015-2016 гг. Но самое интересное, что именно такие периоды характерны быстрым ростом рынка акций, который может быть источником дополнительной доходности для будущих «неблагоприятных» лет. Успешная долгосрочная стратегия управления пенсионными накоплениями не может игнорировать акции.

— Расскажите, из чего обычно состоит ваш пенсионный портфель?

— Один из главных критериев любого пенсионного портфеля — ликвидность активов. Она необходима для двух целей — для быстрой передачи средств Пенсионному фонду по его требованию, либо для изменения аллокации между акциями и долговой частью портфеля. Первое особенно важно, поскольку невыполнение требования ПФ о выводе средств может привести к прекращению договора управления. Таким образом, портфель, имеющий в своем составе акции, особенно не первого эшелона, должен быть сбалансирован абсолютно ликвидными бондами с минимальным процентным и кредитным риском. Декларация моего портфеля позволяет инвестировать в акции до 60% активов, но обычно доля российских акций варьируется в пределах 20-40%.

Поскольку включение акций в состав портфеля несет повышенный риск, я минимизировал риск долговой части через выбор бумаг с минимальной дюрацией и практически нулевым кредитным риском. Опыт 2014 года показал, что длинные бонды могут быть не менее рискованным инструментом, чем акции. Такой подход позволяет обеспечить высокую мобильность и быстро менять доли вложений в акции и облигации в зависимости от рыночных условий.

— Управление пенсионными накоплениями предполагает только вознаграждение за успех — работа с акциями увеличивает риск не получить его?

— Работа с акциями в портфеле пенсионных накоплений — это фактически стратегия абсолютной доходности. Это связано не только с тем, что УК получают комиссионные за управление только в виде комиссии за успех, но и с тем, что Пенсионному фонду РФ приходится компенсировать убытки клиентам в случае их появления. В связи с этим очень важно брать паузы и делать портфель максимально консервативным, когда рынок акций может на несколько месяцев находиться в состоянии даже не падения, а стагнации. Но российский рынок остается дешевым даже после двухлетнего роста и будет расти в долгосрочной перспективе, а волатильность обязательно даст возможность покупки акций на комфортных уровнях.

— Почему вы не испугались акций после девальвации в декабре 2014 года? 

— Во-первых, девальвация полностью компенсировала сырьевым экспортерам падение цен на их продукцию в рублевом выражении, а многие из не нефтяных экспортеров еще и выиграли от этого. Во-вторых, российский рынок акций очень сильно отстал в динамике от роста денежной массы, и эта «отложенная» ликвидность рано или поздно должна была вернуться в рынок. В-третьих, российские компании привлекательны своей дивидендной доходностью, которая в индексе ММВБ на 40% выше, чем у индексов других развивающихся стран. Наконец, у меня перед глазами был опыт Венесуэлы — когда на фоне непрерывной девальвации валюты именно акции являются самым надежным денежным эквивалентом.

— Какие российские акции кажутся вам сейчас наиболее перспективными и почему? 

— Мне нравятся акции, которые, во-первых, платят высокие дивиденды или способны их наращивать, во-вторых, выигрывают от слабого рубля, и, в-третьих, не относятся к нефтегазовому сектору. Высокий дивиденд в странах повышенного риска, к которым относится и Россия, зачастую является альтернативой как минимум неэффективным инвестициям (как максимум — воровству). Это существенно снижает риск миноритарных акционеров и повышает привлекательность компаний. Слабый рубль является естественной «защитой» для экспортеров от волатильности сырьевых рынков и/или плохой экономической и финансовой политики государства. Не нефтегазовый сектор несет меньше рисков неблагоприятного изменения налоговой политики, поскольку именно нефтегазовые компании являются основными донорами бюджета. Я бы обратил внимание на акции «Норильского никеля», «Русала», «Фосагро», «Русгидро».

— Как скажется ликвидация накопительной системы пенсий на финансовом рынке России?

— Низкий уровень развития сегмента коллективных инвестиций — одна из главных проблем российского финансового рынка, и особенно рынка акций. Правительство, безусловно, будет пытаться переложить пенсионную нагрузку на самих граждан и обеспечить инвестиционный ресурс за их счет через систему НПФ, тем самым постаравшись заместить инвестиционный ресурс накопительной системы. Однако одним из главных мотивов создания все еще действующей сегодня пенсионной системы был эффект масштаба — в условиях низких и сокращающихся реальных доходов большинства населения страны обеспечить его добровольное и массовое финансирование будущей пенсии представляется сомнительным. В связи с этим я бы рассматривал сворачивание нынешней пенсионной модели как большой шаг назад, особенно с точки зрения перспектив развития финансового рынка страны.

Фото: личные архивы

The post Андрей Стоянов: «Пенсионные накопления — стратегия абсолютной доходности» appeared first on Finbuzz.ru.

Фрэнк Чапарро: Какие качества вы ищете в новых сотрудниках?

Лиз Либерман: Меня привлекают люди, которые демонстрируют естественную склонность к обучению, и те, кто не боится высказывать свое мнение и бросать вызов другим. Когда я начинала карьеру, мой босс сказал мне: «Всякий раз, когда кто-то спрашивает ваше мнение, отвечайте». Это научило меня доверять инстинктам и быть сильной в своих убеждениях, и я ищу те же качества в потенциальных сотрудниках. Кроме того, для меня важно чувство юмора — я провожу большую часть недели на работе и хочу смеяться с коллегами, особенно во время высокого уровня стресса и надвигающегося дедлайна.

В более общем плане, в RBC Capital Markets мы ищем командных игроков, тех, кто говорит «мы», а не «я». Нам нужны люди, которые будут «хорошо подходить», а это значит, что они должны дополнять нашу культуру, которая ориентирована на результат. Мы называем это нашей «коллективной амбицией» и хотим нанимать ответственных, всесторонне развитых людей, демонстрирующих честность, ставящих клиента превыше всего и поощряющих разнообразие.

Чапарро: Изменились ли критерии найма?

Либерман: Абсолютно! Когда я начала свою карьеру, структура была иерархичной, авторитарной. Отношения между менеджером и его/ее подчиненным напоминали отношения родителей и ребенка. Сейчас мы работаем на равных. Мы ценим творчество и сотрудничество выше правил и ограничений.

Я присоединилась к RBC в прошлом году и сразу заметила, что в компании прямая организационная структура, которая позволяет сильным идеям воплощаться в жизнь. Это влияет и на наши решения о найме. Когда мы выбираем новых сотрудников, мы выбираем людей, которые будут в полной мере участвовать в принятии решений, сотрудников, которые будут влиять на нас, бросать нам вызов и показывать нам наши недостатки, потому что мы хотим продолжать совершенствоваться как фирма и как надежный советник для наших клиентов.

Чапарро: Какой самый важный вопрос вы задаете на собеседовании потенциальным сотрудникам?

Либерман: Чем вы увлекаетесь? Это многое говорит о человеке: каковы его сильные стороны и что его мотивирует.

Чапарро: Какие навыки, по вашему мнению, будут востребованы в будущем?

Либерман: Навыки общения с людьми очень важны: как управлять людьми, как сотрудничать, как вдохновлять и влиять.

Я не решаюсь оценивать, какие навыки важнее всего, так как нам нужны люди с разными наборами навыков и с разными бэкграундами. Разнообразие очень важно! Мы хотим смотреть на проблемы с максимально возможного количества ракурсов, чтобы добиваться наилучшего решения.

И моя последняя мысль в отношении навыков такова: никто не может знать и уметь все, и поэтому нужно строить команду из людей, которые имеют разнообразные навыки.

Чапарро: Как выделиться тем, кто только начал работать в компании?

Либерман: Они должны хорошо выполнять свою работу и проявлять готовность вскочить, засучить рукава и принять участие. Люди оказывают влияние, внося свой вклад. Они должны приносить энергию, энтузиазм и идеи на встречи.

Чапарро: Как вы относитесь к кандидатам со STEM-образованием (STEM: S – science, T – technology, E – engineering, M – mathematics — прим. FinBuzz) и тем, у кого гуманитарное образование (Liberal Arts)?

Либерман: То, что изучают люди, важно, но это не критично. Мы ищем широкий спектр навыков и опыта, и если кандидат увлечен нашим бизнесом и проявляет готовность к обучению, то он сможет пройти собеседование.

Для некоторых технических позиций предпочтительнее иметь STEM-образование. Тем не менее, некоторые из наших лучших сотрудников были кандидатами с гуманитарным образованием, которые многого добились благодаря тяжелому труду, упорству и желанию учиться и расти.

Фото: Business Insider

The post Как устроиться работать на Wall Street: советы Лиз Либерман appeared first on Finbuzz.ru.

Руслан попросил представителей самых крупных юридических компаний и семейных офисов оценить содержимое своих кошельков, чтобы убедиться, что в современном мире основную важность представляют вовсе не кошельки, а мобильные телефоны, потому что именно в них содержится самое дорогое — информация и о владельце телефона, и о его клиентах. FinBuzz не мог упустить возможность поговорить об этом с Русланом подробнее.

— Руслан, так что вы хотели сказать? Что деньги больше никто не крадет?

— Я хотел донести одну очень простую мысль: мир изменился. Грабители поездов или грабители хранилищ банков, которые были раньше, исчезли. Вся информация, все деньги находятся в онлайне, в интернете. Людям, которые хотят совершить преступление, гораздо эффективнее сделать это именно там — и вынести не один мешок, а миллион мешков. Такие истории происходят прямо сейчас. При этом тема кибербезопасности по-прежнему недооценена. Нам кажется, что хакеры — это такие романтические персоны или просто молодые люди, которые хотят заявить о чем-то социально-важном. На самом деле, это очень серьезные преступники, которые представляют реальную угрозу для бизнеса, для банков. Для людей, у которых есть деньги. Все деньги сейчас в нашем электронном кошельке, и к нему появился другой ключ.

Раньше бизнес имел очень четкий подход к безопасности, в соответствии с которым достаточно было защититься физически. Вот есть дверь — вот телохранители. А сейчас подход остался тот же, но в доме появилось еще сто дверей. И все, что за этими новыми дверьми — все на виду. Таким образом, шаг номер один, который мы все должны сделать — это поменять свое отношение. Смириться с тем, что мир изменился, и угроза реальная. Шаг номер два — понять, что это за угроза. Что у меня хотят украсть? Обычно хотят украсть или деньги, или информацию. Но информацию хотят украсть не просто так, чтобы она была, а чтобы ее продать, требовать выкуп, шантажировать.

Например, банки атаковались всегда. Но если раньше атаковались клиенты банков, то сейчас сами банки. Они тратят огромные бюджеты на безопасность, и все равно их взламывают. Потому что есть человеческий фактор. Есть человек, который нажмет на ссылку в письме, откроет приложение. Наша большая задача как компании — повысить градус паранойи у работников, наших клиентов, и уже только это обезопасит их от многих проблем.

— Это все происходит из-за развития IT-технологий, или из-за того, что люди так безответственно относятся к информации о себе? Для того, чтобы, допустим, узнать, где я была вчера, позавчера и даже буду завтра, достаточно просто зайти ко мне на страницу в Facebook. Для этого не надо обладать какой-то хакерской компетенцией. Поэтому происходит такое развитие киберпреступности? Из-за того, что мы стали более открытыми?

— Социальные сети, конечно, значительно расширили границы той информации, которую о ком-либо можно найти. Но давайте будем реалистами — большинство из нас не интересны преступникам. А вот клиенты крупных юридических фирм, семейных офисов, безусловно, интересны. Данные о них представляют особую ценность и их потеря – это, как минимум, огромный репутационный риск для компании, а как максимум — финансовая ответственность за то, что не сумели такую информацию сохранить. Я думаю, что скоро клиенты таких компаний, как уже сейчас клиенты банков, будут сами задавать вопросы о том, как обстоит дело с кибербезопасностью, какие шаги предприняты в этом направлении. И для любого банкира, провайдера умение отвечать на подобные вопросы уже очень скоро станет дополнительной ценностью.

— Насколько сейчас актуален вопрос защиты информации, если основная тенденция в мире финансовых и юридических услуг в том, что данные становятся все более и более открытыми? Страны обмениваются ими автоматически, любой банк выдаст информацию о тебе по определенным запросам, финансовые органы разных стран находятся во взаимодействии. Насколько вообще что-либо нужно защищать?

— Да, действительно, сейчас доступ к информации стал заметно проще. Вскоре будет запущен автоматический обмен между странами, и это будет означать, что к определенной единой базе данных получит доступ большое количество сторон. Но это не значит, что доступ к этой информации получат все подряд. Только те, кому она необходима для решения рабочих задач. Однако представьте на минуту, что будет, если такую базу взломают и произойдет утечка! Определенно, должно быть усилие международного сообщества на тему осознанного подхода к проблеме. Такая работа ведется. Однако информационное пространство трансгранично. И киберпреступники активно используют это свойство в собственных целях: они находят слабые звенья, лазейки в законодательстве стран, в которых кибербезопасность не является первоочередной проблемой. Повторюсь, это не романтичные ребята, которые борются с системой, а серьезные и зачастую очень умные преступники, имеющие возможность обеспечивать свою безопасность, нанимать юристов, распределять роли. Клиенты, которые знают, что их информация может уйти в публичное пространство, должны подготовиться и понять, что это для них будет значить.

— Все это напоминает борьбу с вирусами — вы делаете новый антибиотик, а в ответ на него рождается новый вирус. Эта борьба бесконечна, разве нет? Мы придумываем защиту, но это всегда постзащита. Тогда что делать этим клиентам, о которых вы говорите?

— Как минимум, нужно научиться соблюдать информационную гигиену, или дисциплину, как вам больше нравится. Начать можно с самого простого: никогда не выкладывайте в интернет информацию, которая не предназначена для чужих глаз и ушей. Что попало в сеть, остается в ней навсегда.

— Да, но семейные офисы, допустим, не могут сказать клиентам – так, ты мне больше ничего не рассказывай, потому что я не знаю, куда это все может утечь. Они должны принять информацию, сложить ее куда-то, хранить.

— Да, именно поэтому я и говорю, что проблема для небольших организаций стоит гораздо острее, чем для крупных. Банки атаковались всегда, и они знают, что такое кибербезопасность, как ее обеспечить и готовы к инвестициям в этой сфере. Риск никогда не будет равен нулю, но минимизировать его можно и нужно. Экономика кибератаки строится на том, что ее стоимость должна быть ниже, чем полученный результат, выраженный в деньгах. Взломать можно что и кого угодно. Вопрос в том: сколько ресурсов необходимо на это потратить. Как правило, киберпреступники предпочитают найти легкую цель (благо их в достатке), чем мучиться со сложной. Количество таких атак — минимальное. В основном идет веерное прочесывание интернета, поиск так называемых незакрытых дыр, или уязвимостей. Найдя такую уязвимость, преступники получают доступ к информации и пытаются оценить, представляет ли она ценность. Если да, то они могут потребовать выкуп за неразглашение. Но даже если выкуп уплачен, никогда нельзя быть уверенным, что эта информация не «всплывет» где-то еще. Если же ничего ценного на взломанном компьютере не обнаружено, то он, как правило, становится частью сети злоумышленников (бот-сети) и продолжает работать на них.

— Скажите, что именно делает ваша компания?

-Group-IB специализируется на проведении расследований киберпреступлений, изучении хакерского сообщества, методов его работы. В дальнейшем мы используем эту информацию для разработки эффективных технологических решений для обеспечения безопасности наших клиентов. За более чем 13 лет работы на рынке мы провели сотни успешных расследований. Более 80% всех резонансных дел о киберпреступлениях расследуется с нашим участием. Мы предпринимаем комплекс мер — и образовательных, и кадровых, и технологических — для того, чтобы информация и деньги были в сохранности. Главный вопрос обеспечения кибербезопасности не в том, чтобы вычистить вирус, который попал в систему, а в том, чтобы понять, как и почему эта атака произошла? Какие были интересы?

Наша главнейшая задача — понять нашего клиента, его бизнес-задачи, информационные риски, и, конечно, подсказать, что нужно сделать, чтобы их минимизировать. Иногда это просто консалтинг, а иногда — тест на проникновение, когда наш специалист исследует сеть заказчика на предмет уязвимостей. То есть, по сути, идет по пути злоумышленника и по дороге фиксирует все лазейки.

— Сможете найти все лазейки?

— Найдем больше, чем кто-либо. На одной не остановимся. После этого в тесном сотрудничестве с IT-директором посмотрим на техническую составляющую сетевой инфраструктуры. При необходимости поставим свое оборудование, которое будет мониторить вашу сеть и сообщать обо всех инцидентах нашему круглосуточному офису реагирования. Такая кибер скорая помощь. А если кто-то попытается вас взломать, мы проведем расследование — у нас самая крупная в Восточной Европе криминалистическая лаборатория, снимем доказательства. Причем так, чтобы они были приняты правоохранительными органами. Что делать с подобными документами, всегда решает клиент. Кто-то предпочитает разобраться самостоятельно. А кто-то непременно хочет отправить злоумышленника за решетку. Тут мы тоже можем помочь, обеспечив экспертную поддержку на всех этапах ведения дела. Если сильно упрощать, то наша задача предотвращать, реагировать и расследовать.

— Напоследок научите, пожалуйста, обычных граждан — им-то что делать? Или чего не делать?

— Быть информированным, понимать, что угроза реальна. Не отправлять в интернет то, что вы не хотите, чтобы оказалось публичным. Не нажимать кнопки, если не уверены, к чему это приведет. Быть бдительными. Условно говоря, если у вас в телефоне есть фитнес-треккер, ему точно не нужен доступ к вашей камере или вашей телефонной книжке. Быть начеку. Ну а тем, у кого есть секреты — конечно, нужно обращаться к специалистам. Любое ваше усилие в этом направлении значительно удорожает процесс взлома и в большинстве случаев делает вас неинтересными для преступников.

Фото: Group-IB

The post Руслан Юсуфов: «Наша задача — повысить градус паранойи у клиентов, чтобы обезопасить их» appeared first on Finbuzz.ru.

Те, кто работают в банковской системе с 90-х годов, поймут Евгения — тогда все только начиналось и строилось вокруг переговоров, которые проходили по два-три раза в день в ресторанах и барах, и ни о каком здоровом образе жизни речь в принципе никогда не шла. Впервые задуматься о своем здоровье Евгению пришлось ближе к сорока годам, когда его вес дошел до 114 килограммов. «Первым сигналом было то, что стало сложно завязывать шнурки. Это, конечно, смешно, но чувствуешь себя глупо и неудобно. Вторым серьезным триггером было то, что начались проблемы со здоровьем — их даже, наверное, можно было бы проигнорировать, если бы на мне не было завязано так много людей — дети, жена, родители. Когда слишком многие от тебя зависят, хочешь-не хочешь приходится серьезнее смотреть на эти вещи», — говорит он.

Тогда Евгений пошел в фитнес-клуб, но большого прогресса не случилось. Однако постепенно вокруг него стали появляться люди, которые постоянно говорили ему о спорте. В частности, Виктор Жидков, председатель правления инвестиционного банка «Веста», уже давно занимающийся триатлоном и активно продвигающий его в нашей стране, при каждой встрече говорил Евгению о том, что после 40 минут бега начинаешь получать радость от жизни и удовольствие от того, что бежишь. «Но это все, может быть, тоже ни к чему бы не привело, если бы не мой бывший коллега Женя Штеманетян, который мне несколько лет назад, в апреле 2014 года, прислал письмо в одну строчку: «Пошли в августе со мной на Килиманджаро?» — вспоминает Евгений. Сначала он даже не отнесся к этой идее всерьез — какое еще восхождение на Килиманджаро, если даже к тому, чтобы съездить на майские праздники с женой и детьми в Казань, ему нужно было готовиться полгода! Но мыслями он постоянно возвращался к этой идее, искал информацию в интернете — самая высокая отдельно стоящая гора в мире, самая высокая гора в Африке, да еще и не просто гора, а вулкан — и понял, что загорелся идеей. Спустя примерно месяц раздумий, в мае, Евгений решил, что в августе все-таки пойдет на Килиманджаро.

Обычно восхождение на эту вершину занимает 11-12 дней, но ни у Евгения, ни у его друзей, с которыми он решил идти, не было столько времени, поэтому они договорились с компанией, которая осуществляет поддержку во время подъема, что пройдут путь за шесть дней — для этого им приходилось проходить два дневных расстояния за день. «Я даже не ожидал, что это будет настолько интересным приключением. Больше половины времени всего подъема мы находились над облаками — это очень красиво: ты идешь, солнце светит, и под тобой, где-то далеко внизу, слой облаков и из него только еще пара каких-то вулканов торчит», — делится впечатлениями Рассказов.

Ему настолько понравилось восхождение, что на следующий год он решил подняться по северному склону Эльбруса. В этот раз погодные условия были гораздо сложнее, но удовольствия было не меньшим, чем в первый раз. Не обошлось и без приключения — во время акклиматизационного выхода на скалы Ленца их настигло удивительное природное явление. Они шли уже два часа и до конца оставалось не так много, когда их нагнали тучи — начался снегопад вперемешку с градом, поднялся ветер и появились молнии, которые лупили со всех сторон. И у всей команды начала звенеть одежда: шапки, капюшоны, варежки, куртки — звенело абсолютно все, до такой степени все было наэлектризовано. Пришлось как можно быстрее спускаться вниз, но в результате восхождение удалось.

Во время подготовки к горам Евгений начал бегать — сначала небольшие расстояния в два-три километра. Бегу способствовал и корпоративный дух, так как в апреле 2015 года сотрудники Thomson Reuters решили поучаствовать в марафоне Сбербанка (4,4 км на территории МГУ). «Это было впервые, когда я участвовал в таком коллективном мероприятии. И получил огромное удовольствие! Я никогда прежде не думал, что участие в соревновании может быть развлечением. К тому же, оно приносит колоссальное удовлетворение, если тебе удалось сделать то, о чем полгода назад в принципе даже страшно было подумать», — рассказывает Евгений.

Точно так же ему поначалу страшно было подумать и про Босфор, который он переплыл в 2016 году, хотя плаванием вообще заниматься не собирался. Но так совпало, что сначала один знакомый из фитнес-клуба рассказывал ему, как готовится к Босфору, а после — о том, как все прошло, потом двое коллег с работы тоже переплыли пролив и очень много об этом говорили. И однажды Евгений ради шутки предложил своим друзьям поучаствовать в этом соревновании, а сам подумал — и правда, почему бы нет?

Решив, что занятия плаванием в детстве помогут ему, он изучил внимательно вопрос и успел зарегистрироваться на заплыв 2016 года. Но оказалось, что для того, чтобы тебя допустили до соревнования, необходимо предоставить заявку, в которой тренер и врач напишут, что ты здоров и сможешь переплыть эти 6,5 километров. Естественно, никакого тренера и врача у Евгения не было. Он попытался договориться в своем фитнес-клубе, чтобы кто-нибудь подписал ему заявку, но все, конечно же, отказались брать на себя такую ответственность. Единственное, о чем ему удалось договориться с тренером Марией Симашовой — что если он будет регулярно и интенсивно заниматься с ней, она подпишется за него.

Каково же было удивление Евгения, когда на первой тренировке оказалось, что кролем он может проплыть всего 25 метров. «Я перепугался — мне же 6,5 км плыть, а тут 25 метров, это какое-то расхождение реальности и желаний. И я начал ходить на тренировки каждый день. И, наверное, как и во многом другом, сначала организм не хотел перестраиваться, и прогресса было мало. За первые полтора месяца мне удалось от одного бассейна перейти к четырем, то есть я мог проплыть 100 метров без отдыха, и все. Дальше эта дистанция никак не менялась», — рассказывает он.

Тренер помогла ему преодолеть барьер. Однажды она заставила его час плавать в одежде, на другой тренировке привязала к нему подводный парус. «Это выглядит как издевательство, но на самом деле необходимо для того, чтобы перейти барьер, когда организм против, а тебе нужно сделать качественный рывок, — объясняет Евгений. — И спустя два месяца после начала тренировок, вдруг в какой-то день, я, как обычно, проплыл четыре бассейна и почувствовал, что могу еще, проплыл еще, и еще, и понял, что могу проплыть много. На следующий день я решил проверить, где у меня находится лимит, и оказалось, что он исчез. Оказалось, что вчера можно было 100 метров проплыть без отдыха, а сегодня можно уже 5 километров».

Правда кроме преодоления себя Евгению ради участия в соревновании пришлось преодолевать еще и сложности с перелетом. За несколько недель до заплыва в Турции произошла попытка путча, и Росавиация запретила перелеты граждан РФ по этому маршруту. Евгений подключился к чатам, где участники заплыва обсуждали различные способы того, как добраться до Стамбула несмотря на запрет. Соревнование было в воскресенье, и в пятницу утром Рассказов сдал билеты Аэрофлота и снял бронь в гостинице, так как думал, что уже не получится туда долететь. Но кто-то из чата выяснил, что если покупать билеты парой, например, Москва-Будапешт и Будапешт-Стамбул, то тогда информация об этом доступна пограничникам и тебя не выпускают, но если покупать, например, билеты Москва-Минск/Минск-Москва и отдельно Минск-Стамбул/Стамбул-Минск, то пограничники этого отследить уже не могут, потому что у них нет единой базы. Таким образом, в последний момент Евгению удалось улететь в Стамбул через Кишинев.

«Моей главной задачей на соревновании было попасть в квалификационное время (2 часа 15 минут), а в итоге я проплыл за 1 час 24 минуты. Я этого даже не ожидал! Получилось очень быстро, но я думаю, что это благодаря тактике, потому что Босфор — это соревнование, которое включает в себя элемент удачи», — уверен Евгений.

Дальнейших спортивных планов у него много — очень хочется подняться на семитысячник, а именно на пик Ленина, потому что, с одной стороны, он считается достижимым, с другой стороны, очень сложным, и там много настоящих вызовов.

В начале апреля Евгений собирается пробежать полумарафон в Ялте. «Для меня пробежать 10 километров — в удовольствие, про большие расстояния мне пока страшно думать, честно говоря. Поэтому полумарафон будет проверкой. И самое главное здесь даже не то, получится или не получится, а в удовольствие это будет или нет. Потому что главное — получить удовольствие», — говорит он.

На вопрос о том, как ему удается совмещать спорт с работой, Евгений отвечает, что нашел  простое решение — он занимается с утра, до начала рабочего дня, потому что вечер никогда не прогнозируемый, а утром, если ты приехал на тренировку к 7 часам, у тебя есть час-полтора на то, чтобы спокойно позаниматься и прийти на работу.

Фото: личные архивы

The post Евгений Рассказов: «Здорово делать то, о чем было страшно даже подумать» appeared first on Finbuzz.ru.

Как пишет издание, Джеймс Асквит посетил все 196 стран, начав в 18 лет и закончив в 24 года.

С самого детства Асквит, родившийся в Сассексе, но большую часть жизни проживший в Лондоне, копил деньги, например, в двенадцатилетнем возрасте подрабатывая мойщиком соседских машин. Скопив приличную сумму денег, в 18 лет он, прежде чем поступить в университет, взял gap year и отправился с друзьями в Юго-Восточную Азию. И то, что начиналось как трехмесячная поездка, в итоге переросло в пятилетнее кругосветное путешествие.

Отец Джеймса Асквита работал пилотом в British Midland International. Джеймс, когда мог, отправлялся в путешествия вместе с ним. Он поступил в Лондонскую школу экономики, но даже во время обучения ему удавалось продолжать свои поездки.

Он жил вместе с родителями, поэтому экономил на аренде жилья. Ему приходилось работать сразу на трех работах, а на втором курсе университета он начал свой собственный бизнес, который стал приносить прибыль. Все это позволило ему много путешествовать.

В каждой стране, которую Асквит посещал, он старался провести как минимум один день и одну ночь. Хотя, конечно, были государства, в которых он провел меньше времени — например, Афганистан, так как он посетил его во время военных действий, но были и такие, где Асквит проводил по несколько месяцев.

«У меня не было ни малейшего понятия, что я делаю, но я купил несколько акций банков Великобритании, когда они стоили дешево, и мне действительно повезло — на этом я заработал достаточно много денег и потратил их на поездки», — приводит Business Insider слова Джеймса.

Когда он путешествовал по Южной Америке, то работал в барах и хостелах и там получал бесплатно еду, напитки и жилье.

Заканчивая свою кругосветку в 196-ой по счету стране, Джеймс почувствовал себя совершенно опустошенным. Теперь он хочет совершить что-то более экстремальное, например, какой-нибудь сумасшедший марафон или что-то подобное.

Фото: Business Insider

The post Business Insider: 28-летний лондонский банкир объехал 196 стран мира appeared first on Finbuzz.ru.

Вопрос украшения прически с детства беспокоил Марию, так как с ее густыми, кудрявыми волосами большинство аксессуаров просто не справлялось. При подготовке к свадьбе несколько лет назад она столкнулась с тем, что не смогла найти действительно красивого и качественного аксессуара — в магазинах была либо китайская бижутерия со стразами на клею, либо очень дорогие вещи известных ювелирных домов стоимостью от нескольких тысяч евро. А в промежутке между этими сегментами на рынке вообще ничего не было представлено. Решение занять эту нишу пришло не сразу, сначала Мария просто заинтересовалась ювелирным делом и начала брать частные уроки у ювелира, чтобы поближе познакомиться с этим мастерством.

Постепенно она освоила основы ювелирного дизайна и 3D-моделирования, и стала думать над теми моделями, которые ей хотелось воплотить в жизнь. «Я поняла, что нужно сфокусироваться на дизайне и проектировании изделий — на том, что мне ближе, а исполнение оставить непосредственно мастерам. К тому же, не стоит питать иллюзий, что за несколько месяцев сможешь стать ювелиром — люди посвящают этому целую жизнь», — рассказывает Мария.

Идея первой коллекции Aurore (в переводе с французского северное сияние, — прим. FinBuzz) пришла к ней во время работы — потенциальные подрядчики, предлагавшие банку реализовать проект годового отчета 2015, на встрече рассказывали про свое видение визуализации, удачные решения и в целом про тренды. «Когда они заговорили о палитре, неожиданная цепочка ассоциаций привела меня к мысли о северном сиянии, и я поняла, что нужно обязательно развить этот многогранный образ. Буквально за пару дней я сделала, наверное, сотни эскизов», — делится воспоминаниями Тополева.

Сначала Мария собиралась передать эффект сияния с помощью цветных камней, эмальерных техник и даже светодиодов, но узнав о титане и его удивительных свойствах, решила поэкспериментировать именно с ним. Дело в том, что при анодировании (процессе создания оксидной плёнки на поверхности некоторых металлов и сплавов путём их анодной поляризации в проводящей среде, — прим. FinBuzz) этот металл приобретает различные оттенки — от нежных золотистых и розовых до насыщенных синих и фиолетовых. Кроме того, титан очень легкий материал, который не утяжеляет прическу, и в тоже время очень прочный и долговечный. Тогда-то девушка и поняла, что это то, что нужно.

На создание первого изделия — тиары — ушло много времени, так как на каждом этапе приходилось анализировать результат, что-то корректировать и затем выходить на следующую итерацию. Сначала Мария построила 3D-модель изделия, которую потом дорабатывала с ювелирами. Когда модель была готова, ее напечатали на 3D-принтере из воска и отправили в литье, откуда она вернулась уже в серебре. В это время декор тиары вырезали из титана методом электроэрозионной обработки (т.е. под действием электрических разрядов, возникающих между электропроводящей заготовкой и электродом-инструментом, — прим. FinBuzz), поскольку этот металл очень тугоплавкий, что усложняет работу с ним. Предстоял кропотливый процесс: тщательная обработка поверхностей основы, вставка камней и полировка титановых деталей с последующим анодированием. Завершил создание тиары самый сложный с технической точки зрения этап — соединение серебряной основы с титановыми частями с помощью лазерной пайки.

Сейчас в коллекцию Aurore входит пять изделий: большая тиара, малая тиара, тиара-трансформер, гребень и невидимки — и в ближайшее время она будет дополняться ободками, шпильками и клипами, трансформирующимися в броши и подвески. Ориентировочная цена — до 100 000 рублей.

«Титан в последнее время достаточно модный материал в высоком ювелирном искусстве. Но мой проект, конечно, не конкурирует с известными ювелирными домами, так как это совершенно другой уровень работы с материалами, уникальные камни и, естественно, другой ценник. Если смотреть на молодых дизайнеров, которые в этой нише работают, то в России до недавнего времени ювелирные аксессуары для волос не производил никто. Сейчас некоторые модные марки предлагают отдельные украшения, но до сих пор полноценные линейки никто не разрабатывает», — рассказывает Мария.

Она признает, что украшения для волос — это достаточно претенциозно. «До революции тиары носили люди, принадлежавшие к дворянскому сословию, к царской семье. Они передавались по наследству вместе с другими фамильными драгоценностями. Хотя они по-прежнему обладают неким флёром аристократизма, сегодня к этим украшениям относятся проще — их покупают на свадьбы, дни рождения и светские мероприятия», — рассказывает она. Конечно, такие украшения далеко не для каждой девушки — для некоторых это слишком необычно. Поэтому Мария уверена, что ее клиентки — это девушки, которые не боятся каких-то нестандартных решений и экспериментов.

Основным каналом продвижения своей марки Тополева считает салоны свадебной и вечерней моды, с которыми она развивает партнерство, поскольку невесты — это существенная часть ее целевой аудитории. А в новом году изделия появятся в нескольких мультибрендовых магазинах дизайнерских украшений.

После того как Мария активно занялась этим проектом, ритм ее жизни кардинально сменился — жесткий график, планы на день, неделю и месяц. Ей стало катастрофически не хватать свободного времени, но, с другой стороны, она стала его больше ценить и более грамотно распределять. «Мне помогает то, что в «Возрождении» я работаю с сильной командой, которая запускала коммуникации с инвесторами банка еще десять лет назад. Не скажу, что это дается легко, но меня очень поддерживает мой муж, поэтому мне удается совмещать обе эти истории», — рассказывает она.

Уходить из IR Мария не собирается — ей очень нравится эта сфера. «Когда любишь свою работу, она вдохновляет не только на развитие в профессии, но и обогащает творчески, дает по-настоящему ценные идеи. Отношения с инвесторами во многом напоминают деятельность человека-оркестра, ведь это пересечение очень многих областей знаний. И когда ты начинаешь свой собственный проект, эти навыки помогают тебе видеть всю картинку в целом, анализировать финансовые показатели, юридические аспекты, оценивать риски и, конечно, выстраивать коммуникации», — считает Тополева.

Больше всего в ювелирном деле ей нравится именно творческий процесс — продумывание дизайна, моделирование изделия, работа над своими ассоциациями и тем, как их воплотить. «Постоянно приходится находить компромисс между тем, как возможно реализовать идею, и тем, как бы это хотелось сделать с точки зрения эстетики. Иногда кажется, что это невозможно. На самом деле, нужно лишь немного подумать, почитать и посоветоваться с технологами или коллегами по цеху. Это ведь во многом история о том, как сделать то, чего еще никто не делал», — уверена Мария.

Фото: Евгений Штебрец, Екатерина Герасимова, Полина Ситникова

The post Мария Тополева, «Возрождение»: «Как сделать то, чего еще никто не делал» appeared first on Finbuzz.ru.

— Почему «Поток» вышел из структуры банка?

— Он изначально был не банковской темой, он не подпадает под закон о банках. И мы решили, что лучше выделить его в отдельную компанию – «Поток Диджитал». Так мы сможем запустить новые процессы, подходы и принципы.

— Как вообще появилась идея проекта?

— Все началось с того, что, работая в «Альфа-Лаборатории», я общался с управляющим директором Альфа-банка Алексеем Мареем. Контакт был по нескольким пилотным проектам, которые были до «Потока». Надо сказать, что он очень хорошо разбирается в теме диджитал. И когда я предложил запустить «Поток», он все сразу понял.

— Откуда такое название – «Поток»? 

— Название объясняет суть процесса. Сейчас компании занимают через нас под 30─40% годовых. Никто на год не берет, чаще им выгодно брать на два-три месяца. Мы идем к тому, чтобы деньги инвесторов через несколько месяцев им не возвращались с процентами, а приходила другая компания и брала эти деньги. Получается финансовый поток, когда постоянно есть спрос на фондирование и предложение со стороны инвесторов.

— В принципе, зачем это «Альфа-групп»?

— Мы проверяем гипотезу о рынке P2P. Мы хотели понять, будут ли люди кредитовать малый бизнес? И будет ли бизнес брать взаймы по такой модели? Если тема рабочая, то наша задача – построить устойчивую бизнес-модель и понять, полетит ли эта история.

— Пока полёт нормальный?

— Мы запускаемся пакетами по 30 компаний. Первый раз привлекли деньги инвесторов в феврале текущего года. Тогда вышло 29 компаний. Одну убрали в последний момент – не прошла фильтр. Сейчас доходность по пакету – 16% годовых в рублях, минус налог. Получается около 14%.

Это, конечно, немного. Дело в том, что первый блин вышел комом — у трех компаний возникли проблемы с платежами. Получается, уровень дефолтов – около 10%. Это плохой показатель. В России в сегменте малого бизнеса можно добиться уровня дефолтов не выше 3–5%.

— Почему у вас так много дефолтов?

— Мы пробуем запустить модель «анализ без выезда», т. е. мы не выезжаем в офисы заемщиков. Проблема малого бизнеса в том, что банки готовы дать кредит, но для этого нужно предоставить кучу бумаг. Мы же строим систему быстрой выдачи кредитов. Это непросто. На первом этапе вышли осечки. Суть в том, что мы анализируем банковские транзакции заемщиков. Пока мы работаем с теми предпринимателями, которые являются клиентами Альфа-банка. По такому принципу толком на рынке никто не работает, и здесь мы сильны по сравнению с конкурентами.

— Какие у вас еще конкурентные преимущества по сравнению с аналогичными онлайн-площадками?

— Наша команда. Я вижу некоторые проекты, которые пытаются делать нечто схожее с тем, что сделали мы, но им не хватает навыков. Кто-то юридическую схему не может осилить. Мы, например, когда запускали «Поток», перепробовали 12 юридических схем: изучали облигационные схемы, схемы эмиссии акций, ПИФы и т.д.

Итоговый вариант вышел довольно сложным. Делается определенная публичная оферта на привлечение денег, которая закрывается специальной офертой и договором займа между «физиком» и «юриком». То есть инвестор напрямую заключает договор с компанией, и деньги тоже идут напрямую. Все документы подписываются электронной подписью.

Сколько до этого IT-продукты не делал, такого «фарша» из примочек у меня раньше не было.

— При размещении очередного пула компаний в сентябре за полчаса вы собрали 25 млн рублей. Вам это льстит?

— Это красивый показатель, но кто знает, много это или мало? Может, через какое-то время такие суммы мы будем собирать в десять раз быстрее. Никто не знает, что для рынка является нормой. Поэтому я бы не назвал это объектом гордости. Больше всего меня радует, что многие говорят нам «спасибо». Люди пишут: «Круто, что вы пробуете это сделать». Это приятно.

— Если говорить о неприятных вещах, какие были факапы?

— Факапов было нереально много. Я этого не стесняюсь, на ошибках учатся. Я не верю, что можно взять и с нуля сделать Tesla. Я уверен, что у них тоже была масса факапов и пустой траты денег. «Поток» ─ не первый мой стартап. Раньше у меня была IT-компания, потом с десяток пилотов в «Альфа-Лаборатории». Путь к «Потоку» шел через проигрыши. Только так к тебе приходит трезвость, и ты понимаешь, что может сработать, а что нет.

— Предположим, я потенциальный инвестор «Потока». Какая схема вложения?

— Заходишь на сайт potok.digital или potok.alfabank.ru. Вводишь логин-пароль от Альфа-банка — обязательно нужно быть клиентом банка. И далее ты видишь все пакеты и входящие туда компании. Более того, доступны имена учредителей, ссылки на странички в Facebook, почта – в этом плане у нас максимальная прозрачность. Выбираешь сумму, которую хочешь вложить, и готово.

— Вы сами инвестировали?

— Да, но немного – 20 000 рублей. Когда запускались, не было свободных денег. В последний раз не успел. А так у меня мама вложилась и друзья.

— «Поток» как стартап окупился?

— Нет, конечно. Мы не пирожки продаем, которые через полгода окупятся. Это большая история. Мы действуем по принципу стартапа. Мы прошли стадию pre-seed, когда была небольшая инвестиция, где смотрели, сработает ли идея. Сейчас мы видим – сработало. Инвесторам интересен проект, и это несмотря на текущий доход, который ниже целевых 30% и выше.

Кстати, со всеми инвесторами мы общаемся напрямую в чате Telegram. Многие относятся с пониманием и с верой, что мы сможем часть проблемных кредитов вернуть через коллекторов. По некоторым компаниям мы такое уже делали, и, вполне возможно, что в конечном итоге инвесторы по первому пакету заработают не 8% чистыми, а вдвое больше.

— Есть ли у проекта своя философия?

— Да, есть. Она звучит так – плечо, а не кредит. Мы хотим помочь бизнесу. Наша задача – искать такое фондирование, которое позволит предпринимателям занимать не под 40%, а под 15–20% годовых.

Если брать 100% заемщиков, то среди них есть откровенные мошенники, которые берут и знают, что не вернут. В «Потоке» мы пытаемся сделать такую стену, чтобы эти компании не могли пройти. Например, мы публикуем в блоге информацию о компаниях, которые дефолтят.

В свою очередь, есть хорошие и интересные бизнесы, которые работают честно. Таких нужно холить и лелеять и в случае проблем с ликвидностью – подставлять плечо и давать кредит с такой ставкой, которая устроит и бизнес, и инвесторов.

— Каким видите «Поток» через три года?

— Массовый сервис для выдачи займов в России. Мы действительно хотим поставить все на поток. Оптимально — занять 1% от всего рынка займов малому и среднему бизнесу России.

Беседовал с Никитой Абраменко блогер Кирилл Безверхий.

Фото: Максим Новиков

The post Никита Абраменко: «Философия «Потока» — плечо, а не кредит» appeared first on Finbuzz.ru.

«Сейчас однозначно существует интерес к области private banking, wealth managment, управлению благосостоянием, — уверен Роман Давыдов. — В России эта сфера только начинает формироваться, ведь нашей современной банковской деятельности по сути всего 25 лет. У нас в стране есть потребность в информировании, есть заинтересованность и есть потенциальные потребители данной услуги». Заметив это, Роман решил создать клуб по интересам на базе своей alma mater, потому что в ней он встретил много успешных людей, задающихся вопросами преемственности, управления благосостоянием и т.д.

Роман выбрал именно формат клуба, потому что ему хотелось пойти по принципу эксклюзивности. «Сама по себе услуга private banking носит очень предметный характер, поэтому и у нас должна присутствовать некая бутиковость», — объясняет он и приводит в пример хорошо развитую клубную культуру в Великобритании, где существует множество закрытых клубов по интересам. «В России клубы — это обычно что-то связанное с фитнесом, а вот клубов по интересам, интеллектуальных клубов практически нет», — продолжает он.

Основная цель его детища — обмен мнениями. Для этого помимо членов клуба в каждой встрече участвует приглашенный эксперт, который делится своим опытом и наблюдениями, а дальше происходит живой диалог — в результате встречи длятся не заявленные изначально полтора-два часа, а не меньше трех, а то и четырех часов. За прошедшие полгода спикерами клуба выступили генеральный директор «Атона» Андрей Звездочкин, главный управляющий директор Альфа-банка Алексей Марей, председатель правления Юникредит банка Михаил Алексеев, партнер UFG Wealth Management Дмитрий Кленов, председатель правления БКС Банка Алексей Коровин, основатель Culinaryuon, партнер швейцарско-сингапурской инвестиционной компании Finaport Александр Бланк, глава представительства UBI Banca (Italy) Фердинандо Пелаццо. В ближайших планах — встреча с Рубеном Варданяном.

«Мы хотим быть в курсе основных трендов развития российского рынка услуг private banking, а также изучать лучшие мировые практики. Мне кажется, таким образом мы как-то сможем повлиять на формирование этой индустрии. Наши спикеры — представители ведущих банков и инвестиционных компаний, которые работают над развитием этого продукта. И получается, что опосредованно мы создаем эту индустрию», — считает Роман.

Интерес к данной теме есть не только у банкиров — в «Сколково» учится много предпринимателей, стартаперов, которые также ходят на встречи клуба. Пока что членами его могут стать только люди, имеющие непосредственное отношение к бизнес-школе, но в будущем, возможно, клуб станет открыт и для тех, кто не связан со «Сколково». Это ограничение обусловлено тем, что клубу нужно сохранять высокоуровневый контент, чтобы быть интересным не только участникам, но и приглашенным спикерам.

«У нас есть сильное желание сформировать что-то лучшее. Нам хочется, чтобы в России индустрия private banking была действительно хорошей. Мы видим, чего ей не хватает, например, рейтингования, аттестации», — говорит Роман Давыдов, убежденный, что улучшения в премиальном банковском обслуживании повлияют и на обслуживание массового сегмента, а значит, от этого выиграет весь рынок.

Говоря о плюсах клуба, Роман также упоминает тот факт, что такой площадки в России больше нет. «Хорошо, что мы не привязаны ни к какому банку или инвестиционной компании — на нас никто не влияет, мы можем правильно формировать контент, правильно задавать вопросы», — отмечает он.

«Мне представляется, что такие встречи очень полезны для обеих сторон. Во-первых, я получаю возможность узнать точку зрения на интересные темы у совершенно нового круга людей. В то же время я с удовольствием делюсь с участниками встреч своим практическим опытом и знаниями, накопленными за почти тридцать лет работы в финансовой отрасли», — прокомментировал председатель правления Юникредит банка Михаил Алексеев, выступивший спикером на одной из встреч клуба.

Фото: личные архивы

The post Роман Давыдов: «Мы хотим повлиять на индустрию private banking» appeared first on Finbuzz.ru.

— На одном из тренингов по инвестициям вы сказали, что при управлении деньгами руководство ругало вас за то, что вы теряли мало денег. Почему?

— Да, такое было. И это было странно. Мне говорили: «Ты слишком консервативен. Поэтому мало теряешь и мало зарабатываешь». Тогда я спросил: «А если буду терять много?» Мне парировали: «Будешь больше зарабатывать». Согласитесь, довольно неожиданный подход. Но я с ним много раз в жизни сталкивался в различных местах и с разными, весьма богатыми и уверенными в себе людьми.

Касательно потерь, могу признаться, что несколько раз терял деньги. И ко мне приходили недовольные клиенты. В таких ситуациях чувствовал себя неуверенно и не знал, как быть. Кому-то мог вернуть определенную сумму — кому-то нет. Однажды, когда предложил вернуть деньги, человек сказал: «Нет, считай, это твое второе MBA», т.е. лучше быть битым, чтобы понимать, что происходит.

— Что вы думаете о пассивных инвестициях?

— Есть несколько видов пассивных инвестиций. Простые — квартира, депозит или вложение в другую страну. Но нужно понимать, какие есть налоги. Во многих странах существует налог на депозит или процент. В некоторых странах отрицательные ставки. Многие хотят, чтобы их деньги находились в Швейцарии — прекрасная страна, но там минусовые ставки. Поэтому сказал бы так: закончился период, когда возможны пассивные инвестиции. Проблема в том, что почти во всех случаях доход равен инфляции. Возьмем, например, депозит в долларах под 1,5-2% годовых в надежных российских банках — большую часть дохода съест инфляция.

— К пассивным инвестициям также можно причислить доверительное управление в виде ПИФов, хедж-фондов и прочего. Как к этому относитесь?

— Часто люди, которые никогда не имели с этим дело, заблуждаются, сравнивая эти продукты с депозитом. Это делается специально. Вам показывают красивую картинку, рекламные проспекты с чужими портфелями и говорят: «Смотрите, вы зарабатываете в два или три раза больше депозита». И все забывают важную вещь — комиссию управляющего, которая часто «отъедает» значимую долю вашей прибыли.

Кроме того, есть некоторая особенность при передаче средств в доверительное управление. Допустим, в вашем портфеле оказались акции компании, которые сейчас падают и в секунду не стоят ничего. Все в шоке и пытаются быстро их сбыть. В обычном режиме личный менеджер общается с вами деликатно. Напоит кофе с чаем, подвезет на машине и, может, даже заплатить за ресторан. Но при форс-мажоре, когда вы ему звоните, чтобы закрыть позицию, параллельно ему наяривают еще 70 клиентов. В такой ситуации менеджер реагирует на того, кто крупнее или страшнее.

Мне часто звонят, пытаются продать какие-то продукты. И несколько раз я в этом участвовал, либо мои родственники или клиенты на такое шли. Я бы сказал, что это не имеет смысла. Нервотрепки гораздо больше. Поэтому не советовал бы так инвестировать.

— А куда советуете?

— Наверное, в евробонды российских компаний. Учитывая, насколько весь мир нам не доверяет и насколько сейчас строгий отбор этих бумаг, скорее всего, будет дефицит спроса, и еврооблигации будут продавать выше номинала. На этом можно заработать.

— Многие считают недвижимость в России надежным вариантом вложения денег. Так ли это?

— Действительно, многие так считают. Но перед тем как инвестировать, обратите внимание на два нюанса. Во-первых, рекомендовал бы изучить: сколько на рынке не проданных миллионов квадратных метров — а их на рынке переизбыток. И это касается Москвы, Тюмени и других российских городов, где я недавно бывал. Если какая-то компания дрогнет, наступит маржин-колл, и ей придется срочно сбывать метры. Их продадут стратегу, который купит со скидкой «под столом». Если СМИ узнают про скидку, рынок недвижимости может обвалиться.

Во-вторых, допустим, вы купите лишнюю квартиру. У вас два варианта. Либо она стоит, и вы платите за освещение, отопление и другие коммунальные платежи – т.е. это пассив. Либо еще более плохой вариант — запускаете туда постояльцев. С них можете брать столько денег, сколько позволит рынок. Но постояльцы убивают жилище. И потом через два-три года или даже раньше, когда они съезжают, вам необходимо повторять ремонт. Скорее всего, косметика будет стоить столько же, сколько постояльцы вам заплатили за все это время.

— А что насчет инвестиций в стартапы — по-вашему, на них можно заработать?

— Последние годы я изучал российские, украинские и белорусские стартапы. Преимущественно, конечно, российские, т.к. много находился в России. Принципиально рассматривал только те, которые мог пощупать, потому что, инвестируя в зарубежные стартапы, порой не знаешь, что покупаешь.

Был период, когда я курировал службу безопасности. Однажды видел нигерийские вышки из настоящего металла на голом песке, чтобы создать иллюзию, что под землей есть нефть. Наблюдал много мошеннических схем масштабов холдингов и даже стран.

К сожалению, часто люди приходят только с идеями. У подавляющего большинства сырые мысли и нет ни команды, ни клиентов, ни замысла.

— Но вы инвестировали в стартапы?

— Неоднократно. Чаще неудачно. Хотя бывали и прибыльные проекты.

— Рассматриваете ли вы в качестве инвестиций физическое золото — например, золотые инвестиционные монеты?

— Если покупаете монету, к сожалению, в ней, кроме самого золота, есть художественная ценность. Проблема в том, что у нее невысокая ликвидность — посмотрите — нигде не стоит очередь за золотыми монетами. Если приобретете, а завтра необходимо будет их срочно продать, у вас никто не купит их по номиналу. У монет всегда ликвидность ниже единицы.

— Скажите, Олег, вы на свои деньги сейчас торгуете?

— Уже давно нет. Я прекратил торговать на личные деньги после 1998 года. Тогда были безумные проценты, и в то время я работал в компании, которая этим регулярно занималась. Многое видел, много понимал, был доступ к аналитике и к «правильным» людям. Потом прибыль настолько упала, что овчинка не стала стоить выделки.

— А куда сейчас, если не секрет, инвестируете деньги?

— Не хотел бы раскрывать деталей. Играю на депозитах развивающихся стран. Ко мне иногда обращаются, когда срочно нужны наличные. Предоставляю кэш под залог имущества — это может быть, например, самолет или яхта. Отдаю в три раза меньше денег, чем стоит самолет, и получаю на него твердый документ. Самолет не очень нужен, но точно знаю, что могу быстро его продать за полцены.

Дело в том, что все пытаются в чем-то поучаствовать. Я же все время сижу в кэше. Делаю короткие сделки и не пытаюсь быть инвестором, стратегом. Моя основная инвестиция — мозги и знакомства.

— То есть надолго вы никогда не инвестируете?

— Видел много людей, которые в финале проиграли. Я же был аналитиком, работал с Big Data. Видел, как теряют капиталы сильнейшие. Мне хватило и собственных, и чужих ошибок, чтобы больше в это не играть.

— В какой валюте рекомендуете хранить сбережения?

— Свои деньги много лет храню в долларах. Ни в евро, ни в рублях. Мне говорят, что я не патриот. Тем не менее, выбираю доллар. Слишком много видел графиков и людей, которые ставили на другие валюты. Практика показывает, что как только начинается обвал, доллар — спокойная гавань.

— В вашей биографии были моменты, когда у вас был бизнес. При этом вы создавали биржевые стратегии и разбираетесь в инвестициях. Если смотреть глобально, что выгоднее — бизнес, инвестиции или трейдинг?

— Бизнес. Трейдинг — мало просчитываемая штука. В любую секунду может измениться доллар, ввозная пошлина или закон. Другое дело — бизнес. Он простой. Здесь, конечно, есть сектора, где порой мало что от тебя зависит. Например, вы занимались кальянами и вдруг запретили курение — бизнес разрушился. Но есть более стабильные секторы экономики, где бизнес можно планировать и риски понятны. Вы можете оценить стоимость рекламы, офиса и прочие нюансы. В целом, бизнес — крайне просчитываемая вещь.

— Разве инвестиции — это не более просчитываемая вещь? Сегодня ты вложил — через год получишь столько же плюс процент сверху.

— К сожалению, такой логикой руководствуются многие. Виной всему такие негодяи, как беспринципные заезжие «гуру» и люди, которые их бессовестно раскручивают. Приезжает человек из другой страны и говорит: «Я заработал, ничего не делая! Я паразит! Будьте кровососами, как я!» И что делают люди? Здоровые мужики с деньгами и взрослые женщины, способные работать, берут и кровно заработанные зарплатные деньги вкладывают в пирамиду. Создается иллюзия, что можно разбогатеть, но это мало чем отличается от МММ. Все равно с рынка откачивают прибыль профессиональные игроки.

Когда все пытаются заработать из воздуха, повышая стоимость какого-то актива, рано или поздно он не будет стоить ничего.

Беседовал с Олегом Брагинским блогер Кирилл Безверхий.

Фото: Алексей Зотов

The post Олег Брагинский: «Моя основная инвестиция – мозги и знакомства» appeared first on Finbuzz.ru.

Банк «Тинькофф» был основан Олегом Тиньковым в 2006 году и является единственным в России банком, который полностью отказался от отделений и занимается исключительно дистанционным обслуживанием клиентов. На данный момент он занимает второе после Сбербанка место в стране по объему эмиссии кредитных карт. До банка Олег Тиньков владел и управлял рядом успешных российских предприятий по обслуживанию потребителей, в том числе пивоваренной компанией «Тинькофф», ресторанным бизнесом «Тинькофф» и производством замороженных полуфабрикатов «Дарья». Один из самых известных предпринимателей России, Олег Тиньков как основатель и председатель совета директоров банка «Тинькофф» играет ведущую роль в определении его динамичной стратегии и поддерживает инициативность и стремление к инновациям в рабочей среде.

— Банку «Тинькофф» уже почти десять лет. Каким вам представляется его будущее?

— Следующий шаг — развитие финансового супермаркета, который предлагал бы клиентам как наши собственные продукты, так и решения в формате white label и партнерские финансовые услуги. Подобные платформы пытались внедрить и до нас, но, на мой взгляд, несколько преждевременно. Самое подходящее время — сейчас и на горизонте трех-пяти лет. Потребители хотят, чтобы самые разнообразные финансовые сервисы предлагались в одном месте, как в торговом центре. Думаю, нам удастся сделать Tinkoff.ru своего рода финансовым перекрестком: мы знаем, как привлечь достаточное количество посетителей и как обеспечить их конверсию в клиентов. У нас не такой солидный стаж и нам еще многому предстоит научиться, однако мы уже значительно опередили других игроков, по крайней мере, на российском рынке. Сейчас наша аудитория — около 10 млн уникальных посетителей ежемесячно; когда мы войдем в первую двадцатку банков — а это обязательно произойдет — и у нас будет, скажем, 30 млн уникальных посетителей, пользователи будут знать, что через наш сайт можно получить доступ к любым финансовым услугам и необходимости обращаться куда-либо еще попросту нет.

В течение следующих пяти лет мы по-прежнему будем зарабатывать на кредитных продуктах больше, чем на комиссионных, при этом у комиссионных продуктов прекрасные перспективы. Полагаю, хороший доход принесет нам и обслуживание МСБ; кроме того, мы начинаем предлагать клиентам ипотечные и страховые продукты. Моя мечта — чтобы 90% выручки приходилось на источники, не связанные с кредитованием, и чтобы Tinkoff.ru стал цифровым супермаркетом, который мог бы при желании предоставлять другим лицензии на свою IT-платформу.

Я не задумывался о том, будет ли такая модель работать на других рынках — Россия с населением в 140 млн человек сама по себе огромный рынок. Однако мы могли бы рассмотреть развитие в Великобритании, поскольку континентальная Европа чрезмерно зарегулирована. Но нашу модель уже повторят до того, как мы выйдем на этот рынок.

Хочу, чтобы компания оставалась публичной. При этом мы уже не будем «банком», скорее супермаркетом. Мы уберем слово «банк» из названия и будем работать просто как Tinkoff.ru и зарабатывать на комиссионных. Моя цель — стать компанией, которую оценивали бы в $10 млрд, с коэффициентом цена/прибыль на акцию на уровне 30. Об этом мечтаю, к этому стремлюсь. Мы приближаемся к этой цели постепенно, и наша выручка, не связанная с кредитованием, растет.

— Рассматриваете ли вы мобильные устройства как основной клиентский интерфейс для Tinkoff.ru в будущем?

— Конечно. Рано или поздно мы будем работать прежде всего на мобильных устройствах, мы делаем шаги в этом направлении, и при том, что вскоре смартфоны будут практически у всех, представляется, что по удобству, скорости и географическому охвату им просто нет альтернативы. Мобильный банкинг изменит сектор финансовых услуг даже в большей степени, чем его уже изменил банкинг цифровой.

В настоящее время более 60% процентов сотрудников банка «Тинькофф» — это IT-специалисты, а команда разработчиков, занимающихся мобильным каналом, более многочисленна, чем команда тех, кто работает с интернетом. Исходя из этого вы можете себе представить, в каком направлении мы движемся.

— В каком направлении, по-вашему, эволюционируют розничные финансовые услуги? Есть ли в будущем место для пластиковых карт — основы вашего бизнеса?

— По правде говоря, судьба пластиковых карт не имеет значения. Они уже понемногу выходят из употребления и лет через десять, скорее всего, прекратят существование. Будущее финансовых услуг — в мобильных технологиях. Придет день, когда доставка «карт» будет не курьерской, а электронной, прямо в мобильное приложение клиента. Таким образом получатель сможет сразу расплатиться или получить наличные где угодно с помощью технологий Apple Pay или NFC (на устройствах Android). Пластиковые карты в лучшем случае будут запасным вариантом. Виртуальные же карты будут использоваться на мобильных устройствах все активней, поэтому наша бизнес-модель останется без серьезных изменений. Разве что снизятся расходы на выпуск и доставку физических карт.

— Как вы думаете, кто станет лидерами в сфере электронных финансовых услуг?

— Компании, у которых есть доступ к информации: Google, Facebook, Apple, мессенджеры и т. д. Компании Visa и MasterCard также находятся в выгодном положении благодаря своей инфраструктуре: Apple вынуждена либо сотрудничать с ними, либо думать о поглощении. Решающим фактором успеха будет близость к потребителю. В России доступом к информации обладают Яндекс и Mail.ru. Я думаю, чем больше у компании информации, тем выше вероятность успеха на рынке финансовых услуг. Начни Google завтра кредитный или транзакционный бизнес — они без особых проблем стали бы крупнейшим банком в мире, и все благодаря непревзойденным знаниям о потребителе. У них есть вся необходимая информация для подбора максимально персонализированных услуг. Могу лишь сказать, что нам повезло, что Google и Facebook не слишком заинтересованы в развитии финансовых услуг!

— Как считаете, традиционные банки с отделениями смогут выжить в наш век цифровых технологий?

— Думаю, крупнейшие банки рано или поздно начнут адаптироваться. Деньги — вещь серьезная, и банковская система строго регулируется государством. Большие банки вроде JP Morgan Chase, Bank of America и Barclays никуда не исчезнут; они преобразуются, разработают электронные решения — по сути, станут работать по упрощенной версии бизнес-модели банка «Тинькофф». Обширные резервы капитала и ликвидности, а также поддержка регулирующих органов и правительства позволят банкам национального значения трансформироваться и оставаться на плаву, а вот средним и малым банкам, особенно традиционным, действительно придется нелегко. Большим банкам необходимо будет начать развиваться в сфере IT примерно так, как это делал наш банк. Благо денег у них на это более чем достаточно.

В ближайшие 10-20 лет роль банковских отделений сведется к оказанию помощи в сложных вопросах: оформлении крупных инвестиций и т.д. Предполагаю, что будет закрыто 80-90% сетей отделений, ведь в транзакционном бизнесе в основном можно обойтись и без них.

Скажу больше: я думаю, что банки отжили свое. Банковское обслуживание продолжит существование, а вот банки, по словам того же Билла Гейтса, уже никому не нужны. Это действительно так: люди устали от банков, они просто хотят получать качественные финансовые услуги.

— Что скажете по поводу конкуренции на российском рынке?

— В розничном сегменте российского банковского сектора у нас всего два конкурента: Сбербанк и Альфа-банк, остальные не стоят даже упоминания. Наибольшую угрозу для нас представляет Сбербанк (и нам надо пристально наблюдать за его деятельностью), так как он обладает практически неограниченными ресурсами. Я считаю, что Сбербанк на правильном пути, так как он тоже хочет создать финансовый супермаркет. Его размер в какой-то мере препятствует этому, но Сбербанк демонстрирует на удивление инновационный подход, не в последнюю очередь благодаря отличному кадровому составу.

— Недавно в России была запущена система мобильных платежей Apple Pay. Каковы, на ваш взгляд, перспективы этого продукта?

— Я думаю, что Apple оставит позади все прочие платежные системы просто за счет того, что это Apple. Это лучший бренд в мире, и качество их продуктов соответствующее. Несомненно, они отхватят крупную долю этого рынка.

— Как вы считаете, имеются ли в России благоприятные условия для развития финтех-стартапов?

— Я не верю в финтех-стартапы, я считаю, что это пузырь. По многим параметрам. Если какому-нибудь стартапу с технологическим проектом в области финансовых сервисов удастся выйти на безубыточность, или кто-то купит такой стартап, имея на то веские экономические причины (только не говорите мне про Simple), мое мнение может быть и изменится. Пока что я рассматриваю это просто как некий тренд и простой способ вытягивания денег из инвесторов-толстосумов. В России это тем более работать не будет ввиду отсутствия у нас инвесторов в компании, находящиеся на ранней стадии развития, и инвестиционной экосистемы в целом.

— Каковы, по вашему мнению, перспективы стартапов, занимающихся созданием онлайн-банков, которые в большом количестве возникают сегодня по всему миру?

— «Тинькофф» — единственная компания, занимающаяся делом и предлагающая первоклассные продукты и сервисы. Я объясню, почему так считаю. Новые стартапы в сфере цифрового банкинга появляются один за другим: Fidor, Atom, Simple, Monzo и прочие. Все они очень модные и крутые, но ни один не является прибыльным. И я знаю, что сегодня не модно быть финтех-стартапом и быть прибыльными, но я считаю, что это чушь, — бизнес должен приносить прибыль. Если прибыли нет (возьмите, например, Twitter), трудности гарантированы. Наша компания приносит и всегда приносила прибыль. Новые компании создаются для участия в финтех-конференциях. Они не привлекают клиентов и занимаются транзакционным бизнесом, который приносит 2% прибыли, 1% из которых нужно отдать платежным сетям. При комиссии в 1% ваш бизнес должен быть очень масштабным. У Qiwi дела шли хорошо, когда они брали более высокую комиссию, но сейчас ситуация для них гораздо сложнее, поскольку такие банки, как наш, Сбербанк и Альфа-банк, предлагают современные бесплатные платежные сервисы.

Получается, что новым игрокам рынка финтех-услуг пора начинать заниматься кредитным бизнесом, но для этого нужен качественный скачок. Тут ведется совсем другая игра. Необходимы технологии, данные, персонал, IT, статистика. В транзакционный бизнес зайти просто: рисков нет, ничего сложного. Кредитный бизнес связан как с огромными рисками, так и с огромными возможностями получения прибыли. Единственными победителями на этом поле могли бы стать Google, Facebook, Apple и аналогичные компании, поскольку у них есть данные о клиентах, которых они хорошо знают. Суть в том, что без кредитного бизнеса вы ограничены в возможностях. Финтех-стартапы хотят создавать всякие полезные приложения и продавать их крупным банкам. Этим можно заниматься, но на самостоятельный, рассчитанный на перспективу бизнес оно не тянет. Tinkoff.ru повезло — у нас 5 млн клиентов. Мы на пороге перехода в сегмент крупного бизнеса. Китайские финтех-компании могли бы добиться успеха, но на Западе таким компаниям пробиться непросто.

— С учетом вашего мнения о том, что в транзакционном (а не в кредитном) бизнесе преуспеть сложно, почему вы считаете, что Tinkoff.ru сможет добиться в этом успеха?

— Потому что у нас есть масштаб, есть бренд и отличная команда. У новых игроков ничего этого нет. И даже нам придется приложить немало усилий.

— Что вы думаете насчет новых технологий, таких как блокчейн?

— Пока что рано радоваться по поводу появления этих технологий — блокчейн, цифровая валюта. Сейчас об этом много говорят, все хотят показать, насколько они умные и продвинутые, но пускай технологии вначале проявят себя, а потом мы посмотрим, что с ними можно сделать. Но, конечно, мои люди в Tinkoff активно изучают блокчейн.

— Какой бы совет вы дали молодому Олегу Тинькову, если бы он сейчас планировал создать финансовую компанию?

— Я бы посоветовал не думать о создании компании с единственной целью продажи ее банку. Нужно думать о создании независимого бизнеса, который мог бы выжить сам по себе. Поэтому нужно думать о сборе данных, об аналитике, о кредитном бизнесе и об оказании услуг для широкого круга клиентов. Постарайтесь создать бизнес, который будет иметь самостоятельную ценность, что-либо инновационное и рассчитанное на долгосрочную перспективу. И тогда вы сможете продать его за сколько угодно, если захотите. Слишком много финтех-стартапов создаются для продажи крупным банкам — мобильных приложений стало просто слишком много.

Фото: пресс-служба

The post Олег Тиньков в интервью Sberbank CIB: «Люди устали от банков» appeared first on Finbuzz.ru.

Signet — это фонд фондов, который был основан Робертом Маркуардтом и Сержем Уманским еще в 1993 году в Швейцарии. За время своего существования он управлял активами на сумму порядка $4 млрд. В 2013 году он продал свой институциональный бизнес американскому фонду Morgan Creek Capital. Дмитрий Евенко, присоединившись к Signet, хочет его реструктурировать и повернуть к России «лицом» — прежде у фонда не было российских клиентов. «Signet в Россию только начинает приходить, хотя на европейских рынках это достаточно известная компания, которая много инвестировала», — рассказывает он.

Свой новый бизнес Дмитрий называет поворотом к официальной истории — Spectrum Partners был закрыт из-за принятого правительством закона по деофшоризации бизнеса. «Я считаю, что на сегодняшний день мы живем в новом мире, и это надо признать. Все меняется. Больше никакого сокрытия данных, конфиденциальности, оптимизации — про это можно забыть. Но, с другой стороны, работать так гораздо легче. Сейчас все легитимно и прозрачно», — подчеркивает он.

У Signet два основных продукта: гибридный фонд, который инвестирует в другие фонды либо в инструменты с фиксированной доходностью — Global Multi-Strategy, а также портфели высокодоходных облигаций — американских, европейских, азиатских, и в будущем, возможно, российских. «Эти облигационные портфели существуют в формате UCITS, что позволяет клиенту, находящемуся в любом банке, совершенно спокойно покупать эти фонды и официально держать их у себя на счетах», — объясняет Дмитрий.

«В нынешних условиях практически нулевых процентных ставок очень трудно зарабатывать деньги без риска. Раньше можно было просто на депозите в швейцарском банке получить 5% и больше ничего не делать, а сейчас либо 0,25%, либо по франкам вообще отрицательная доходность. Поэтому это реальная проблема для состоятельных людей, причем не только российских — как приумножить свой капитал или хотя бы сделать так, чтобы его не разрушила инфляция. Мы считаем, что спрос на это очень большой», — рассказывает Евенко. Кроме того, многие состоятельные люди не хотят агрессивно приумножать свой капитал с помощью рискованных высокодоходных инвестиций, им важнее сохранить состояние, распоряжаясь им более консервативно. Поэтому Signet опирается на трех «китов»: доходность, низкие риски и ликвидность.

Сейчас у компании около $0,5 млрд под управлением, но в планах увеличить эту сумму до нескольких миллиардов. За последние три месяца Дмитрий провел встречи с 30-40 хедж-фондами в Англии, Франции, Гонконге и Нью-Йорке. «Наша задача сформировать портфель, который не будет напрямую подвержен рыночным колебаниям, потому что даже портфель облигаций все равно зависит от рынка — они точно так же падают, когда падает рынок. Поэтому задача сформировать портфель из инструментов с фиксированной доходностью из фондов, которые приносят доходность, декоррелируя с рынком акций и облигаций. При этом не достаточно просто посмотреть на их прошлые показатели, потому что завтра они могут быть совершенно другими. Это довольно большая работа — due diligence, встреча с менеджерами, постоянный мониторинг. Есть фонды, в которые мы заходим и через полгода можем выйти, потому что нам не понравилось, как они управляют», — рассказывает Дмитрий.

Евенко рассматривает Signet как открытую платформу, где есть свои продукты, но в то же время где можно инвестировать и в чужие. «На этой платформе мы сделаем несколько хедж-фондов — вот они как раз будут высокодоходными и высокорискованными. Один из них обязательно будет под Россию, потому что это моя специализация, другой будет под развивающиеся рынки. Мы вообще хотим сделать глобальную платформу для альтернативных инвестиций, где будут и хедж-фонды, и private equity, и real estate, и венчурные инвестиции», — говорит он.

В планах партнеров компании вывести ее на новый уровень и повернуть к Восточной Европе и развивающимся рынкам. Пока российских клиентов у Signet очень мало, но Дмитрий уверен, что в перспективе Россия и Казахстан должны будут занимать от трети до половины в их капитале. Ему очень нравится то, что Казахстан собирается создавать международный финансовый центр в Астане. «Это очень «бьется» с российским законодательством о контролируемых иностранных компаниях. С одной стороны, Казахстан не входит в этот список, а с другой стороны, они делают международный финансовый центр по типу Дубая и Сингапура, где будет английское право и где можно будет развивать различные финансовые инструменты. Мне кажется, россиянам это может быть очень интересно. Это тоже большой проект, который пока у нас в планах», — объясняет Дмитрий.

В российский рынок он верит, несмотря на те сложности, которые есть сейчас. Он уверен, что со временем институциональные инвесторы вернутся в Россию, потому что у них «достаточно короткая память». Но при этом, конечно, глупо запираться от глобального рынка, что бы ни происходило. «Вся доходность находится на глобальном рынке. Сегодня интересна Россия, завтра интересны Азия и Китай, послезавтра они совсем не интересны и нужно уходить в американские treasury. А потом и они перестают быть интересны — нужно опять возвращаться на развивающиеся рынки. Это то, как на мой взгляд, следует управлять деньгами», — говорит Дмитрий Евенко.

Лекторий «Мой курсив» Дмитрий закрывать не собирается, но будет его переформатировать. Вместе с Сергеем Пылаевым, бывшим партнером по Fleming UCB, который также принимал участие в финансировании, они хотят сделать новый, более технологичный, молодежный и выходящий за пределы лекционного процесса проект. Дмитрий понял, что история эта не коммерческая, а благотворительная, но тем не менее считает ее успешной. «Я получил что хотел и совершенно не считаю, что деньги потрачены зря», — уверен он. Как минимум, проект отлично скрасил ему два года «безделья».

За эти два года Дмитрий также успел получить бизнес-образование в московской школе управления «Сколково», где он отучился по программе Executive MBA. «У меня в молодости была мечта поехать на MBA в Гарвард, я даже сдал все экзамены, но, к сожалению, у меня не получилось — я решил, что надо заниматься бизнесом, и кстати, правильно сделал. Но всю жизнь жалел, что туда не поехал. И два года назад я опять решил поехать в Гарвард или Стенфорд, выбирал, куда лучше, и вдруг увидел в Facebook рекламу дней открытых дверей «Сколково» — и уже через два дня сидел в аудитории. Полагаю, что для русского бизнесмена это незабываемый и незаменимый опыт», — делится он.

«Я считаю, что учиться надо все время. Мне казалось, что я был самый образованный лет в 20 — тогда я думал, что уже все знаю. Потом я был менее образованным лет в 30, а затем понял, что еще много чего не знаю и что учиться никогда не поздно. Учеба — это процесс оживления мозга, который имеет тенденцию немного ржаветь на руководящей работе», — заключает Дмитрий.

Фото: личные архивы

The post Дмитрий Евенко: «Я верю и буду продолжать верить в российский рынок» appeared first on Finbuzz.ru.

— Александр, расскажите, пожалуйста, о последних тенденциях в венчурной индустрии в России и в мире. Что изменилось по сравнению с прошлым годом?

—  В середине прошлого года у многих было предощущение, что пузырь уже надулся и близок к взрыву. Появились даже так называемые «мертвые единороги», то есть компании, которые в какой-то момент перестали быть «единорогами» (стартапы, оценивающиеся дороже $1 млрд, — прим. FinBuzz). Поговаривали, что это тенденция, и сейчас мы увидим глобальный пересмотр всего, но этого до сих пор не произошло. Был период неуверенности, но, видимо, крупным фондам и их инвесторам удалось эти настроения купировать. Что касается Кремниевой долины, то могу сказать, что там по-прежнему valuation компаний растет, количество сделок не уменьшается, появляются новые фонды.

Поэтому пузырь еще не лопнул. Лопнет ли он? Это, как говорится, знал бы прикуп — наверное, играл бы в другие игры… Но все с вниманием и настороженностью следят за происходящим. Есть несколько аспектов: макроэкономическая ситуация (кризис еще далек от завершения) и американские выборы, которые сами по себе могут оказаться очень серьезным фактором как в одну, так и в другую сторону. Поэтому я думаю, что прямой тренд мы начнем наблюдать весной следующего года, а до этого еще будет период ожидания и неопределенности.

Второй тренд Штатов состоит в том, что активизируется жизнь вне Кремниевой долины — чему мы очень рады. В традиционных точках вроде Бостона, Нью-Йорка, Чикаго, а также в Атланте и в Техасе, вокруг университетских и технологических центров, вокруг денег начинается какая-то жизнь, совершенно отличная от калифорнийской, но тем не менее.

Что касается тенденции азиатской, то здесь понятно, что Корея, Китай и Япония начинают играть все более заметную роль. Юго-Восточная Азия, в целом, привлекает все больше внимания как рынок и все больше денег как венчурные центры — Сингапур, Гонконг и сам по себе Китай многое делают для этого. Плюс есть недооткрытые рынки — Индия, Малайзия, Индонезия.

Относительно Европы, которая нам ближе и с которой мы активно работаем — нам еще предстоит понять последствия Brexit. Поначалу мы были немного напряжены, нам казалось, что это чревато серьезными последствиями, однако немедленных негативных последствий не случилось. Скорее я бы даже сказал, что из-за падения курса фунта долларовым инвесторам стало приятнее там находиться. Но предсказать будущее нельзя, еще сами процессы не начались, пока в основном это все ожидания. Был какой-то провал, но потом произошел довольно быстрый отскок и все устаканилось на новой точке.

В России, к сожалению, за последний год ничего не изменилось. Те фонды, которые могли, из России практически ушли и возвращаются сюда крайне редко. Но появляются инвесторы другого уровня, отчасти активизировались «ангелы» и «гиперангелы». Это хороший признак — значит, жизнь есть. Посмотрим, как поведут себя институты развития дальше, но в принципе, опять же слухи о смерти российского венчурного рынка сильно преувеличены. Наш фонд продолжает смотреть на российский рынок. Другое дело, что нам никогда не были интересны проекты, которые фокусируются на одной стране, если это не Штаты, поэтому часть наших проектов, развиваясь, уходит из России, это естественный процесс.

— Какие направления кажутся вам сейчас наиболее перспективными?

Сейчас все смотрят на все. И слоганы о том, что мы будем заниматься только облачными вычислениями или только финтехом, наверное, хороши для фондов, которые аффилированы с какими-то корпорациями.

То, что было актуально для нас три года назад, сегодня является менее актуальным. Но это именно для нас, а не для всего мира — просто потому что мы исследовали какие-то сегменты и поняли, что они не так интересны, как казалось, а некоторые сегменты с нашей точки зрения являются перегретыми.

Например, одно время все шли на какие-то ключевые слова. «Облачность» — все идут в облачность, «мобильность» — все в мобильность, «уберизация» — все в уберизацию… И это была такая довольно понятная игра, когда стартаперу для того чтобы поднять денег, нужно было упомянуть условный набор ключевых слов, чтобы на него обратили внимание. Но мы довольно быстро поняли, что становиться в очередь за такими компульсивными инвесторами, которые идут за модой, наверное, неправильно. И мы этого делать не будем, не потому что это плохо, а потому что у нас нет по сравнению с ними никаких преимуществ. У нас не так много денег, чтобы швырять их просто на моду, ожидая, что она сама по себе что-то принесет.

Наша группа аналитиков примерно раз в месяц делает обзор какого-то конкретного сегмента индустрии, который мы считаем потенциально интересным. Например, мы смотрим на страховой сегмент. Банковский финтех уже нагретый, а вот то же самое в страховой индустрии интересно. Также мы внимательно смотрим на логистику, eHealth и образование. Мы смотрим на те проекты, в которых есть уникальность.

— Что для вас важнее при отборе стартапов: идея или команда? 

Это, к сожалению, немного шаманство — здесь нет точной формулы. Идея, команда и исполнение — все крайне важно. И все должно прийти в свое время — должна быть хорошая идея, вокруг которой сформировалась правильная команда. Но команда ранней стадии очень сильно отличается от команды более продвинутой, команд в уже зарабатывающих компаниях. Не всегда талантливый изобретатель-инженер становится талантливым продавцом или генеральным директором компании из 50 человек.

Поэтому идея — само собой, команда — обязательно, а с точки зрения исполнения, оформления — здесь мы стараемся помогать.

— Есть ли проекты, которыми фонд уже может гордиться?

Есть. И, наверное, их даже больше, чем у среднестатистического фонда. Из 25 наших компаний в пять-семь мы очень сильно верим. Не знаю, будут ли они миллиардными, кто-то, может, и станет, но это точно компании, за которые не стыдно, которые вернут нам деньги и заработают их своим инвесторам. Есть еще десяток компаний, в которые мы верим… Мы вообще верим до последнего, потому что чудеса случаются. Несколько известных миллиардных компаний, в том числе и в России, несколько раз находились на гране «разбежаться и закрыться».

— А можете назвать свои компании, в которые верите?

Мне не хочется их называть, объясню, почему. Все очень просто — успехи в этом бизнесе проверяются на выходе. Предположим, мы вложили в компанию условно $10 млн, а сегодня она стоит уже $100 млн. Но мы свои деньги оттуда вынуть не можем. И будет ли эта компания через год стоит $300 млн или $30 млн — знать невозможно.

— Какие цели сейчас стоят перед Maxfield Capital?

У нас осталось чуть меньше года инвестиционного периода, то есть еще примерно год мы будем инвестировать. После окончания инвестпериода у нас останется несколько лет на выходы, и параллельно мы начнем собирать следующий фонд. Как быстро это произойдет, я не знаю, но наверное, потребуется не меньше года.

— Как вам кажется, возможно ли, что в России когда-нибудь появится своя Кремниевая долина? 

Я вообще противник построения аналогов Кремниевой долины, потому что это ни у кого не получилось, даже у самих американцев, которые пытались строить аналоги в Бостоне, вокруг Массачусетского технологического института и Гарварда. Было множество попыток — в Индии, Корее, Сингапуре, Израиле, Лондоне, но не строится ровно то же. Надо понимать, что должно быть на выходе и учитывать специфику страны.

То, что в России должна быть какая-то система, поддерживаемая государством, крупными корпорациями и привлекательная для молодежи — однозначно да. Потому что без этого ничего не произойдет. Нужна целая экосистема — университеты, акселераторы, технопарки, институты поддержки, венчурные фонды, корпоративные фонды и т.д. Попытки делаются, и я считаю, что все они, более успешные или менее, полезны. Сейчас я скажу, может быть, крамольную мысль, за которую госчиновники могли бы меня расстрелять, но мне кажется, что даже если деньги потрачены неэффективно, но не украдены — это все равно пойдет на пользу тем людям, которые попробовали один раз, попробовали другой, и, может быть, в третий раз получится.

— Создание такой экосистемы — задача государства?

Нигде не обходится без участия государства. Но что это значит? Есть государство — ночной сторож, который смотрит, чтобы ничего не украли и условно соблюдает какие-то правила игры, а есть государство — великий кормчий, который всех строит и говорит, куда идти. Мне кажется, что даже китайцы уже пришли к пониманию того, что роль государства при всей своей важности должна быть поддерживающей, а не лидирующей.

— Как вы думаете, всем ли частным инвесторам подходят венчурные инвестиции?

Ангельские инвестиции — довольно опасная игра. И человеку, который в это идет, надо быть готовым к тому, что он проиграется. А даже если выиграет, он может оказаться еще более несчастным, чем если бы проиграл. «Ангелы» в инвестиционном цикле как правило — самые третируемые люди. Когда деньги нужны на самой ранней стадии, «ангел» их дает и пытается чем-то помочь. Если компания развалилась — замечательно, потеряли деньги и разошлись.

Если же вдруг появилась какая-то надежда на успех и пришел институциональный инвестор, фонд, то его задача на любой стадии — это оптимизация. Никто не хочет иметь огромный список ангелов по $10 000 в капитале компании, потому что это мешает. И поэтому «ангелов» часто пытаются выкупить, выдавить, дискриминировать по какому-то признаку и всячески размыть. И они не в состоянии этому сопротивляться.

Поэтому «ангелам» лучше объединяться и выступать каким-то более мощным рычагом давления. Например, у нас есть такие истории, когда, например, мы как фонд инвестируем в компании $2 млн, и еще $3 млн с нами вместе, на тех же условиях и под нашим управлением, отдают другие инвесторы. И на это я вижу сегодня достаточно активный спрос. Для нас это довольно сложная история, но мы будем продолжать двигаться в этом направлении. Конечно, речь идет не о совсем мелких «ангелах», а о тех, которые хотят проинвестировать сотни тысяч долларов, но не готовы портфельно доверить это фонду.

Так что мой совет «ангелам» — все-таки для начала пытаться присоседиться к профессиональной команде. Как правило, к нам приходят уже по разу, а то и по два обжегшись.

— Какие прогнозы вы можете сделать относительно венчурных фондов?

Профессиональные венчурные фонды с понятным профилем и понятной командой являются очень важным элементом экосистемы. Их отсутствие в цикле, в том числе российском, критично. Между большими инвесторами, крупными private equity фондами или корпорациями и начинающими компаниями должен быть этап роста вместе с венчурными фондами. Поэтому я думаю, что так или иначе они будут жить и развиваться. Российские, к сожалению, какое-то время будут в вялом состоянии находиться. Но уже сейчас есть четыре-пять российских фондов вполне хорошего уровня, которые регулярно входят в топ-750 рейтинга 25 000 инвестиционных компаний мира. И в какой-то момент эти фонды будут уже не просто российскими, а международными.

Я думаю, что те фонды, которые уже зарекомендовали себя и заработали какую-то репутацию, а у управляющей компании репутация — самая важная вещь, будут продолжать работать, может быть, только парочка отомрет. Уже есть факты, что люди по второму фонду собрали, и это будет достаточно накатанной дорогой — они же потом будут третьи собирать. Но новым фондам в России будет сложно, мне кажется, потому что те, которые появились пять лет назад, начинали в условно жирные годы, до кризиса и санкций, а новым будет сложнее.

Фото: Maxfield Capital

The post Александр Туркот: «Слухи о смерти российского венчурного рынка преувеличены» appeared first on Finbuzz.ru.

Игорь, скажите, останется ли стратегия CIB до 2018 года в прежнем виде и как продвигаются дела по доработке бизнес-модели? 

Работа в этом направлении уже идет полным ходом. С одной стороны, стратегия до 2018 года, конечно, остается неизменной, но с другой стороны, когда в экономике и на рынке технологий так много всего происходит, наша работа не может быть статичной, она должна быть живой и гибкой, чтобы мы могли постоянно вносить изменения в процессы, учитывая те или иные обстоятельства.

Вы бы хотели что-то изменить в CIB?

Мне бы хотелось, чтобы изменения стали частью нашей ДНК и чтобы мы их не боялись. Сейчас рынок и технологии меняются настолько быстро, что и нам нужно постоянно меняться, меняться самим, менять подходы, менять бизнес и постоянно учиться. Процесс изменений и на рынке, и в CIB должен быть непрерывным. Хочется вместе с коллегами его наладить и сделать так, чтобы это помогало поддерживать наш имидж лучшей команды на рынке.

Есть ли прогнозы по выполнению бизнес-плана в этом году? Какие приоритеты и задачи CIB ставит перед собой до конца года?

Мы думаем, что CIB перевыполнит бизнес-план, но, бесспорно, второе полугодие сильно отличается от первого. Если в первом полугодии мы уверенно перевыполняли план, то во втором рынок стал жестче и конкуренция значительно повысилась. На банковском рынке сейчас избыток ликвидности, также чувствуется давление по объему кредитования. Банки заинтересованы в наших клиентах, и многие готовы их перекредитовывать.

Что касается приоритетов на следующий год, то их много. В первую очередь можно выделить работу над объемными показателями по кредитному и некредитному доходу (комиссионные доходы и доходы по пассивам), а также активную работу с новыми технологиями, в рамках которой у нас в этом году было запущено несколько интересных проектов по Big Data. В будущем мы планируем перейти на инновационный подход и еще активнее осваивать новые технологии. Нам кажется, что это на все 100% правильное направление для развития.

Сейчас функционал по руководству CIB распределяется между вами и Александром Базаровым?

Да, такое распределение есть: в зону моей ответственности по большей части входит функционал по операционному руководству блоком, у Александра — работа с клиентами CIB. В то же самое время разделение по нашему руководству всегда «живое», и очень много задач мы решаем совместно: по развитию, организационной структуре, вопросам ключевых сотрудников и другие. Мы достаточно гибко подходим к этому процессу и при необходимости перераспределяем задачи, если этого требуют обстоятельства.

Вы пришли в Sberbank CIB чуть более полугода назад. Расскажите немного о команде — какая она на ваш взгляд?

Команда CIB — лучшая команда на рынке. Это я могу сказать без малейших сомнений. Честно скажу, что когда я пришел в Сбербанк, меня переполняли новые ощущения, но одним из самых сильных и приятных было впечатление от высокого профессионализма коллег. Команда CIB во всех подразделениях очень профессиональная.

На рынке есть мнение, что в CIB попасть сложно. Это правда?

Мы действительно предъявляем достаточно высокие требования к кандидатам, но я бы не стал сгущать краски и говорить, что к нам невозможно попасть. Это не так. Высокие стандарты обусловлены прежде всего тем, что у нас сложные продукты и особенные клиенты. Если у вас есть знания и амбиции, то мы с удовольствием пообщаемся и рассмотрим вашу кандидатуру. Мы всегда открыты к общению. Для молодых специалистов и студентов последних курсов вузов у нас уже много лет существует программа летних стажировок, после которой часть ребят остается в CIB в качестве постоянных сотрудников.

Сейчас в Сбербанке много внимания уделяют стилю лидерства. Как вы себя видите со стороны? Какой вы руководитель?

Наставничество, о котором сейчас много говорят, бесспорно, одна из существенных компетенций, которая нам очень нужна, но все же не единственная. Если говорить обо мне лично, то хочется в первую очередь быть эффективным руководителем. Это понятие включает в себя много всего: и наставничество, и мудрость, и строгость, и демократичность, и еще уйму качеств.

Все же на вопрос, какой я руководитель, мне кажется, лучше всего ответят мои коллеги. Буду только благодарен, если мне расскажут, какой я, и нарисуют картинку со стороны. Это всегда очень полезно и помогает направить себя с точки зрения коррекции поведения.

Но если углубиться в самоанализ, то мне кажется, что я, скорее, демократичный руководитель, особенно с точки зрения принятия решений. Я всегда советуюсь с коллегами, для меня важно выслушать все точки зрения и дать возможность сотрудникам поучаствовать в процессе принятия. Для меня важно, когда решение спускается не сверху вниз, а рождается в команде, и вся команда берет ответственность за это решение. Мне кажется, что это правильно.

Фото: пресс-служба

The post Игорь Буланцев: «Я хочу, чтобы изменения стали частью нашей ДНК» appeared first on Finbuzz.ru.

30 сентября в Российской экономической школе независимый директор в советах директоров Московской биржи и компании «Алроса» Мария Гордон рассказала о том, как успешно изменять направление в карьере (career transition), а также о смелости и принятии рисков на финансовых рынках и в жизни.

Директор программы открытых лекций Алексей Горяев, представляя Марию, отметил: «Самое главное в нашей программе для студентов и преподавателей — это возможность каждому идти дальше и узнавать новое, развиваться, поэтому важно встречать выдающихся людей, которые могут чем-то поделиться. При выборе Маши меня впечатлила статья в «Форбс», я тоже увлекаюсь скалолазанием и занимаюсь финансами и думаю, многим будет полезен ее опыт».

О смелости в профессиональной и личной жизни

«Если я когда-нибудь напишу книгу, она будет именно об этом — дерзании и смелости, о которых говорят мало, но эти качества помогают перейти в личностном развитии от человека-работника к лидеру», — отмечает Маша, честно признаваясь, что провалила физкультуру в начальной школе — не могла перепрыгнуть через козла. В 11 лет она вообще приняла решение ею не заниматься, на журфаке МГУ была в группе «инвалидов» по физкультуре. Таким образом, в детстве посчитав, что не способна к занятиям спортом, в 30 лет она не могла пробежать и километра, а в 40 побила два рекорда Гиннеса, на лыжах прошла к Северному и Южному полюсам в общей сложности 77 км по горам, покорила многие сложные вершины, включая Эверест, а все потому что в 35 приняла другое решение — «я способна».

«Эти путешествия в горы дали метафору параллели смелости и в карьере. Когда я перешла в сферу портфельных инвестиций, хэдхантер в Нью-Йорке спросила мой возраст и сказала — ты не сможешь стать директором, лучше пойди и роди еще одного ребенка. Люди находятся под давлением социальных имиджей и функций, стереотипы губят инициативу, но во мне развита конкурентная нотка, и я решила доказать той женщине, что она не права», — вспоминает Маша.

Она стала думать, в чем ее сила — знает две культуры и два языка, и это та ниша, где она может себя проявить, стала искать компанию и выбрала «Алросу».

«Удовлетворение редко приходит сразу»

В Goldman Sachs первые три года работы не оставили воспоминаний. «Было тяжело, а путь жизненный — он долог, и чтобы получить удовлетворение, нужно отработать 10 000 часов. В 35 лет, наконец, смелость позволила мне взять декретный отпуск, с первым ребенком была в нем всего две недели», — рассказывает Мария. В Шамони, куда семья уехала во время отпуска, она увлеклась горами, влюбилась в скалолазание и лыжи и если не 10, то 5 000 часов посвятила этому за последние пять лет. «Человек может достичь всего, если приложит усилия. Фактор преодоления важен, но он работает только в сочетании с фактором страсти, надо очень чего-то хотеть, особенно в достижении дальних целей», — считает Маша.

«Однажды я ответила одному банкиру на вопрос, какая главная моя мечта — хочу на Эверест. Человек посмотрел на меня (мне было 37 лет) и сказал: тебе нужно поскорее. Этот возрастной упрек меня подстегнул», — вспоминает она. 

Уроки побед

Новичкам Маша советует сначала фокусироваться не на Эвересте, а на более достижимых целях, например, вершине Монблан. Так и в карьере: надо постепенно двигаться к более высокой цели, первые победы меняют перспективу на то, что ты можешь и чего не можешь. У Маши в данном случае в профессиональной деятельности был переход из аналитика рынка с небольшим охватом до регионального портфельного менеджера.

Еще надо помнить, что проигрыш — это вовсе не крах, а повод найти в себе причины неспособности преодоления данного препятствия, и, конечно, надо постоянно добавлять умений в свой портфель, расширять список знаний. Маша также отмечает роль ментора в достижении успехов. «В альпинизме люди прямо говорят, когда ты что-то делаешь не так. Необходимо и в карьере найти такого человека, который будет тебя направлять и давать полезные советы», — советует она.

О принятии решений под воздействием стресса

По мнению Марии, поведение людей в альпинистской среде схоже с финансовым рынком. «На бирже человек ведет себя, как в горах. Мы находимся под воздействием других людей, они влияют на нас, поэтому, как правило, принимая решения, мы оглядываемся на других. Быть дерзким и смелым, стоять в оппозиции к толпе сложно, нужна смелость и хладнокровие, но это приносит успех как при торговле акциями и инвестировании, так и при восхождении на вершину», — отмечает она.

Уходить с работы — это как прыгать в пропасть, тоже очень схожие с альпинизмом ощущения, потребуется страховка и люди, которые в вас верят, но если работа надоела — нужно с ней расставаться. Она подчеркнула, что очень важно не путать удачу с умением, нужно всегда думать о последствиях и иметь план Б, а также ставить общие цели внутри группы или компании.

После презентации началась сессия ответов на вопросы, большая часть которых, безусловно, касалась восхождения на Эверест. В частности, Мария призналась, что когда ее группа достигла 8000 метров высоты, пришел прогноз о сильном ветре, и можно было погибнуть, но инструктор сказала, что надо идти дальше. «Всегда можно вернуться, в любой ситуации есть выбор, и это меня подпитывало, когда было совсем трудно. Схожее я ощущала в кризис 2008 года, когда управляла многомиллионным портфелем и был страшный риск, страх, но нужно было делать шаги, идти вперед», — рассказала Маша. Спускаясь с Эвереста, она думала о статистике, согласно которой 80% несчастных случаев бывает именно на спуске, когда надо отстегиваться от страхующей веревки и перешагивать 2 000 метров расщелины под собой без нее. «Хотелось скорее убежать и спуститься», — призналась Мария.

В завершении лекции она посоветовала никогда не ограничивать себя и не слушать тех, кто за вас решает, что вы можете, а что нет. «Ставьте сами себе задачи и определяйте свои возможности. Процесс важнее результата, потому что понимание, что ты это можешь, особенно важно, как и моменты преодоления на пути к цели. Путь к вершине дает большее удовлетворение, чем ее достижение», — резюмировала она.

Фото: Ericlarsenexplore

The post Мария Гордон: «Путь к вершине дает большее удовлетворение, чем ее достижение» appeared first on Finbuzz.ru.

Любовь к горам у Романа с самого детства — в четыре года он стал заниматься горными лыжами, затем сноубордом (за что очень благодарен родителям), и всю сознательную жизнь занимается этими видами спорта. «В какой-то момент я понял, что дальше развиваться в лыжах и сноуборде не могу, поскольку для следующего, качественно нового уровня в спорт необходимо было инвестировать гораздо больше времени, но все равно продолжал кататься. И заметил, что там, где 99% людей спускаются, 1% зачем-то идет вверх без лыж. Я задался вопросом, почему они это делают, но не смог получить от них вразумительного ответа и понял, что мне надо попробовать самому», — вспоминает он.

Впервые эта мысль пришла ему в голову в 2012 году, а уже в 2013-м он пошел на Эльбрус. Но даже в момент восхождения Роман все еще не понимал, зачем он, да и другие люди, делают это. Восхождение сопровождалось горной болезнью («горняшкой» на слэнге альпинистов), поэтому получать удовольствие от процесса было не так-то просто. Добравшись до вершины, Роман с удивлением обнаружил, что сил осталось гораздо меньше, чем он ожидал, а ведь предстоял еще и спуск, который отнял все оставшиеся силы. В ту ночь он задавал себе вопрос, зачем ему все это: изматывающие тренировки, проблемы с пищеварением, головные боли, ночи без сна на высоте, отсутствие душа и других благ цивилизации и безумный холод? Но прошла неделя, затем месяц — все неприятные впечатления отошли на задний план, в воспоминаниях остались только великолепные горные пейзажи, природа и сам Эльбрус.

Осознание того, что произошло, появилось гораздо позже. Ему стало ясно, что на гору поднимался один человек, а спустился уже совсем другой. И этот «новый» человек в некотором смысле был гораздо лучше прежнего — более спокойный, веселый, в гармонии с самим собой и окружающим миром. «Ощущение от этих перемен очень приятное: обволакивающая эйфория, удовлетворение от проделанного пути и собственного развития. Настоящий наркотик без побочных эффектов», — объясняет Роман.

«Люди часто живут либо прошлым, либо будущим — в погоне за большой квартирой, за более престижной машиной, за еще более роскошным отдыхом, а в моменте они жить просто не умеют. Экстремальные виды спорта и горы учат людей радоваться жизни здесь и сейчас. Я недавно наткнулся на фразу, которая, как мне кажется, хорошо характеризует то, что со мной произошло: «Человек способен изменить свою жизнь  всего лишь меняя точку зрения». Ведь по сути у меня ничего не изменилось, но я стал доволен жизнью и счастлив», — говорит он.

После Эльбруса было принято решение «сходить» на гору  Денали (или Мак-Кинли) в США. Но, как оказалось, нужно пройти предварительный двухнедельный тренинг и сдать тест на горе Рейнир перед тем как получить «допуск» к Денали. Роман отправился на курсы, прошел обучение и уже после этого отправился на Денали. Там он провел три недели. Взойти на вершину в тот раз так и не удалось из-за плохой погоды.

«В альпинизме, как и в жизни, есть не зависящие от тебя факторы, которые ты не можешь преодолеть. Иногда гора тебя просто «не пускает». Надо уметь справляться с этим, в том числе психологически. Конечно обидно, что потратил деньги и время, а результата, на который рассчитывал, не получил. Но с другой стороны — есть опыт, люди, с которыми познакомился, физическая форма, которую набрал, прекрасная природа, которую увидел… То есть все это было не зря, и нужно к этому философски относиться», — считает он.

Друзья-альпинисты, с которыми Роман познакомился в горах, после возвращения предложили «сходить» на Эверест. В 2010 году во время отпуска, проведенного в Тибете, он уже побывал в базовом лагере с северной стороны, но тогда он подумал: «Каким же нужно быть сумасшедшим, чтобы туда лезть…» Однако уже в 2014 году на встрече с альпинистами его посетила совсем другая мысль: «А что если попробовать?», и все как-то само собой закрутилось. С лета 2014 года и до самого восхождения Рома усиленно тренировался и готовился. Окончательно решение было принято в декабре 2014 года, когда удалось договориться на работе о продолжительном отпуске, что само по себе стало маленьким преодоленным «Эверестом» — Роман очень признателен руководству и коллективу за то, что они отпустили его в эту экспедицию.

«Восхождение — это, конечно, интересно, но хотелось сделать также и что-то полезное — я  рассмотрел массу вариантов, и за два месяца до экспедиции у меня появилась идея сделать 3D-панорамы от базового лагеря до вершины», — вспоминает он. Поскольку дозвониться не удалось, Роман написал два письма с предложением — одно отправил в Google, другое — в «Яндекс». Из Google ему так и не ответили, а из «Яндекса» позвонили буквально на следующий день и пригласили в гости, где им удалось заключить «джентльменское» соглашение о сотрудничестве. После чего несколько недель ушло на постижение практики 3D-съемок.

«Фотография — это еще одно мое хобби. Я не могу посвящать ей столько же времени, как те люди, которые занимаются этим профессионально, и не могу быть настолько же опытным спортсменом или альпинистом, как профессионалы, которые 8-10 часов в сутки занимаются только этим. Но так получилось, что что-то новое родилось на стыке этих областей. На Эверест я пошел с идеей того, что нужно снять 3D-панорамы», — рассказывает Роман.

Есть два сезона, когда на Эверест можно взойти — весенний и осенний. Осенний сезон — это время для супер-спортсменов, весенний чуть благосклоннее — это всего лишь три-четыре дня, небольшое погодное «окно», позволяющее совершить восхождение. До этого холодно и можно замерзнуть, а после этого приходит муссон с Индийского океана, и начинаются мощные снегопады и сход лавин. И есть два классических маршрута на вершину — с юга (со стороны Непала) и с севера (со стороны Тибета). Экспедиция, в которой принимал участие Роман, поднималась с северной стороны. Говорят, что на южной стороне физически и психологически легче, потому что там встречается зелень и проще рельеф, но следует учитывать один нюанс — с юга приходится пересекать ледник Кхумбу, который постоянно находится в движении, поэтому с той стороны случается очень много летальных исходов.

Всего при восхождении на Эверест нужно пройти шесть лагерей. Выше отметки в 6 500 метров (третий лагерь из шести) человеческий организм в лучшем случае не восстанавливается, а в худшем — начинает съедать себя изнутри. Поэтому участники экспедиций делают акклиматизационные выходы: сначала набирают определенную высоту, ночуют на ней, затем спускаются вниз и там восстанавливаются, а потом повторяют — поднимаются уже до следующего лагеря, но каждый раз спускаются на высоту 5 100 метров, а то и ниже.

«15 апреля 2015 года мы были уже в базовом лагере, ходили туда-обратно несколько раз на акклиматизационные выходы. 24 апреля у меня был день рождения, а на следующий день у нас был запланирован выход наверх. Но 25 апреля произошло землетрясение магнитудой в 7,8 балла, печально известное в Непале, где умерло, по официальным источникам, 10 000 человек, а в реальности умерли десятки, если не сотни тысяч человек. Мы в этот момент были на горе, и каким-то чудом из нас никто не пострадал. Хотя на южной стороне погибли десятки альпинистов, в том числе топ-менеджер Google Даниэль Фрединбург, который, по неподтвержденным данным, пытался осуществить съемку 3D-панорам с южной стороны Эвереста, — вспоминает Роман. — Несколько раз в ту ночь мы просыпались от повторных толчков. И до сих пор, если где-то рядом проезжает метро, невольно вздрагиваю, хоть и понимаю, что никакой опасности нет — это срабатывает страх на подсознательном уровне».

Несмотря на землетрясение, все участники экспедиции хотели продолжить восхождение, но китайское правительство приняло решение «закрыть» гору и эвакуировать всех, кто был в непосредственной близости. «Естественно, все расстроились. Не осуществились планы, не сбылась мечта. Все вязли длительный отпуск, заплатили большие деньги и долго готовились… А ничего не вышло — экспедиция закончена, — рассказывает Роман. — Тем не менее, времени было достаточно, и удалось поснимать панорамы от базового лагеря до высоты 6 500 метров. Материал, привезенный в мае 2015 года в Москву, оцифровали и уже сейчас можно «пройти» путь до высоты 6 500 на «Яндекс-картах». Спонсором размещения был Universal в преддверии премьеры фильма «Эверест».

Именно эта страница на «Яндексе» стала дополнительным толчком для повторного восхождения — она помогла найти спонсоров для экспедиции 2016 года. «Несмотря на землетрясение, несмотря на то, что ничего не получилось в первый раз, мы все-таки решили пойти заново через год. Опять же не было никаких гарантий, что снова не будет землетрясения, что никто не умрет, что будет хорошая погода и хорошее физическое состояние. Тем не менее, половина людей, которые были в экспедиции 2015 года, решились попробовать снова в 2016 году, и я думаю, их было бы больше, если бы не финансовая составляющая», — говорит Роман.

Цены на подъем варьируются от 15 000 до 65 000 долларов. «Разница — в безопасности и степени риска. Ведь главный результат — это не только взойти на гору, но и спуститься с нее живым и здоровым. 50 000 долларов — большая разница, но задумайтесь: сколько стоят ваши пальцы на руках и ногах, которые в первую очередь подвержены обморожению? Или сколько стоит ваша жизнь?» — объясняет он.

Вторая попытка оказалась удачной, и Роман поднялся на самую высокую точку Земли. Это произошло благодаря тому, что совпало сразу несколько факторов, от которых зависит это непростое восхождение.

Первый фактор неопределенности — не понятно, когда будет провешен последний кусок страховочной веревки. Китайцы опасаются пробок на вершине, поэтому до последнего не сообщают об этом, чтобы у их экспедиций было преимущество подняться первыми. Российская экспедиция была вынуждена следовать за китайской, чтобы не упустить момент, когда веревка будет окончательно закреплена. Веревку провесили как раз, когда обе экспедиции прибыли в последний лагерь на высоте 8 200 метров.

Второй фактор неопределенности — состояние склона, в том числе лавинная, оползневая безопасность и погода. «Мы постоянно отслеживали около десяти прогнозов погоды из разных источников. Семь из них говорили, что надо идти, три — что не надо. Причем среди тех источников, которые не рекомендовали идти, одно агентство было самое авторитетное, которое в большинстве случаев «попадает с прогнозом», — вспоминает Роман.

Третий фактор очень индивидуален — не понятно, как будет вести себя организм на высоте выше 7 500 метров — в так называемой «зоне смерти», в которой он не только не восстанавливается, но начинает медленно умирать.

И, наконец, четвертый фактор — психологическое состояние, которое в некоторой степени зависит от предыдущих трех. Это тот самый challenge, который стоит перед каждым индивидуально.

На вершине Роману все-таки пришлось постоять в пробке из поднимающихся людей. «Это очень неприятно, потому что фактически в это время решается, кто взойдет, а кто — нет; кто умрет, а кто — нет. Но на такой высоте нет места сожалению, потому что люди, которые там оказались, заранее понимали, на какой риск они идут, поэтому вся ответственность лежит исключительно на них самих. Это трудно объяснить и еще трудней понять. Те, кто не был выше 7,5 км, говорят, что это неэтично, когда человек проходит мимо умирающего, что нужно было дотащить его вниз — но на такой высоте ты не можешь никому помочь, потому что просто физически не в состоянии нести больше 10 кг. Даже десять человек выше 8 км в силу сложного рельефа не в состоянии сделать этого. Ты можешь либо сесть рядом с умирающим, поплакать и остаться там навсегда вместе с ним. Либо продолжить идти дальше и попробовать выжить», — объясняет Роман.

Находясь на вершине, ты, с одной стороны, чувствуешь очень мощную энергетику и притягательность этого места, видишь весь мир вокруг себя, но с другой стороны, понимаешь, что это самое страшное место на свете — каждая минута на вершине снижает вероятность вернуться живым и необмороженным: заканчиваются силы, кислород, дневное время, могут быть пробки, а также в любой момент может прийти муссон. Время работает против тебя. «Мы видели, что с южной стороны все небо заволакивает тучами, и все прекрасно знали, как трагически закончилась экспедиция 1996 года. Никто не хотел оказаться в подобной ситуации», — говорит Роман.

Описывая свои эмоции на вершине, он признается, что одна мысль не давала ему и всем остальным расслабиться. Мысль о том, что главная цель — не взойти на вершину, а спуститься оттуда живым. «Поэтому каждую секунду ты думаешь, что тебе надо вниз. И ты спускаешься вниз осторожно по мере возможности, но как можно быстрее. А путь вниз гораздо сложней — и сил осталось меньше, и риска больше. Все мы в детстве залезали на деревья — вверх легко, а вниз — совершенно другое дело. А мне ведь еще на спуске нужно было снимать 3D-панорамы на зеркальную камеру массой более двух килограммов на 35-40 градусном морозе», — добавляет он.

Ощущение радости пришло к нему когда, уже спустившись вниз, он заехал в китайскую гостиницу и впервые за 40 дней принял душ и поменял одежду на чистую. «Осознание счастья пришло в тот момент, когда я полчаса стоял под душем, не двигаясь, потому что мне нравилось, что вода была теплая. На самом деле человеку для счастья не так много надо — кровать, крыша над головой и теплая вода с едой», — с улыбкой говорит Роман.

Два месяца назад он встречался в Петербурге с друзьями, с которыми ходил на Эверест. К ним присоединился выдающийся альпинист Сергей Бершов, он был в составе первой советской экспедиции на Эверест 1982 года. «Сергей спросил нас, как мы сходили на гору. После чего задал второй вопрос: «Ну как, шелуха облетела?» В этом вопросе, мне кажется, и кроется отчасти смысл того, зачем люди ходят в горы», — поясняет Роман.

У него получилось сделать качественные 3D-панорамы до самой вершины, и скоро на «Яндексе» любой желающий сможет совершить виртуальную прогулку по Эвересту.  Помимо этого, силами экспедиции совместно с компанией «РД Студия» и Валдисом Пельшем был снят документальный фильм «Ген высоты или как пройти на Эверест», который через несколько месяцев покажут на Первом канале. Сам Роман с горами «завязывать» не собирается, потому что они уже стали неотъемлемой частью его жизни — он продолжит кататься на лыжах и ходить в горы, ведь есть еще множество интересных и не менее сложных вершин — в прямом и переносном смысле. Кроме того, теперь он хочет освоить снегоход.

«Не у всех людей есть задача взойти непосредственно на Эверест. У каждого в жизни может быть свой «Эверест». Для кого-то пробежать 3 км — очень тяжело в силу физиологии, он поставит себе такую цель, будет ее добиваться, и когда добьется, станет самым счастливым человеком на свете. Для кого-то такой целью является борьба с болезнью, или, например, для женщины — рождение ребенка. У каждого свои «Эвересты», — уверен Роман.

Главный урок, который он вынес для себя из восхождений — умение жить здесь и сейчас, наслаждаясь каждым моментом. «Многие люди уходят в экстрим для того, чтобы просто научиться жить и чувствовать жизнь здесь и сейчас. Выводить себя из зоны комфорта действительно полезно — именно в такие моменты ты эволюционируешь. Горы в некотором смысле запускают процесс непрерывного самосовершенствования, ты развиваешься и получаешь от этого действительно колоссальное удовольствие», — говорит он.

Фото: Роман Реутов, а также Людмила Коробешко, Влад Мороз, Олег Пименов и Александр Кубасов

The post Роман Реутов, «ВТБ Капитал»: «У каждого в жизни свой Эверест» appeared first on Finbuzz.ru.

— Андрей, когда ты объявил о своем уходе с Московской биржи, то говорил, что собираешься вернуться в предпринимательскую среду, а также упоминал «интересный проект в финансовой сфере», к которому планируешь присоединиться. Как так получилось, что ты все-таки пошел в CIB?

— Когда уходил с биржи, я точно не направлялся в CIB. У меня были мысли либо пойти партнером в какой-нибудь проект, либо запустить что-то свое. Наверное, оказался в Сбербанке в какой-то степени неожиданно даже для себя. Я реально был настроен после биржи пойти во что-то менее зарегламентированное, а оказался по сути…

— …в еще более зарегламентированном месте?

— Нет, не более. Между Сбербанком и Московской биржей большая разница. CIB про бизнес, а биржа — про систему, структуру. Здесь довольно сложный аппарат, но он нацелен на достижение результата, а биржа — про другое, про стабильность системы. На бирже ты можешь узнать, как меняется закон, как работает регулятор, как выводить новые инструменты. Биржевики называют себя водопроводчиками, потому что у них задача — сделать некую систему, по которой потом будут двигаться потоки.

— И все-таки что склонило принять предложение Sberbank CIB?

— Когда я стал встречаться с нынешними коллегами, они произвели на меня такое впечатление, что захотелось попробовать. Меня сразу предупредили, что будет сложно, но интересно, и в действительности так и оказалось.

— Игорь Буланцев (недавно возглавил Sberbank CIB, — прим. FinBuzz) говорил о том, что ему в первое время нужно было привыкать к объемам бизнеса. После биржи у тебя, наверное, такой проблемы не было?

— Наверное, если бы я пришел из не очень большого бизнеса сразу в CIB, было бы непросто. Правда, не представляю переход из небольшой компании сюда — это было бы довольно стрессово. А так как я три с половиной года проработал на бирже, то те вещи, которые происходят здесь с точки зрения аппарата и масштабности, для меня более-менее естественны.

— Но, может быть, было что-то, к чему ты не был готов?

— Были только приятные сюрпризы. Меня очень порадовала команда на деске. Мне есть с чем сравнивать, и считаю, что у нас сильнейшая команда в России. По моему мнению, департамент глобальных рынков Sberbank CIB ни с кем не сопоставим, потому что мы работаем на принципиально более качественном уровне, на уровне мировых стандартов и пользуемся заслуженным признанием рынка. Ребята и в этом году заняли первые места в престижнейших рэнкингах Thomson Reuters Extel и Institutional Investor, получили награду как «Лучший брокерский дом в России» и завоевали «золото» еще в 12 ключевых категориях по аналитике. Понятно, что я знал про сильную команду research, но с точки зрения трейдинга меня очень впечатлил профессионализм ребят.

— Каким своим достижением за время работы на Московской бирже ты больше всего гордишься?

— Наверное, есть несколько проектов, которые можно записать в актив нашей команды, и это заслуга всех подразделений биржи. Считаю, что мы очень здорово перешли на Т+2, хорошо сделали репо с центральным контрагентом — сейчас мы видим, что это очень востребованный продукт. И еще, мне кажется, мы как команда просто идеально прошли валютный кризис. 

— Какие цели стоят перед тобой на новом месте работы?

— Конечно, есть цель развивать направление глобальных рынков CIB. Любой брокер, даже самый крупный, должен иметь модель — антрепренерскую, более агрессивную. И наша задача как global markets и CIB именно антрепренерскую культуру привносить в Сбербанк. Мне кажется, за это нас здесь и ценят — за то, что мы чуть-чуть встряхиваем банк и помогаем ему меняться. Мы хотим быть в мировом тренде, и в частности поэтому усиливаем электронные продукты. Например, уже запущена Sberbank Markets, электронная торговая платформа различными активами для крупнейших клиентов, там уже есть определенное количество активных клиентов (платформой пользуются 30-40 активных клиентов и более ста в процессе подключения), надо дальше ее развивать и увеличивать объемы, постепенно доводя до всех клиентов группы Сбербанка. По многим направлениям бизнеса мы номер один: например, по количеству открытых индивидуальных инвестиционных счетов, по количеству активных клиентов на Московской бирже, по оборотам на рынке ОФЗ. Но нам все равно есть куда расти — вот этим мы и будем заниматься.

— Времени свободного после прихода в CIB стало меньше?

— Да, его стало очень мало. На спорт хватает, но режим жесткий. В этом году, когда понял, что выхожу в CIB, решил не ставить себе полный Ironman, только половинку в мае прошел. На следующий год, наверное, тоже целый Ironman не буду ставить, потому что к нему надо хорошо готовиться.

Но спортом все равно буду заниматься — а иначе как? Поэтому бегать, плавать, велосипед крутить все равно буду, вопрос в том, что я не жду от себя в этом вопросе каких-то супер-результатов. Может быть, через год, если время позволит.

 — Ты раньше парашютным спортом занимался, а сейчас совсем не прыгаешь?

— Уже лет пять не прыгаю, неинтересно стало. А раньше профессионально этим занимался — я двукратный чемпион России, неоднократный призер, мастер спорта международного класса, рекордсмен мира по парашютному спорту, у меня более 3000 прыжков. Мы с товарищами выступали на кубке Европы и заняли четвертое место, а на мировом первенстве — пятое. Чтобы попадать на третье или второе место в мире, уже нужно заниматься гораздо серьезнее, но тогда надо забрасывать все и постоянно прыгать, а я был к этому не готов.

— Напоследок не могу не спросить: идею запустить что-то свое ты совсем забросил или когда-нибудь к ней вернешься?

— Держу в голове эти мысли. И считаю, что в определенном возрасте можно и нужно к ним возвращаться. Если пойму, что уже достиг результата и у меня есть возможности и время двигаться дальше, то, конечно, буду двигаться, но сейчас у меня и в CIB очень много проектов, которые реализовывать непросто, но интересно. Пока занимаюсь дополнительным развитием через обучение: буквально только что стал выпускником Йельского университета по программе Global Executive Leadership. Уверен, что и эти новые знания помогут мне в Sberbank CIB сделать качественно свою работу.

Фото: личные архивы

The post Андрей Шеметов: «Мы помогаем Сбербанку меняться» appeared first on Finbuzz.ru.

Как и многие финансисты, Сергей постоянно искал новые впечатления и адреналин за пределами работы. Он перепробовал различные виды спорта — бокс, футбол, плавание, спортивный батут, а год назад увидел объявление секции акробатики и гимнастики и решил попробовать. «Сначала ровным счетом ничего не получалось. Было тяжело. В такой ситуации у тебя всегда есть два сценария. Либо ты понимаешь, что другие могут, а ты нет, и тебя это по-спортивному злит. Тогда ты начинаешь над этим много и упорно работать. Либо у тебя не получается, и ты говоришь себе, что это не твое. Второй вариант мне никогда не нравился», — рассказывает он.

Начав регулярно тренироваться, он довольно быстро увидел прогресс и понял, что этим спортом можно заниматься в любом возрасте. «У людей есть ментальный барьер — многие думают, что гимнастикой и акробатикой нужно заниматься с самого детства, а во взрослом возрасте поздно начинать. Но это не так. Я по себе знаю, что можно начать после тридцати и даже получать от этого удовольствие. Кроме того, если тренер хорошо подготовил программу, это абсолютно безопасно», — уверен Сергей.

Этот вид спорта отличает то, что он гармонично развивает все тело. Занятия разнообразные, поэтому не успевают наскучить — сначала ты разминаешься и растягиваешься, потом под руководством тренера выполняешь различные по сложности упражнения на гимнастическом ковре, акробатической дорожке, батуте или снарядах. Завершается оно специализированной подкачкой. Все это человек делает в свое удовольствие, не замечая усталости. Зато после тренировки понимает, что действительно хорошо поработал, потому что все его мышцы приятно болят. «Ты очень хорошо начинаешь контролировать собственное тело. В других видах спорта нет такого ощущения своих возможностей, как после выполненного сальто, фляка назад или винта, — говорит Сергей. — Кроме того, занятия очень быстро приводят в хорошую физическую форму».

На тренировках Сергей с удивлением обнаружил, что на занятия ходит очень много людей, и зал часто переполнен. Когда он попытался найти в Москве место посвободнее, оказалось, что хорошо оборудованные гимнастические залы можно пересчитать по пальцам одной руки. Сопоставив эти факты, он понял, что ниша может быть интересной. Пообщавшись с Максимом Науседом, который в 2011 году открыл свою первую секцию гимнастики и акробатики, Сергей решил, что готов вложить деньги в открытие нового зала. Так из человека, который на протяжении последних лет занимался привлечением инвесторов, Клинков сам превратился в финансового инвестора.

«Операционно я в эту историю не лезу, полностью доверяю Максиму. Он — идеолог этого проекта и занимается им постоянно. Я заезжаю в зал в выходные или после работы. Потому что приоритет номер один в моей карьере — это работа на Московской бирже. А гимнастика — это хобби, которое со временем может перерасти в нечто большее, — говорит Сергей. — Моя роль похожа на инвестицию private equity фонда, который помогает правильно настроить управление в активе, где приобрел долю».

Почему же он уверен, что у этого бизнеса есть все шансы стать успешным? «Фитнес в классическом виде всем надоел. Люди ищут какие-то классные нишевые истории, — уверен Сергей. — И можно попытаться сделать такую историю на конъюнктурной волне с хорошим маркетингом — например, кросс-фит, сайклинг или стретчинг. Другой вариант — развивать что-то фундаментальное с богатыми традициями. В этом смысле гимнастика и акробатика со времен Гиппократа были, есть и будут».

Так как у Максима уже был опыт в этой сфере, партнерами не пришлось начинать с нуля. Нужно было найти помещение, которое бы удовлетворяло всем требованиям, и подобрать правильный тренерский состав. Дмитрий Воронин, мастер спорта СССР по спортивной гимнастике, который и сам воспитал нескольких мастеров спорта, стал главным тренером центра. Его бывшие ученики — мастера спотра по спортивной гимнастике Данила Фатеев и Данила Рыжков, а также бронзовый призер чемпионата России по спортивной гимнастике Роман Шашин стали первыми тренерами центра. С помещением дела обстояли сложнее. На то, чтобы найти пространство в несколько сотен квадратных метров с высокими потолками, да еще и возле метро, ушло несколько месяцев. «Мы, конечно, не вписались в сроки и в деньги, на которые изначально рассчитывали», — признаются партнеры. Сумму инвестиций они назвать не захотели, но отметили, что все оборудование в зале высокого качества и стоит довольно дорого. По предварительным расчетам вернуть вложенное они смогут через полтора года. Впрочем, стартовали они, сами того не ожидая, очень хорошо.

Открытие зала рядом с метро Академическая состоялось 20 августа. «Мы готовились буквально днем и ночью и переживали, что к нам на открытие придет 30 человек, а у нас было 130», — рассказывает Сергей. Уже в первые недели работы зала его проходимость в день составляет примено 40 человек. В идеале эта цифра должна увеличиться до ста. Но за объемами партнеры не гонятся. «Мы сделали ставку на качественную инфраструктуру и отличных тренеров. То есть если к нам в день придет 150 человек, мы это переварим, но не обрадуемся. Мы хотим, чтобы этот зал был «местом силы» для наших единомышленников, которые приходят сюда не только позаниматься, но и пообщаться. Мы хотим создать спортивно-дружеское коммьюнити. Привлекая клиентов, команда активно работает как в социальных сетях, так и с локальной аудиторией. Наши группы во ВКонтакте и в Фейсбуке растут с каждым днем, как и количество подписчиков в Инстаграме», — объясняет Сергей.

В Naused можно ходить как на групповые, так и на индивидуальные занятия с тренером. Для опытных спортсменов есть возможность свободного посещения. «Мы не хотим быть фитнес-клубом, поэтому не торгуем временем, а предлагаем людям занятия. Можно купить абонемент на восемь, шестнадцать и даже шестьдесят занятий и использовать их когда захочется. Неиспользованные занятия не сгорают, поэтому человек может уехать в отпуск или командировку, просто не ходить несколько месяцев, а потом продолжить заниматься по тому же абонементу», — говорит Клинков.

Помимо акробатики и спортивной гимнастики, которые являются основным фокусом, партнеры думают и о смежных направлениях. Последняя их находка — роуп-скиппинг или акробатическая скакалка. Вместе с чемпионкой мира по роуп-скиппингу во фристайле Ксенией Захарчевой партнеры запустили детские и взрослые группы по этому направлению. «В детстве все прыгали через скакалку. Но то, что делает Ксения — совершенно сногсшибательно, и мне кажется, у этой истории огромный потенциал», — считает Сергей.

На вопрос: не собираются ли они в будущем открывать еще залы, партнеры единодушно отвечают, что пока в этом зале все не будет работать как отлаженный механизм, о масштабировании проекта думать рано. «В Москве совершенно точно недостаточно хороших гимнастических центров, поэтому нам есть куда расти», — уверены они.

Советы от тренера «Науседа» Данилы Фатеева для тех, кто хочет попробовать заниматься акробатикой и спортивной гимнастикой, но все еще сомневается

1. Решитесь. Отбросьте комплексы и придите на пробное занятие. Не задумывайтесь о том, получится или нет. С первого раза не получается у многих. Но надо понимать, что этот шаг вы делаете для себя и своего здоровья.

2. Настройтесь. Правильный настрой — половина дела. Если вы думаете, что у вас ничего не получится, то велика вероятность того, что так оно и будет. Поэтому даже если на первой тренировке ничего не получается, настрой должен быть позитивным.

3. Не останавливайтесь. Когда человек начинает заниматься спортом, в какой-то момент, рано или поздно, у него появляются определенные успехи. Эта волна набирает обороты, у человека начинает все получаться, идет прогресс, но потом наступает остановка в развитии. Момент спада, когда перестают получаться какие-то вещи, а зачастую и те, которые он уже умел делать. И тогда очень многие люди сдаются и уходят. Нужно не останавливаться, не опускать руки и продолжать работать.

4. При любой, даже самой плохой физической форме спортивные занятия положительно влияют на человека. Самое важное — правильно рассчитать нагрузку.

5. Занимаясь спортивной гимнастикой и акробатикой, вы прорабатываете все тело и все мышцы, развиваете координацию, вестибулярный аппарат, что сказывается хорошо на здоровье в целом. Кроме того, эти занятия подготовят вас к любому другому виду спорта, потому что спортивная гимнастика — отличная база для всех видов спорта.

Фото: Светлана Макеева

The post Сергей Клинков, Московская биржа: «Фитнес всем надоел» appeared first on Finbuzz.ru.

— Владимир, расскажите, когда и почему вы начали регулярно заниматься спортом?

— В школе со спортом у меня было все плохо. Прямо с первого класса и до последнего. Самый печальный момент — на забеге в три километра я финишировал последним из всей школы, это был провал и позор. Не знаю, почему так получалось — я всегда очень любил соревнования, два раза выигрывал всероссийскую олимпиаду по физике. Но со спортом ничего не выходило.

Зато я хорошо помню день, когда переключился триггер и я начал бегать. Летом сразу после школы я поехал поступать в Физтех. Меня приняли в вуз за год до этого по результатам олимпиад, так что поездка сводилась к формальной подаче документов в приемную комиссию. Месяц я жил в общежитии и не делал вообще ничего — только гулял по Москве, перепроходил Fallout 2 и смотрел фильмы. В то время как все мои друзья сдавали экзамены в три университета — у них было по 10-12 экзаменов за месяц, они приходили в общежитие и заваливались спать.

В один из таких дней я шел мимо стадиона Физтеха: был вечер, только что прошел дождь и в воздухе стоял такой классный запах. Я возвращался в общежитие на очередной сеанс безделия, там меня ждала пачка пельменей, банка кетчупа и какое-то непросмотренное кино. Вечер был такой классный, что я решил пробежать круг-другой по стадиону просто в свое удовольствие — чисто эмоциональное желание. Помню, что я бежал и не мог остановиться несколько километров. Через пару лет я посмотрел в первый раз фильм «Форрест Гамп» и не мог оторваться — ощущения были теми же, сильнейшее дежавю.

Уже учась в институте я получил разряд по тяжелой атлетике и выполнил нормы разряда по пешему туризму за 25-дневный поход по Приполярному Уралу. На старших курсах я регулярно бегал по 30-40 километров в неделю.

— А что получилось потом, когда вы попали в «Ренессанс»? Неужели можно было совмещать спорт с тем режимом работы, который там был?

— В «Ренессансе» спорт закончился даже не начинаясь. В первую неделю работы я два дня оставался на всю ночь в офисе (так называемый олл-найт). В первые полгода я провел всего несколько дней вне офиса — на Новый год поехал в Чехию 31 декабря и 2 января вернулся обратно работать над IPO. В первый год я, да и другие аналитики, хотя бы один день в неделю оставались в офисе без сна. Мой рекорд — около 70 часов в офисе без перерыва, но я знаю парня, который во время IPO провел на работе под 100 часов.

IB — одна из лучших школ, которые у меня были в жизни, своих детей я бы обязательно отдал туда. Но работать приходилось нереально много, плюс неподалеку была «Кофемания», где можно было есть бесплатно, списывая все на клиентов. В общем, мой вес за два года с 75 килограммов вырос до 100.

Нам это казалось нормальным — мы все чувствовали себя причастными к чему-то великому. Мы работали над IPO лучших компаний на самом интересном в то время рынке в мире. Бонусы в сотни тысяч долларов в год, шампанское за несколько тысяч долларов за бутылку, частный самолет, на котором ты с командой летишь в Дубай праздновать успешное завершение года. Прибавка пары килограммов казалось не такой большой платой за праздник успеха и власти.

— И когда это закончилось?

— Потом наступил 2009 год и началось похмелье от этого праздника жизни: за месяц в «Ренессансе» уволили половину сотрудников, и за очень короткое время стало очевидно, что праздник не вернется. Я тогда понял, что не хочу провести всю жизнь, работая в сервисной индустрии, пусть даже и сверхвысокооплачиваемой.

В 2009 году я начал создавать свою компанию «Генезис». В 2010 году ушел из «Ренессанса» и присоединился к бизнесу, сперва на парт-тайм, но вскоре переехал в Киев и начал работать на фулл-тайм. Я не очень хочу затрагивать успехи «Генезиса» — но мы действительно за несколько лет построили одну из лучших IT-компаний на постсоветском пространстве и продолжаем делать уникальные вещи на экспортные рынки.

В том же 2010 году я начал проект борьбы с лишним весом — 100 кг хоть и было круглой цифрой, но очень невеселой. Первый опыт — кроссовки и бег в Лужниках — оказался не самым простым: бегать с таким весом тяжело как в прямом, так и в переносном смысле: травмы коленей, желание провести это время за ноутбуком и выпить еще одну вкусную мятную «ЛаНинью» в «Кофемании».

Через год я весил уже 85 кг, через два — 82 кг. Такой вес (плюс-минус пару килограммов в зависимости от сезона) у меня и сейчас.

Самая прикольная вещь в стремительных изменениях веса — как в ту, так и в другую сторону — это необходимость менять весь гардероб одежды. Сперва ты покупаешь джинсы 32 размера, потом 34, потом 36, а при отскоке веса обратно — избавляешься от этого гардероба и достаешь из шкафа старые джинсы, в которые ты не влезал уже несколько лет. После волны прибавления веса или волны похудения остается много одежды другого размера, которую обычно можно кому-то подарить.

— Что, на ваш взгляд, самое важное в спорте?

— В любительском спорте самое важное — не забить. Я видел очень много людей, которые приходят в спортзал или на дорожку и остаются там всего на три-шесть месяцев. Я остаюсь уверенным, что единственная вещь, которая в состоянии удержать в любительском спорте на много лет — это соревнования.

Я каждый год ставлю перед собой спортивную задачу — обычно из нового вида спорта. Печатаю себе заявку на регистрацию и вешаю в ванной, чтобы видеть ее ежедневно. Каждый день ты можешь идти или не идти на тренировку — но ты знаешь, что через несколько месяцев, что бы ни произошло, ты будешь на стартовой линии и либо будешь страдать, либо сделаешь гонку с улыбкой на лице. Это — самая сильная мотивация. Поэтому каждый вечер я обуваю кроссовки и иду на тренировку.

Еще есть одна важная вещь, о которой я думаю очень много — как сделать так, чтобы в 40-50 лет твоя голова работала так же как в 30? Есть куча исследований о том, что 30 минут спорта в день улучшают работу головного мозга и уменьшают вероятность болезни Альцгеймера. И есть очень много моих друзей за сорок, которые регулярно занимаются спортом и выглядят на десять лет моложе. Эталон для меня — Леонид Богуславский, когда я читаю про его успехи, я понимаю, что impossible is nothing.

— Спорт как-нибудь влияет на бизнес?

— Хороший вопрос. В разумных объемах — уверен, что очень позитивно. У меня было несколько кризисов — в каждый из них спорт меня реально вытаскивал. Когда в конце 2013 года в бизнесе было очень тяжелое время, я каждый день, зимой и при минус 15 градусах, бегал 10-15 километров на улице. Хорошо помню одну из пробежек — пришел из офиса в три часа ночи и бегал до четырех утра. Это очень трансцендентальное чувство — на улице никого, идет снег, холодно и свежо, а ты бежишь. Потом приходишь домой, короткий душ — и спишь как ребенок. Спорт — это самый лучший способ для разгрузки головы от стресса.

Но я не совсем понимаю, как, например, можно совмещать Ironman и серьезный бизнес. Все-таки, 10-15 часов тренировок в неделю — очень трудозатратно. Я решил делать максимум полуайронмэны, по крайней мере, пока участвую в операционном управлении бизнесом. Делаю обычно четыре-пять часовых тренировок в неделю — это не много: обычно гораздо больше времени у среднестатистического человека тратится на просмотр сериалов или соцсетей. При таком объеме влияние спорта на бизнес минимально, только разгрузка от стресса и медитация во время бега.

Для того, чтобы разгружать голову, я спланировал себе в течение года несколько коротких (по четыре-шесть дней) отпусков — каждый из них посвящен горным лыжам, виндсерфингу, восхождениям в горы и велопробегам. Такой отдых позволяет полностью отключиться от компьютера и смартфона и сделать отличную цифровую детоксикацию — возвращаешься из поездки полностью перезагрузившимся. Не помню, когда я ездил куда-то за последние несколько лет смотреть достопримечательности — с какого-то момента такой отдых вообще перестает интересовать.

— В чем еще преимущества спортивного образа жизни?

— Один хороший побочный эффект от занятий спортом — заметно реже болеешь. Особенно хорошо на это влияет бег зимой. Я — когда еще не бегал — думал, что при пробежке при минус 10 стопроцентно заболею и долго буду лечить насморк или простуду. Оказалось совсем наоборот, если сразу после тренировки заходишь в тепло, то у тебя всю зиму мощный иммунитет, начинает заметно реже болеть голова, грипп и простуда случаются в два раза реже. Вообще, бег зимой мне нравится даже больше, чем летом.

Второй, не знаю, хороший или плохой эффект — воздействие алкоголя. Я еще в студенческие годы да и в инвестбанке здорово вкладывался в производителей премиальных алкогольных марок. После регулярного спорта действие алкоголя на организм исчезает. Когда пьешь, опьянения почти не чувствуешь, только начинает болеть голова, когда алкоголя чуть больше, чем нужно. Я пью спиртное только для вкусового эффекта — это редко больше, чем один-два бокала вина за вечер.

Ну и последний важный позитивный эффект — отлично выглядишь! Спорт реально помогает выглядеть на много лет моложе своего возраста. Особенно это видно по людям, которые регулярно, десятилетиями занимаются спортом и выглядят в 50 на 40 (а в 40 — на 33-35) лет. Это очень неплохой побочный эффект.

Я веду свой блог для сотрудников «Генезиса» – в нем можно прочитать чуть больше советов про то, как начать заниматься спортом.

О своем очень быстром подъеме на Килиманджаро и восьмидневном велопробеге Рим-Ницца Владимир расскажет в следующей статье. 

Фото: личные архивы

The post Владимир Многолетний: «Для разгрузки головы нет способа лучше, чем спорт» appeared first on Finbuzz.ru.

 Плавать Олег начал три года назад, причем неожиданно для самого себя. Однажды он взял с собой в фитнес-клуб друга, кандидата в мастера спорта по плаванию, и тот, увидев плакат «Покори Босфор!», предложил и правда это сделать. В то время Олег не плавал больше 500 метров, от которых и то уставал, поэтому воспринял это предложение как шутку. Но друг настаивал, и Олег согласился. С этого момента он начал заниматься плаванием несколько раз в неделю, готовясь к Босфору. «Тогда я думал, что если купить самую крутую шапочку и самые крутые очки, то вообще все получится, они как бы будут тебе помогать, — со смехом вспоминает Олег. — А уже потом понял, что именно так и распознаются неумехи. Если у человека шапочка и очки стоят 5000 рублей — скорей всего это значит, что плавать он не умеет».

Олег стал регулярно тренироваться в бассейне, сам по себе, без тренера. «Я понял, что существует два метода обучения, если не умеешь плавать кролем. Первый — ты просто начинаешь и когда-нибудь научишься: даже если будешь плыть криво, потом у тебя техника выправится, потому что объем нагрузок скорректирует технику. И второй метод — взять сразу тренера и через боль, кровь и пот учиться… У меня был первый вариант — года два я плавал самостоятельно и только с января этого года вступил в команду My Swim и начал тренироваться под руководством Евгения Безрученко, пятикратного чемпиона мира по плаванию на открытой воде», — рассказывает он.

Тот Босфор, который они собирались переплыть с другом, Олег пропустил, потому что накануне сломал руку. Зато к следующему заплыву он собрал целую команду от «Хоум Кредита», нашел тренера, зарегистрировал всех — и в итоге все 23 человека, включая самого Олега, переплыли Босфор. Но вопреки ожиданиям, Олег испытал не радость, а скорее разочарование.

«Мне не очень понравился этот заплыв. Я был огорчен, потому что оказалось, что Босфор — это скорее не про плавание, а про ориентирование. Я перед ним готовился очень серьезно — даже на спор с самим собой проплыл 35 километров за неделю. Но в моей команде были ребята, которые не умели толком плавать до этого, и приплыли раньше меня. Не потому что они лучше плавают, а потому что они выбрали более удачную траекторию. Там же одно течение посередине и два по бокам в другие стороны, я перестраховался и встал пораньше против течения. В итоге 300 метров до финиша я плыл минут 20», — объясняет он.

Олег понял, что ему больше по душе длинные заплывы — все, что надо плыть минимум два-три часа, поэтому его заинтересовали соревнования Oceanman, в которых есть три дистанции: popular (для новичков) — 1,5 км; half — 5-6 км и full — от 10 до 14 км в зависимости от места. В этом году он уже участвовал в двух таких соревнованиях и впереди у него еще два.

Вспоминая один из своих заплывов на 14 км, Олег признается, что это было очень сложно. «Когда я плыл уже часа три, рядом шел каякер и говорил на испанском языке: «Слушай, может быть, хватит?» Я его спрашиваю: «Я последний?» Он отвечает: «Нет, еще четыре человека за тобой». И вот я плыву дальше, меня никто не обгоняет, но он говорит: «Трое». Потом: «Двое». И потом: «Да, ты последний!» — рассказывает Олег. Он и сам во время таких длительных заплывов задает себе вопрос «зачем это надо?» и иногда даже думает, что больше никогда не поплывет, но потом все равно продолжает. Почему? «Кайф — в преодолении, — отвечает он. — Ты изначально думаешь, что этого сделать нельзя, но потом ты делаешь и доказываешь в первую очередь себе, что все возможно и что это не так уж и сложно, как кажется на первый взгляд».

Конечно, иногда бывает очень страшно, ведь плыть приходится в открытой воде, и даже если на старте было человек сто, то через полтора часа ты сто процентов окажешься один. «Ты не последний и не первый, ты где-то между. И ты никого не видишь — максимум видишь издалека желтые или оранжевые буйки, а если вода блестит, то ты даже их не видишь», — делится Олег.

Пока что самым сложным заплывом он считает свое последнее соревнование, которое было в мае этого года в испанском Паламосе. Он проплыл 10 км за 3 часа 50 минут, еле уложившись в четырехчасовой лимит, но даже этот результат дался ему непросто — были огромнейшие волны, и ему пришлось ориентироваться по солнцу, потому что больше вообще ничего не было видно. Но хуже всего было то, что в какой-то момент стало совсем не понятно, куда плыть, и в это время его догнала группа испанцев, которая, тоже не зная, куда дальше, решила проплыть между скалами и маяком. «Это было очень страшно. Огромные волны, дует ветер, расстояние между скалами и маяком примерно шесть метров, и вот ты туда заплываешь и начинаешь барахтаться, а там такое течение…Я еле-еле проплыл», — вспоминает Олег.

Перед каждым заплывом он ставит себе несколько временных отрезков — время, за которое приплывет и будет счастлив, за которое приплывет и скажет: «Ну окей, ладно», а меньше которого проплывет и будет недоволен. Олег признает, что бывает очень сложно найти мотивацию, чтобы во время тренировки проплыть, например, 10 км. «Но если ты понимаешь, к чему готовишься, то все тренировки проходят гораздо легче. Ты утром встаешь в 6 утра и понимаешь, зачем ты так рано встал. А если у тебя нет никаких соревнований, то ты не встанешь вовсе. Поэтому чем сложнее соревнования, на которые я регистрируюсь, тем больше у меня мотивации ходить на тренировки», — рассказывает он.

Во время длительных тренировок Олег успевает подумать обо всем на свете. «Иногда на работе у тебя нет 15 минут, чтобы остаться наедине с собой и честно ответить себе на какие-то вопросы. А здесь у тебя есть минимум час, когда тебе точно никто не позвонит и не побеспокоит. И за этот час ты можешь решить все, что тебе нужно. Иногда бывает так, что этот час был более продуктивным, чем время, что ты на работе находишься», — делится он.

На вопрос о том, не собирается ли он продолжить занятия триатлоном, ведь несколько лет назад он сделал первую «половинку», Олег отвечает однозначным «нет». «Я пробовал, но понял, что все, что связано с велосипедом — не мое. Поэтому я либо только плаваю, либо участвую в соревнованиях, где есть бег плюс плавание — Swimrun», — говорит он.

Олега очень радует, когда он дает знакомым какие-то подсказки, и они потом говорят, что стали лучше плавать. «Когда ты понимаешь, что есть результат: вот это было до тебя, а это стало уже с тобой, эта дельта между тем, что было и тем, что стало — очень ценна для меня», — признается он.

От самих тренировок он тоже получает большое удовольствие. «Когда ты заходишь в бассейн, у тебя может быть любое настроение, но когда ты выходишь из него, оно у тебя всегда одно — позитивное», — уверен он. И второе, что доставляет ему радость — это коммьюнити пловцов, в котором он находится.

Но кроме этого сообщества по интересам у Олега есть и еще одно — коммьюнити выпускников одной из самых престижных школ кулинарного мастерства Le Cordon Bleu, которую он закончил год назад. Целых три месяца три раза в неделю с семи часов вечера и до самой ночи (Олег говорит, что редко когда получилось уйти раньше полуночи) он вместе с другими учениками постигал азы ресторанного приготовления блюд в московском филиале французской школы при ресторане Ragout (сейчас этот ресторан закрыт, и школа тоже, но скоро она снова откроется в Москве).

Попробовать себя в роли повара Олег решил для того, чтобы систематизировать некоторые свои знания в этой области — еще в детстве он научился отличать хорошее мясо от плохого и выбирать рыбу, а также потому что чувствовал, что ему нравится готовить, но не борщ или щи, а что-то более сложное и изысканное.

На каждом занятии шеф-повар показывал, как готовить три блюда — суп или салат, горячее и десерт. Ученики смотрели и записывали, а потом самостоятельно готовили самое сложное блюдо (обычно это было горячее). «В конце каждого занятия нам ставили пять оценок за блюдо. Первая — за то, как оно выглядит, вторая — за то, каково оно на вкус, третья — за технику, четвертая — за твой внешний вид и организацию рабочего пространства и пятая — из серии личной гигиены, например, если ты пришел без шапки, не переобулся или у тебя не правильно завязан фартук», — рассказывает Олег.

Знания и опыт, приобретенные за время обучения, помогают ему не только на кухне, но и в банковской работе. «Мы за столами стояли по четыре человека, и я предложил делать что-то сообща. Например, я сделаю соус на четверых, кто-то сделает пюре, а кто-то порежет овощи на всех. В итоге у нас было нормальное, здоровое разделение труда. Потому что если, например, я готовлю бульон, которого понадобится всего полстакана, то зачем нам всем его готовить? Лучше я приготовлю два стакана и всем раздам, потому что научиться варить бульон легко, а вот научиться взаимодействовать с другими людьми на кухне — непросто», — объясняет он.

Теперь Олег часто балует своих коллег различными вкусностями — то тирамису принесет, то панакоту. Сам он сладкое не любит, а вот готовить и угощать других ему нравится. Он мечтает, что, возможно, когда-нибудь у него появится свой фудтрак, где люди смогут покупать хорошую еду практически по себестоимости. «По выходным я бы с радостью сам там готовил, — говорит он. — И я готов работать в ноль, чтобы только отбивалась зарплата человека, который будет там готовить в будние дни. Потому что когда люди говорят, что еда, которую я приготовил, очень вкусная — это дороже тех денег, которые я мог бы заработать», — делится он.

Фото: личные архивы

The post Олег Сапегин: «Босфор – это скорее не про плавание, а про ориентирование» appeared first on Finbuzz.ru.

— Игорь, вы долгое время проработали в Нордеа, а потом перешли в Сбербанк. Можете сравнить работу в иностранном банке и в российском? В чем, на ваш взгляд, принципиальная разница?

— Я более 20 лет проработал в различных банках — российских и западных, и все они очень сильно различались между собой и по структуре управления, и по корпоративной культуре. Разница, может быть, в более агрессивном отношении к бизнесу со стороны российских коллег. Но и здесь, с одной стороны, у Сбербанка как у самого большого российского банка есть своя специфика — у него очень мощная корпоративная культура. С другой — и у блока CIB есть своя история и характерные черты. Cостав коллектива здесь смешанный: тройкинцы, сберовцы, которые проработали в банке по 10-20 лет, профессионалы, пришедшие из других российских и иностранных банков, представленных в России, экспаты из международных глобальных банков. Принципы работы довольно прозападные.

— Вы перешли в Sberbank CIB на позицию директора департамента клиентского менеджмента с должности председателя правления Нордеа-банка. Сложно было принять это решение?

— Cложно было только в первый день, а после того как все обдумал — уже нет. Конечно же, есть определенный психологический дискомфорт, когда ты приходишь с первой позиции хорошего, но не самого большого в России банка в крупнейший банк на позицию фактически минус два. С другой стороны, я прекрасно понимал, куда иду, и что разница с точки зрения объема и динамики бизнеса будет колоссальной. Кроме того, в должности председателя правления Нордеа банка в последние годы у меня не было агрессивных целей развития бизнеса — понятно, что санкции и аккуратная позиция иностранных акционеров по отношению к российским банкам по определению не генерят никаких суперзадач. Поэтому мне было интересно присоединиться к команде Сбербанка — это самый большой банк, у которого самые масштабные задачи, огромный бизнес и огромная ответственность. И я, если честно, не очень долго думал.

— В первое время были какие-то сложности?

Да, потому что, конечно, к масштабам бизнеса Сбербанка надо привыкать. В данном случае, если апеллировать к моему предыдущему опыту, я был членом менеджмент-team корпоративно-инвестиционного направления в «большом» Nordea, и там был похожий масштаб и похожие задачи — крупнейший банк Скандинавии, большое проникновение корпоративных клиентов и т. д. Но все-таки в России у них был другой бизнес, и для меня, конечно, одной из серьезных задач при переходе в CIB стал вопрос привыкания: нужно было научиться работать с этим объемом.

А с точки зрения бизнеса — было интересно. Потому что департамент клиентского менеджмента, который я возглавил, отвечает за все взаимоотношения с клиентами — а это весь крупнейший бизнес России, крупные корпоративные клиенты, финансовые институты, федеральные органы. Сложные, интересные, серьезные задачи. Идет постоянная перестройка и очень большое развитие.

— Быстро смогли перестроиться?

— Наверное, быстро. Я вообще адаптивный человек.

— А когда через довольно короткий срок вам предложили возглавить CIB, у вас были какие-то сомнения?

— Вы знаете, короткий срок — это смотря какими масштабами мы измеряем. Мне кажется, что за эти пять месяцев в CIB я прожил, наверное, лет пять по плотности и насыщенности жизни. Тот объем опыта, знаний и информации, который в меня загрузился за это время — колоссальный.

Сомневался ли я в том, что справлюсь? Человеку вообще свойственно сомневаться, а сказать, справился я или нет, можно будет через какое-то время — через полгода, два года, пять лет — я не знаю, какими мерками судить. При этом, сомневался ли я в том, что это мое, что мне это надо и что я готов? Нет, не сомневался. Я человек амбициозный, и мне нравятся амбициозные задачи. И поскольку за пять месяцев я так или иначе участвовал во всех аспектах жизни CIB, потому что клиентский бизнес стоит в центре, то, скажем так, для меня неожиданностей уже не было.

— Какие цели стоят перед вами в вашем новом качестве — и. о. руководителя CIB?

— Если брать основные приоритеты, то совершенно очевидно, что последние несколько лет в глобальной экономике происходят изменения, из-за которых меняется банковский бизнес и бизнес CIB, и он будет меняться дальше. И задача — найти и выстроить такую модель бизнеса, которая была бы, с одной стороны, адаптивна к тем изменениям, которые происходят, а с другой стороны, была бы во «фронте». Мы должны реагировать на изменения, а также активно влиять на них, потому что от того, что делает Сбербанк, зависит очень многое. Задача — строить и перестраивать, подстраивать бизнес. А также активно смотреть на новые технологии, которые меняют банковский рельеф, и быть во главе этих изменений.

— Как вы оцениваете в текущей ситуации перспективы корпоративно-инвестиционного бизнеса в России — позитивно или негативно?

— Что-то происходит очень позитивно, в чем-то есть риски для бизнеса. Финтехи сейчас активно врываются в банковский сегмент — стали гораздо дешевле технологии и аналитика, что позволяет им отнимать куски бизнеса у банков, причем не только у розницы или малого и среднего бизнеса, но и у крупных корпоратов тоже. Поэтому нам нужно понять, в чем наши сильные стороны, на которых мы должны строить свой бизнес и взаимоотношения с клиентами. Такое осмысление сейчас очень активно происходит, и надеюсь, что для нас это будет основа для конкурентоспособности и в будущем.

Опять же если вернуться к задачам, то они подразделяются на текущие — то, что мы называем run, и будущего периода — change. Если брать новые технологии и изменения, которые происходят в банковском секторе — это больше к change. А есть еще задачи текущего периода. Мы видим, что у нас происходит в этом году — банковский сектор превращается из нетто-заемщика ЦБ в нетто-кредитора, ликвидности становится все больше, компании откладывают инвестиционные решения, и спрос падает, поэтому приходится в ежедневном режиме бороться за хорошего клиента. И я бы не сказал, что это простой выбор. Да, с одной стороны, мы самые большие, и клиенты при прочих равных, наверное, выберут нас, но конкурентность растет и будет продолжать расти. Это одна из причин, по которой мы считаем правильным предлагать клиентам все те бизнес-направления и продукты, которые у нас есть: начиная от кредитования, операций на глобальных рынках и заканчивая торговым финансированием и инвестиционно-банковской деятельностью.

Конкурентность есть краткосрочная — ради чего-то, а есть долгосрочная. К сожалению, в таких ситуациях, как в этом году, когда маржа падает и клиенты становятся все более требовательными, кто-то решает конкурировать за счет демпинга в цене или каких-то краткосрочных решений, но это не для нас — мы хотим конкурировать более долгосрочно, оставаясь для клиентов самым надежным, эффективным и качественным партнером сейчас и в будущем.

— Вам не кажется, что вы возглавили Sberbank CIB в очень непростое время? Или оно всегда примерно одинаковое?

— Если брать мои 20 с небольшим лет работы в банковской системе, за исключением одного-двух-трех лет, когда казалось, заметьте — казалось, что все хорошо, бизнес прет и ты сидишь и ничего не делаешь, постоянно то тут тряхнет, то там выстрелит. Поэтому я не думаю, что этот год сложнее или проще, чем предыдущий или 2014-й. Этот год сложный, да, и никто не говорит, что 2017-й будет простым. Там есть развилки — может быть, настанет долгожданное выздоровление, и экономика пойдет на поправку, а может быть, и нет. Нам нужно быть готовыми и к одному, и к другому.

— У вас сейчас остается время на что-то кроме работы?

— Пока не остается, если честно. Сначала, когда я был назначен руководителем ДКМ, для меня это было время знакомства со Сбербанком — с командой, клиентами, процессами и т. д. И было действительно очень сложно, потому что это новая организация, очень серьезная позиция, огромный бизнес, огромная ответственность, и нужно было во все очень быстро погружаться. А сейчас у меня еще большая ответственность. Поэтому пока со свободным временем сложно.

К счастью, я человек выносливый, мне достаточно пяти-шести часов сна в сутки. Больше шести часов я сплю редко. Может быть, поэтому мне иногда удается выкраивать время на увлечения. Например, около трех недель назад я принял участие и выиграл этап кубка России по ралли. А в позапрошлые выходные успел поучаствовать в этапе чемпионата России.

— Участие в ралли помогает как-то в работе?

В ралли, как, наверное, в любом виде спорта, основной момент — умение преодолевать себя. Здесь нужно уметь справляться с волнением, концентрироваться, работать в команде, важно научиться слышать своего штурмана — в кабине машины нет начальника и подчиненного, есть пилот и второй пилот, и это тоже учит взаимодействию и эмпатии, умению слышать.

Для меня ралли — это колоссальная перезарядка, возможность вырваться и отвлечься. В ходе гонки происходит перестройка всего организма, ты полностью заряжаешься новой энергией. Это очень здорово. Физически ты устаешь, зато психологически отдыхаешь.

— Какие жизненные цели вы ставите себе на ближайшее время и на более отдаленную перспективу?

— У меня много планов. Во-первых, скоро у меня родится ребенок — и это одно из существенных жизненных обстоятельств. Воспитывать его будет еще рано, но растить уже необходимо. Семья — один из серьезных приоритетов, и я рассчитываю, что смогу выстроить свою работу так, чтобы на нее было достаточно времени. Во-вторых, я не собираюсь бросать ралли и буду продолжать тренироваться, пытаться участвовать в гонках и выигрывать их. Конечно, мне бы хотелось выиграть чемпионат мира, но, к сожалению, пока такой возможности нет. Пока себе конкретных целей в ралли не ставлю, но все-таки для меня это не только отдых — это спорт, соревнование, поэтому без борьбы за победу оно смысла не имеет.

Фото: личные архивы

The post Игорь Буланцев, Sberbank CIB: «Я люблю амбициозные задачи» appeared first on Finbuzz.ru.

Необходимое пояснение

В течение пяти лет Тан Хуберт является учителем медитационного центра Дипабхаван, который находится в горах острова Самуи (Таиланд). В центре проводятся медитационные ретриты. Ретрит — в переводе с английского означает «отступление». Ученики «отступают» от привычного им образа жизни и семь дней занимаются только медитацией и изучением принципов буддизма. Подробнее о ретрите и буддийской практике можно прочитать в предыдущем интервью Тана Хуберта.

«Люди не знают, куда и зачем они спешат»

— Девять лет назад вы переехали на Самуи и стали монахом. И вот совершили большое путешествие. Как изменился мир?

— Мое путешествие не было таким уж большим, всего побывал в паре мест, провел несколько ретритов и встреч. Мир безусловно меняется, как и все вокруг нас, вся жизнь, образно говоря, «течет, как река». И я не хочу сказать, что меняется к лучшему или худшему. Просто все непостоянно. Но я увидел, что многие люди, если можно так выразится, болеют — я имею в виду духовную болезнь. Много беспокойства. Люди много думают — о прошлом, сожалеют о чем-то, чего не сделали. Много беспокоятся о будущем. Причем, люди очень часто беспокоятся и переживают не из-за реальных ситуаций, а из-за мыслей, своих надуманных фантазий и страхов, которые их тревожат. Начинают копаться в себе и сами на ровном месте создают проблемы. То есть страдание в большей мере вызвано отношением к происходящему, а не самой реальностью.

— Вы заезжали на два дня в Москву. Что вы почувствовали?

— В Москве я ездил два раза в метро. Вид немного удручающий, все такое старое, темное… Я представил, как люди в него заходят каждый день. До работы 40 минут, обратно 40 минут. Это оставляет отпечаток на психике. В таких нелегких условиях жизни нужно много практиковать, чтобы оставаться спокойным, добрым, светлым и открытым. Многие люди замкнутые — в своей среде, в своей работе, на своем пути «дом — работа». Кстати, некоторые интересно реагировали на меня, немного удивлялись: «Вау, что это такое у нас появилось?» Некоторые подходили и знакомились: в аэропорту, в метро одна женщина подошла и показала на своем телефоне фото, как она медитирует и как ездила практиковать в Азию.

И еще я почувствовал очень быстрый ритм жизни. Мне сказали, что только в Москве люди бегут по эскалатору вверх. Люди торопятся, очень часто не потому что это действительно необходимо, а потому что привыкли так жить и уже подчас не знают — зачем они спешат. Это одна из форм жадности — жадность ко времени. Будда говорил, что неумелые качества приносят нам страдания. И одно из неумелых качеств — жадность. Страсть, вожделение — и мы не можем быть спокойными. В уме постоянно есть желание что-то получить — как идея фикс. Хочется достичь какой-то цели, получить какую-то вещь, причем, быстро. Сейчас все и так благодаря технике и прогрессу становится более доступным. И то, на что мы раньше потратили бы много часов, сейчас делаем за пару минут. А у людей все равно времени нет! Потому что жадность не дает покоя. Потому что жадность и ум придумывают новые цели.

— Я могу представить что может ответить вам на это москвич: «Легко ему — без семьи, детей, работы и дома — сидеть в Таиланде и рассказывать, что мы жадные и неумелые. А мне с утра надо встать, ребенка накормить, в сад отвезти, второго в школу собрать, потом на работу успеть, за ипотеку заплатить. И везде нужно успеть. Это обстоятельства, это образ жизни. Я здесь родился и работаю в Москве, а не медитирую в Таиланде».

— Я не спорю, есть вещи, которые действительно заставляют нас торопиться. Но можно попробовать взглянуть на свою жизнь объективно, осознанно отнестись к своим действиям и посмотреть, сколько раз мы торопимся и суетимся, потому что обстоятельства заставляют, а сколько раз — потому что неумело проводим свою жизнь и неумело тратим время.

Человек торопится, а сколько часов он проводит в интернете? Он торопится утром, потому что ничего не успевает. А во сколько вечером он ложится спать? Может, в час — два часа ночи. Потому что в Facebook сидит. Лег бы раньше спать — и раньше бы встал, все успел. Люди очень многого хотят — хаотично и суетливо. Суета появляется не только потому, что надо много сделать, а потому что у людей хаос в голове. Внутренний хаос отнимает время, силы, энергию. Конечно, в мегаполисе, в обществе мы вынуждены торопиться. Но очень часто это происходит из-за неумелого планирования, неумелых целей.

«Многие неумело тратят свои ценные часы дня и свои ценные годы жизни»

— За последние девять лет достроилось общее информационное пространство — существенно увеличилась скорость передачи и обработки информации, многократно возрос ее объем. Как это, по вашему мнению, повлияло на людей?

— Вне всякого сомнения, есть много пользы от этого. Но при неумелом обращении это наносит нам вред. Стало больше интеллектуальной, информационной жадности. Она появляется из-за того, что наши органы чувств требуют к себе внимания. И мы вынуждены удовлетворять свои чувства, постоянно услаждать ум, удовлетворять свой интеллект. В буддизме ум является одним из органов чувств, как глаза, уши… Поэтому постоянно читаем ленты новостей, ленту друзей в соцсетях, форумы. Иногда это полезно. Но очень часто это просто пустая информация, которая вообще не имеет отношения к жизни — прочитали и забыли. Но в уме это откладывается и оставляет отпечаток на нашем эмоциональном состоянии.

Информацию, которую мы получаем, надо как еду переварить. Еда может быть безвредная, но ее нужно переварить. А что-то будет откладываться как токсины. И только через 20 лет какие-то токсины могут привести к возникновению проблем со здоровьем. С информационным потоком то же самое. Люди его получают и потом не могут уснуть вечером. Утром просыпаются не отдохнувшие. Со временем ментальные токсины откладываются и вызывают беспокойство, стресс, суету. Буддийская практика предлагает сбалансированную жизнь. Это не означает, что практикующий медитацию или буддизм должен быть медлительным. Спокойствие очень часто путается с медлительностью. Но это не так, это ложный стереотип. Он может, когда потребует этого ситуация, делать все очень быстро, энергично, быть очень деятельным. А в другой раз, когда позволяют обстоятельства, он сумеет замедлить свой ритм жизни, проявить больше осознанности и вдумчивости или даже остановиться, чтобы испытать больше радости от настоявшего момента.

Я, кстати, посмотрел — люди, в основном вечером и ночью, сидят в интернете. И в то же время многие сейчас хотят вести здоровый образ жизни. По природе человек должен просыпаться утром. А сейчас большинство хочет просыпаться в девять-десять часов. «Я бы спал до обеда», — говорят они, считая, что это и есть отдых. На самом деле это не отдых.

Почему так происходит? Потому что утром не хочется жить. Ведь когда мы спим, мы, образно говоря, находимся без сознания. И вот людям не хочется возвращаться к сознанию, к жизни, и они говорят — ну дайте еще пять, еще десять минут поспать. Вот они проснулись — энергии нет, надо кофе попить. Потом раскрутились, вошли в ритм — и появляется энергия, появляется жадность жизни. А жадность вытягивает из человека все больше и больше. Жадность за день так раскручивается, что вечером человек спать не хочет. Потому что жадность удовлетворяет свои чувства — посидеть в интернете, посмотреть фильм, кому-то позвонить.

Жадность не позволяет отпустить свою вовлеченность, свои вожделения и страсти… Очень многие люди тратят неумело свои ценные часы дня и свои ценные годы жизни. А если просыпаться утром, начинать свой день умело и начинать свою жизнь умело с молодости — это даст нам намного больше времени, которое сможем более эффективно использовать и даже в городе жить более спокойно.

— Отличаются ли вопросы, которые вам задают на встречах, в разных странах?

— Ничем не отличаются. И американцы, и австралийцы, и тайцы, и европейцы, и украинцы, и русские задают одни и те же вопросы. Типичное направление вопросов — как решать свои проблемы? Как быть счастливым, как отпускать страдания? Все одинаково переживают трудности и одинаково страдают и все хотят улучшить свою жизнь, ее качество, все одинаково хотят быть счастливыми.

— Один из тех, кто прочитал прошлое интервью, удивился — мол, как это так, буддийский монах разделяет людей на успешных и неудачников?

— Буддизм приучает нас объективно смотреть на жизнь. И называть вещи своими именами. Если я успешный — я это вижу, если неудачник — значит, сейчас так оно и есть. Это помогает быть честным. Помогает трезво оценить ситуацию. С другой стороны, буддийская практика учит не создавать стереотипов, не вешать ярлыков. Я могу сказать: да, я неудачник. Прошлый год был вообще неудачным, но это никак не будет проецироваться на следующий год. И я не буду говорить, что я — неудачник по жизни. Могут быть взлеты и падения, успехи и неудачи. Можно неудачу отпустить и встретить свой успех. Или отпустить свой успех и быть готовым встретить поражение. Из неудачника может быстро родиться успешный человек, и наоборот. Потому что в природе есть место победе и поражению, счастью и радости, смеху и слезам.

«Проблема в том, что многие из нас хотят только получать»

— Многие люди могут поставить и ставят себе честную, хорошую цель. Они хотят иметь крепкую семью, любимого человека, интересную работу. Помогать ближним, жить в гармонии. Но не понимают, что делать в настоящем моменте. Не видят своего пути. Как его найти?

— Возможно, проблема в том, что люди, когда говорят о своих желаниях и целях, хотят получать. Они хотят получить любовь. Хотят, чтобы их любили. Но не хотят любить сами. Потому что если человек хочет любить, он уже прямо здесь и сейчас может это делать. Не обязательно единственную свою принцессу или принца. Он может любить на имеющемся уровне — тех, кто его окружает, с кем работает, родственников и друзей. Заметьте, люди говорят: «Хочется, чтобы меня кто-то ждал дома», а не чтобы они ждали. И то же самое в материальном плане. Если человек хочет работать, хочет отдавать, то он уже сейчас может это делать. Не важно, что он работает не директором, а уборщиком. Если он хочет отдавать себя работе — он увидит, что сам процесс ему нравится. И он станет работать не ради цели, а потому что это ему приятно. Мне кажется, что именно такие люди чаще всего достигают успеха. Когда не только смотрят на цель, а когда их поглощает сам процесс.

Когда человек отдает себя — любовь сама придет. Когда он любит свою работу — результат сам придет. Очень часто люди задают мне вопрос — в чем смысл жизни? Люди не хотят узнать, как жить, они хотят узнать, зачем жить. То же самое о цели жизни — для чего я живу, для чего я это делаю? А не как я живу, как я это делаю. Когда мы развиваем понимание, развиваем удовлетворение, нас радует происходящее. И успех придет непонятно откуда, и любовь придет непонятно откуда. Мир так устроен. Я вообще удивляюсь — как можно быть одиноким? Человек хочет быть с кем-то, а он один. Он страдает, она страдает. С одной стороны тысячи мужчин страдают, с другой стороны — тысячи женщин.

— И почему, как вы думаете, они не встретятся?

— Да потому что сосредоточены только на себе, только на своих желаниях, слишком у них много желаний. Они не хотят быть сейчас хорошими, не хотят быть сейчас добрыми, не хотят сейчас отдавать. Даже когда они встретятся, они хотят только получать — и поэтому расходятся. А когда он просто хочет любить, хочет быть открытым, хочет развиваться, развивать свое самопожертвование, щедрость, доброту — он готов любить того, кто рядом с ним. Надо быть заинтересованным не только в результате и цели, но и в процессе, и тогда цель будет достигнута.

— Вы хотели бы еще раз поехать в такое путешествие?

— Это очень полезно. Здесь, на Самуи, очень хорошие ретриты. Здесь все способствует духовной практике — тайцы, природа, погода — идеальные условия. Но каким бы ни был хорошим ретрит, люди все равно чувствуют себя здесь в гостях. От ретритов дома есть большая польза, потому что люди учатся как практиковать в своих привычных условиях, в обычной повседневной жизни. Как адаптировать практику, чтобы медитация, духовное развитие не было чем-то праздничным, не было просто экзотическим приключением.

В этом году мы, по всей вероятности, будем создавать международный фонд «Меттабхаван». Это слово переводится как «развитие доброжелательности, развитие любящей доброты». Фонд будет помогать делать на постоянной основе ретриты и встречи — не только со мной, но и с другими монахами и учителями. Проводить регулярные ретриты среди русскоговорящего населения в России, на Украине, в Латвии и других странах. Интересующихся буддизмом и желающих практиковать очень много. Мы хотим потом сделать так, чтобы фонд окупал расходы учителя, который едет на ретрит. Чтобы люди не платили за его билет и проживание.

Второй шаг — помогать людям, которые хотели бы посетить ретрит, но ограничены в средствах. Пока, к сожалению, за ретриты в России надо платить, пусть и немного. Ведь нужно арендовать помещения, оплатить питание, работу персонала. Плюс, фонд станет заниматься переводческой и издательской деятельностью — чтобы мы могли бесплатно распространять книги о буддийском учении. А в дальнейшем, возможно, сумеем создать постоянно действующие центры медитации в России, на Украине, наподобие нашего центра Дипабхаван на Самуи. Все это, конечно, зависит от желающих участвовать в этом, от желающих помогать другим, от их терпения, так как это очень долгий путь, требующий самопожертвования. Но я вижу, что есть люди, которые хотят участвовать в этом бескорыстно и жертвовать на благо всех живых существ своим временем, способностями и деньгами.

Фото: Алексей Савкин

The post Вокруг света с Алексеем Савкиным: мир глазами монаха appeared first on Finbuzz.ru.

 Анастасия еще во время учебы в ГУУ по специальности «управление персоналом» устроилась на работу в банк, причем абсолютно случайно. Однажды в ее комнату в общежитии постучал старшекурсник, который знал, что она ищет работу, и рассказал, что в казначейство Агрохимбанка, где он работает, нужны сотрудники. Весь следующий день Анастасия провела в библиотеке, читая про индоссаменты, авали и цессии. Собеседование она прошла, и после этого пять лет проработала в банке трейдером по векселям. Уйдя в декрет, Анастасия стала думать, что делать дальше, так как поняла, что в банк возвращаться не хочет.

«Мама мне с детства говорила: дочка, слушай свою душу. И душой я понимала, что все-таки трейдинг — это не мое: хотя у меня получалось, мне было тесно в банке», — рассказывает она. «Когда мы учились в университете, нам постоянно твердили: деньги — это не мотивационный фактор. Будучи студентами, мы удивлялись этому, но проработав несколько лет в банке, я поняла, что деньги — действительно не мотивация», — вспоминает Анастасия. Тогда она решила, что хочет попробовать поработать по своей изначальной специальности и устроилась в американскую рекрутинговую компанию Staffwell, потому что чувствовала, что там она будет больше нужна. Но совсем расставаться с банками ей не хотелось, поэтому она стала специализироваться именно на этой сфере и довольно быстро доросла до руководителя банковского сектора.

Целых пять лет она находила клиентов, закрывала вакансии, нанимала и обучала всему сотрудников, и однажды муж спросил у нее, почему она не хочет открыть собственное агентство. Кроме того, во время работы ее периодически посещали мысли о том, что она бы сделала что-то по-другому, но она понимала, что есть правила компании, к которым надо быть лояльной. «Муж зародил во мне эту идею, и после долгих раздумий я решила, что лучше сделать и жалеть, чем жалеть о том, что не сделал. Я была уверена, что у меня ничего не получится, — со смехом вспоминает Анастасия. — Я думала, что попробую, у меня не получится и я успокоюсь, потому что мой внутренний конфликт уйдет. А в итоге нам десять лет в конце этого года, и эта компания стала моей жизнью. Я по-настоящему нашла себя», — говорит она.

«Мы познакомились с Настей летом 2010 года, когда она позвонила, предложила встретиться и рассмотреть интересную вакансию, — вспоминает заместитель министра финансов РФ Максим Орешкин. — Я тогда еще не был широко известен на рынке, но она смогла меня отыскать. Результатом нашего знакомства стал мой переход на должность главы аналитического блока по России и СНГ крупного международного банка. Этот переход стал одним из ключевых в моей карьере и придал мощное ускорение моему развитию, за что я ей очень благодарен. Открытая, улыбчивая, харизматичная, заражающая своей энергией Анастасия и по сей день остается для меня тем профессионалом, которых мало и которых я с радостью рекомендую».

Создавая свое агентство, Анастасия сразу решила, что это будет бутик, специализирующийся на банках. Бутик — потому что качество для нее превыше всего и она не гонится за количеством клиентов и вакансий. «Изначально мы были нацелены только на международные банки, но за десять лет многое поменялось и теперь наши клиенты — крупнейшие российские банки плюс международные, но от них сейчас нет такого объема заказов, как от российских. От одного российского банка в день может прийти десять вакансии, а у западного может быть всего пять вакансий в год», — делится Настя.

Анастасия говорит, что для нее очень важно быть нужной людям, помогать им. После того, как ее старший сын чуть не погиб и только благодаря профессионализму и скорости немецких врачей в Берлине, он был спасен, Анастасия еще более активно стала помогать семьям с детьми с аналогичными диагнозами. Но и в рекрутменте желание нести добро и оказывать помощь осуществимо. «Я считаю нашу работу социально значимой. И открывала я свою компанию, совсем не думая о прибыли — меня увлекала и увлекает идея. Ведь помочь людям найти работу своей мечты – это очень важно. Далеко не всегда за нашу работу я выставляю счета, это уже вторично. Вы не представляете, как я счастлива, когда перед Новым годом получаю большое количество писем, звонков, сообщений со словами благодарности от людей, которых я устроила на работу, за то, что помогла изменить их жизнь. И это бесценно», — уверена она.

«Я познакомился с Настей более 15 лет назад. В то время она еще работала трейдером, и мы закрыли не одну сделку. Сейчас я знаю ее в другом профессиональном амплуа, и тем не менее, все те положительные качества: честность, ответственность, работоспособность, искренность и открытость, которые я видел в ней тогда, ей удалось сохранить и приумножить. Я искренне рад нашей профессиональной дружбе: Настя из тех партнеров, которым всегда можно доверять и быть уверенным, что тебя не подведут в любых обстоятельствах», — говорит Михаил Автухов, заместитель председателя правления, руководитель корпоративно-инвестиционного блока Совкомбанка.

«Как-то муж, на мое удивление, назвал компанию Smart International, объяснив, что, учитывая мою активность и любовь к своему делу, уже скоро у меня будут офисы не только в Москве. Тогда я только засмеялась и отмахнулась, но в 2014 году мы с моей подругой Марией Зеленской действительно открыли офис в Лондоне», — рассказывает Настя. Несмотря на то, что в этот момент как раз ввели санкции против России, что сильно ударило по бизнесу, девушки смогли не только открыть свое агентство, но даже завершить первый финансовый год «в плюсе». Первое время Насте пришлось жить на два города, постоянно летая по маршруту Москва-Лондон-Москва, но сейчас Мария стала полноправным партнером и, живя в Лондоне, взяла огромную часть работы на себя.

Год назад Анастасии поступил неожиданный звонок, который заставил ее, уверенную, что это чей-то розыгрыш, сначала посмеяться, а потом призадуматься и перепроверить информацию. Не подавая никаких заявок и документов, она была награждена орденом «Трудовая слава» за «значительный личный вклад в развитие экономики России, личный профессионализм и добросовестный труд», а ее компания удостоилась почетного звания «Лидер экономики 2014», заняв восьмое место среди более 700 000 компаний.

Помимо работы, которая отнимает довольно много времени, Настя успевает сделать еще миллион вещей — она воспитывает двоих детей, пишет маслом и шьет кукол-ангелов. Кажется, что ее энергии, жизнерадостности и активности хватило бы как минимум еще на десять людей. Одна из ее подруг говорит, что девиз, которым можно охарактеризовать Настю и всю ее жизнь, звучит так: «Нет проблем, есть только задачи, которые надо решить». И каждый новый год Анастасия ставит перед собой новые амбициозные цели, подводит итоги прошедшего года и обязательно ругает себя за что-то.

В этом году ее российской компании исполняется десять лет, лондонской — два года. Но останавливаться на этом она не собирается — впереди еще много планов, которые ждут реализации. «Я очень люблю свою работу и с радостью растворяюсь в ней, не замечая, как летит время», — признается Настя.

«Когда тебя просят поздравить компанию с десятилетием, а ты в ответ спрашиваешь, как она называется — это не значит, что ты не знаешь, о чем идет речь. Просто я знаю человека, который основал эту компанию, и мне этого достаточно. Я говорю о Насте Глебовой и ее творении Recruitment boutique S.M.Art. Такая большая зависимость компании от ее собственника имеет свои плюсы и минусы, но одно можно сказать определенно: то, что Настя прошла весь путь от идеи и воплощения до известного бренда в российском мире HR, достойно уважения как минимум! Она и CEO, и CFO, и HR, и Head of sales в одном лице. Радуюсь ее успехам и желаю дальнейшего благополучия!» — сказал Евгений Шиленков, директор департамента активных операций инвестиционной компании «Велес Капитал», топ-3 рейтинга лучших коммерческих директоров финансового сектора.

«Для меня было очень важным создать не просто еще одну рекрутинговую компанию, а именно особый бутик, где во главу угла будут ставиться партнерские отношения с клиентами и сервис», — говорит она.

Фото: Дмитрий Захаров

The post Анастасия Глебова: «Чем бы вы ни занимались, делайте это от всего сердца» appeared first on Finbuzz.ru.

Леонид Богуславский начал заниматься триатлоном два года назад. С тех пор он сделал четыре полных Ironman (плавание — 3,8 км, велосипед — 180 км и бег — 42 км) и принял участие в 14 соревнованиях по триатлону на других дистанциях. Своим главным достижением он считает то, что через 18 месяцев после первой тренировки он занял на соревнованиях в США второе место и прошел отбор на чемпионат мира — в среднем у людей уходит на это около пяти лет подготовки. Травма нарушила его планы, но не сломала желание и дальше заниматься этим непростым спортом.

Триатлон появился в жизни Богуславского неожиданно и, можно сказать, случайно. Знакомый подарил ему книгу великого австралийского триатлета Криса Маккормака, двукратного чемпиона мира по полному Ironman, в которой Леонида привлекло название — «Я здесь, чтобы победить» — потому что оно ассоциировалось у него с тем, как он живет. «Человек, который мне ее подарил, сказал, чтобы я читал ее не как книжку про спорт, потому что все, что описывается в ней с точки зрения спортсмена, применимо к любому виду деятельности. Она оказалось очень увлекательной, я прочитал ее залпом», — вспоминает Леонид. После этого он решил проверить свою выносливость, потому что помнил, что еще в школе ему было проще бегать длинные дистанции, чем короткие. Он пришел в спортклуб и без подготовки сделал «олимпийку» — проплыл 1,5 км, проехал на велосипедном тренажере 40 км и пробежал на дорожке 10 км. «Я сделал это с дикими мучениями и чудовищным результатом —  3 часа 50 минут. Но когда я это сделал, я вдруг кайфанул. И подумал: а какой результат я покажу, если потренируюсь? С этого все и началось», — рассказывает он.

На вопрос, что ему больше нравится в триатлоне: процесс или результат? Леонид отвечает категорично: «Я сразу отвергаю процесс, потому что мне в любой деятельности он скучен, мне важно, чтобы у меня была какая-то цель. Возможно, еще и поэтому триатлон так меня захватил — я очень быстро стал добиваться результатов. На 11 из 16 стартов я был в призерах. Это меня очень вдохновляет. Правда, я пока не достиг цели — выиграть — я все время бываю вторым или третьим, потому что каждый раз попадаю в ситуации, когда в моей группе находится как минимум один бывший профессионал, и конечно, с ними очень сложно соревноваться», — говорит Богуславский.

До травмы у него была цель в этом году занять первое место на каком-либо полном Ironman, а потом, еще раз приняв участие в чемпионате мира, оказаться там на подиуме в своей возрастной группе. «Но когда врачи сказали мне, что скорее всего я вообще не смогу больше бегать и про триатлон мне надо забыть, для меня целью стало просто сделать полный Ironman, и, несмотря на свою медицинскую ситуацию, успешно финишировать», — рассказывает Леонид.

Эту задачу он выполнил даже раньше, чем планировал, хотя признается, что было непросто. Во время соревнования ему пришлось несколько раз менять мотивацию, чтобы дойти до конца. Изначально он хотел хорошо закончить плавание и гонку на велосипеде, войти в тройку лидеров после этих двух видов и сойти — то есть вообще не выходить на марафон. Но на велосипеде у него лопнула цепь и ему пришлось полчаса ждать механиков, а потом, когда он все-таки поехал, видимо из-за перерыва, у его начались очень сильные и болезненные мышечные спазмы в той ноге, которую оперировали — такие, что ему приходилось останавливаться и по пять минут ждать, пока эти спазмы пройдут. «Когда последние два часа я ехал на велосипеде и из-за спазмов еле крутил педали, я мучился с мотивацией, потому что та, которая у меня была изначально, слетела. И вот я оказался в транзитной зоне, смотрю на кроссовки, которые стоят передо мной, и думаю, что делать дальше. Сойти, как я раньше планировал? Но я же не выполнил задуманного. Тогда я придумал новую мотивацию — финишировать. Причем, я разбил ее на несколько целей, потому что там, к счастью, марафон был не один круг 42 км, а три круга по 14 км. Я сказал себе: ну хорошо, сделаю первый круг и посмотрю, как буду себя чувствовать — если все будет не очень хорошо, то сойду», — делится воспоминаниями Леонид. Так он пробежал сначала первые 14 км, потом вторые, а затем и третьи.

«У меня была очень сильная мотивация — доказать всем врачам и людям, которым тоже такая операция предстоит, что после нее можно не только нормально ходить и бегать, но даже финишировать на марафонах. Потому что зачастую люди, в силу возрастных изменений в организме и проблем с суставами, вынуждены планово идти на подобную операцию, но при этом они считают, что станут инвалидами и очень этого боятся», — говорит Леонид.

«Теперь у меня новая цель — понять, смогу ли я нормально бегать, потому что кое-как ковылять еще один Ironman мне не хочется. Это уже достигнуто и как раз-таки будет процессом, а не новым вызовом. После травмы я хотел сделать это, потому что никто не верил, что это вообще возможно», — продолжает он.

Конечно, время от времени у него возникают мысли «зачем мне все это надо?», и с ними приходится бороться. Иногда — мучительно придумывая новую мотивацию, чтобы отогнать эти мысли и не сойти. Например, полтора года назад в Майами, когда Леонид ошибся во время плавания — течение его унесло, и он проплыл на 15 минут хуже, чем за год до этого, он посмотрел на время, расстроился и, пересев на велосипед, стал придумывать себе новую цель — и решил, что надо обогнать как можно больше людей из своей группы, от которых он отстал.

«Триатлон дарит много новых эмоций — в момент, когда ты финишируешь, когда пересекаешь эту линию, ты понимаешь, что проделал колоссальную работу, и тебя накрывает такой эмоциональный взрыв, что тебе его потом хочется пережить снова и снова. Я думаю, что это очень многих увлекает. Однажды в интервью я уже сказал, что для меня триатлон — это не наркотик, это секс», — говорит Леонид. Он убежден, что триатлон очень помогает и в бизнесе, и в жизни, потому что тренирует силу воли, а это основное качество, которое нужно в любой профессиональной деятельности, чтобы чего-то добиваться.

Далеко не каждый готов резко изменить свою жизнь и начать уже во взрослом возрасте заниматься каким-то новым видом спорта, а тем более участвовать в соревнованиях. Но Леонид Богуславский признается, что в принципе очень легок на подъем, открыт всему новому и практически никогда не отказывается от интересных предложений — если знакомые куда-то его зовут, то в 80 случаев из 100, если у него уже не было планов на это время, он соглашается. «Зачастую люди боятся другой среды. А я не боюсь — это одна из моих особенностей. Я с удовольствием еду куда-либо в новой компании или нахожусь в незнакомой ситуации. Мне очень важно менять обстановку и окружение, ибо я считаю, что это притягивает новые возможности. Если ты находишься в старой парадигме, то практически невозможно, чтобы возникла какая-то новая идея, которую бы ты увидел. Мне кажется, что люди, тяжелые на подъем, себя обедняют», — делится он своим мировоззрением.

Леонид рассказал и о своем философском понимании различия людей. «Я считаю, что у каждого человека в жизни случаются поворотные события, то, что называется opportunities. Такие важные моменты судьба выдает каждому человеку: у кого-то их больше, у кого-то меньше, но не бывает такого, чтобы судьба вообще не давала их человеку. А дальше все люди делятся на три категории. Первая категория — это те, кто их не видит. Вторая — те, кто видят эти возможности, но ничего не хотят менять в своей жизни, потому что либо боятся рисковать, либо просто избегают всего нового: они, как поезд, едут по рельсам и не могут свернуть в сторону. Третья категория — это люди, которые видят opportunites и готовы рискнуть. Может не получиться, но они всегда готовы воспользоваться этим и что-то изменить в своей жизни», — уверен он.

Фото: личные архивы

The post Леонид Богуславский: «В триатлоне каждый раз приходится придумывать новую мотивацию» appeared first on Finbuzz.ru.

— Денис, судя по информации на сайте, дела у Gardiner Resources с точки зрения закрытых сделок обстоят весьма неплохо.

— Действительно, с начала 2015 года мы закрыли пять M&A сделок и сделали несколько консультационных проектов. При этом одна из сделок была закрыта классически по-инвестбанкирски – 30 декабря. Имеется хороший потенциал по закрытию нескольких сделок и во второй половине 2016 года.

Но, самое главное, мы протестировали в реальной жизни модель работы на основе партнерства, ради которой Gardiner Resources и создавался.

— Ваша основная экспертиза сосредоточена в нефтегазовом секторе. С чем это связано?

— Люди, которые стояли у истоков компании, в течение многих лет работали с нефтянкой. Понятно, что важность этой отрасли для экономики России трудно переоценить. Кроме того, нефтегазовая – одна из немногих отраслей в стране, в которой продолжают совершаться сделки. Всегда есть активы, с которыми, хочешь не хочешь, нужно что-то делать, иначе отнимут лицензии.

Но нас неправильно называть специализированным игроком в нефтянке. Мы довольно заметный игрок в интернете, в какой-то степени – в недвижимости, имеем определенный интерес к сфере потребительских услуг – в принципе эти три сектора, вкупе с нефтегазовым, мы и считаем своими основными приоритетами, в них и планируем развиваться в обозримой перспективе.

— В ситуации, когда у большинства банков количество закрытых сделок стремительно приближается к нулю, чем вызваны ваши успехи?

— Как обычно, это комбинация целого ряда факторов, а распределение вкладов каждого из факторов в конкретную сделку всегда разное.

Наверное, общим моментом стал правильный выбор партнеров Gardiner Resources, их мотивация сотрудничать с нами в рамках партнерской программы и, как результат, изначально довольно качественные сделки, над которыми мы работали.

Ну и, как всегда в IB, во многом успех сделки в реальности вызван банальной удачей и факторами, тебе, на самом деле, мало подконтрольными. Так получилось, что мы были чуть удачливее, чем многие другие.

— Ты упомянул вашу партнерскую программу. В чем ее суть?

— Когда создавался Gardiner Resources, мы изначально четко понимали, что не хотим стать очередным, сто двадцать пятым по счету, инвестбанковским бутиком, работая с крайне ограниченным количеством клиентов и перебиваясь случайными заработками.

Наша цель – построить сеть партнеров, которые бы, не являясь формально штатными сотрудниками компании, приносили бы новые сделки в Gardiner Resources, помогали бы закрывать имеющиеся сделки либо предоставляли при необходимости какую-то экспертизу, которую нет смысла держать на полноценной основе внутри компании.

Такое партнерство основывается на четких, предельно прозрачных принципах разделения получаемого вознаграждения в зависимости от роли, которую отдельно взятый партнер сыграл на конкретной сделке.

— А какие у ваших партнеров могут быть роли?

— Мы выделяем три группы партнеров.

Первая группа занимается поиском нового бизнеса (business development). Главная задача таких партнеров – получение новых мандатов для Gardiner Resources или какое-либо содействие в этом.

Вторая — представлением нас контрагентам по сделкам (deal counterparty). Такие партнеры обладают связями с компаниями или лицами, которые могут выступить контрагентами по существующим сделкам Gardiner Resources, например, купить какой-либо из продаваемых нами бизнесов или активов. Взаимодействие с такими партнерами – эффективный инструмент, повышающий вероятность успешного закрытия сделок, что в текущих реалиях очень важно.

И третья группа – это партнеры, которые предоставляют нам определенную экспертизу – в отношении какой-либо отрасли, географии или продукта – которую не целесообразно проводить внутри нашей компании.

В рамках каждой из трех ролей есть несколько подролей, которые отражают фактический вклад партнера в успех сделки. Например, с точки зрения получения нового бизнеса – вклад партнера, который принес мандат «под ключ», и партнера, просто представившего Gardiner Resources собственнику бизнеса, размышляющего о его продаже, сильно отличаются. Это транслируется в разные проценты от общей суммы вознаграждения, которые такие партнеры получат по ее завершению.

— Если ли какая-то взаимосвязь между различными группами партнеров?

— Естественно, есть. Для целей каждой сделки партнеры общаются друг с другом точно так же, как общаются между собой члены проектной команды в любом банке – делают конференц-звонки, организовывают встречи, согласовывают дальнейшие шаги.

Как только подписывается мандат, execution сделки ничем не отличается от того, как это делается в любом другом банке. А координируется весь процесс человеком, являющимся «капитаном по сделке» (deal captain) – это штатный сотрудник Gardiner Resources, обладающий как минимум 8-10 летним опытом в IB.

Идеальное же наше видение картины заключается в том, что по мере экспоненциального роста партнеров всех категорий, мы в итоге придем к ситуации, когда партнеры по business development приносят новые сделки, партнеры по deal counterparty помогают их «пристроить» в правильные руки, а Gardiner Resources отвечает за общую координацию процесса и вопросы execution. В упрощенной форме это и есть наша бизнес-модель.

— А кто ваши партнеры по роду деятельности?

— Прежде всего, это опытные инвестбанкиры, которые ушли из IB – в индустрию или, нередко, на пенсию – но у которых за долгие годы (или даже десятилетия) работы сохранилось огромное количество контактов, связей. Им звонят их бывшие клиенты, они пересекаются с ними на каких-то мероприятиях или просто они хорошие друзья с кем-то, кто периодически просит помочь в той или иной ситуации – выйти из бизнеса, решить конфликт с партнером по бизнесу, купить конкурента, привлечь финансирование.

Или это могут быть работающие банкиры, когда какую-либо из сделок их банк делать отказывается – по причине ее размера, суммы вознаграждения или вопросов compliance.

Другая группа людей – это ветераны какой-либо индустрии (того же нефтегаза), которые знают многих в своей отрасли и поэтому могут очень много в чем помочь.

Наконец, немаловажную роль играют партнеры, работающие в сфере прямых инвестиций, управления активами, частных банкиров – через них проходит огромный поток потенциальных сделок, и они могут порекомендовать обратиться к нам.

В принципе, нашим партнером может стать любой человек, у которого есть возможность получать или содействовать в получении новых мандатов, но нет возможности самим заниматься ведением сделки.

— В чем интерес ваших партнеров работать с вами?

— Работая с нами, человек с самого начала понимает, сколько он заработает на каждой отдельно взятой сделке, исходя из играемой им роли. Не надо ждать никакого конца года, как в обычных банках, вознаграждение распределяется сразу после того, как мы получим его от клиента. Нет никаких отложенных платежей, все выплачивается мгновенно.

Поэтому с нами работать очень приятно. А когда человеку хорошо, у него и мотивация соответствующая. Естественно, если веришь при этом в результат.

И мы не настаиваем, чтобы сотрудничество с нами было единственным и главным занятием наших партнеров. Необходимости в этом нет никакой. 

— Ты сказал, что многие партнеры — сами инвестбанкиры, почему они не могут делать сделки самостоятельно?

— Получить мандат – всего лишь начало пути, который занимает 6-12 месяцев. Это огромное количество повседневной работы, отнимающей кучу времени и сил. Даже если ты сам всю жизнь проработал в IB, тебе нужна команда людей, которые умеют делать инвестбанковскую работу своими руками.

Нужно юрлицо (или несколько) для подписания договоров. Нужен счет в нормальном банке. Нужен качественный бэкофис – юристы, IT, compliance, секретарь, бухгалтерия, HR. Нужен офис с переговорными.

Если нет желания делать это своим основным занятием, все вышеперечисленное не имеет смысла. Более того, даже если такое желание есть, иметь все это одному человеку или группе из двух-трех человек, которые будут генерировать бизнес, весьма накладно. Ты начинаешь конкурировать с инвестбанками, причем конкурировать в плане неэффективности фиксированной затратной части.

Мы, создав инфраструктуру, используем ее для работы сразу с большим количеством партнеров, причем инфраструктура эта легко масштабируется по мере увеличения количества сделок и выручки.

— А по сравнению с работой в крупном банке, отсутствие некой платформы, которую они предоставляют своим сотрудникам, не мешает?

— Наличие платформы важно во всех сделках на рынках капитала или когда нужно использовать баланс банка. Рынок таких сделок ужался невероятно: IPO/SPO в России практически не происходит, а что касается сделок, требующих баланса, там доминируют крупные госбанки и те немногие из западных банков, которым пока не закрыли полностью лимиты на Россию. На такие сделки мы и не претендуем.

Что касается сделок M&A, в них наличие платформы не только никак не помогает, но иногда откровенно мешает. Не в последнюю очередь за счет целого ряда бюрократических процедур, которые сильно раздражают российских клиентов. Мы в этом плане значительно более гибкие. Нужно понимать, что M&A сделки – это прежде всего бизнес, построенный на отношениях. А отношения существуют между конкретными людьми.

Чаще всего наши партнеры приносят нам сделки, близкие к подписанию мандата. Они уже сами провели все предварительные переговоры с клиентами. Нередко это и не переговоры никакие, а дружеское общение с людьми, которых они знают очень давно.

Наша главная задача в этом случае – обеспечить высочайшее качество реализации сделки. Чтобы и клиент остался доволен, и партнера, порекомендовавшего нас, никаким образом не подвести.

— Сколько сейчас у вас партнеров?

— Около 25 в России и 10 – за ее пределами. Цель — до конца 2016 года довести общую цифру до 150, дальше будем смотреть по результатам.

— То есть вы планируете развиваться и за пределами России?

— Однозначно. Наша модель может быть легко развернута по всему миру. Уже сейчас, помимо России, у нас есть партнеры на Украине, в Казахстане, Китае, Турции и Бразилии. Мы планируем увеличивать их количество в этих странах, а также выходить в Индию, на Ближний Восток, в ряд стран Африки и в перспективе – в развитые страны (Великобритания, США, Канада).

В результате мы хотим построить глобальную партнерскую сеть, работающую под брендом Gardiner Resources.

— Какие сложности возникают по мере увеличения количества партнеров?

— С набором новых партнеров, само по себе, сложностей особых нет. Многие хотят с нами работать, нас активно рекомендуют действующие партнеры. Основная сложность заключается в том, как, при увеличении количества партнеров, скажем, на порядок от существующего уровня, не допустить ухудшения качества приносимых ими в Gardiner Resources сделок.

Нам поэтому очень важно, чтобы у потенциальных партнеров был хорошо развит «глазомер» в отношении возможных сделок, чтобы они сами верили, что эти сделки могут дойти до финальной подписи.

— Как оформляются взаимоотношения с партнерами?

— У нас есть стандартный договор, где партнер именуется консультантом, который обязуется оказывать Gardiner Resources ряд услуг по соответствующим сделкам, к которым он имеет отношение. Договор регулирует все вопросы, связанные с правами и обязанностями каждой из сторон, порядок определения и подтверждения того, что является «сделкой», подтверждение роли партнера, механизм распределения вознаграждения, вопросы эксклюзивности и конфиденциальности. Данный договор подписывается с каждым новым партнером.

— Что вы предоставляете своим партнерам?

— Все, что необходимо для эффективной работы. Мы берем на себя широкий круг задач. Оказываем поддержку в получении нового бизнеса – бренд Gardiner Resources, визитные карточки, индустриальную или продуктовую экспертизу (при необходимости).

Предоставляем платформу для execution – команду опытных инвестбанкиров, создание виртуальной комнаты данных, юридическую поддержку.

Оказываем административную поддержку – предоставляем юрлицо для договоров и расчетов, если надо, предоставляем офис и временное рабочее место, корпоративную почту, услуги секретаря, бухгалтерии, банковские счета.

Берем на себя риск-менеджмент – проверку клиентов/сделок, разрешение конфликтных ситуаций.

Но каждый партнер сам выбирает, что ему из всего этого необходимо.

The post Денис Хромов, Gardiner Resources: «Будущее в IB за моделью партнерства» appeared first on Finbuzz.ru.

— Евгения, расскажите, пожалуйста, о своем решении присоединиться к команде Sberbank Private Banking.

— Около 15 лет я занимала позицию CFO в разных холдингах и пару лет назад поняла, что готова к смене рода деятельности. Планов возвращаться в банковскую сферу у меня не было – в начале своей карьеры я проработала в банке («БФГ-Кредит» — прим. FinBuzz) 11 лет и теперь скорее думала о бизнесе, об операционной деятельности. Поэтому для меня предложение Сбербанка было неожиданным. Первые пять месяцев я созревала внутри, вторую половину года мы обсуждали детали стратегии Sberbank Private Banking. Предложение я приняла, потому что для меня это очень интересный вызов: задача сделать уникальный проект для крупнейшего банка страны открывает огромные возможности для дальнейшей профессиональной реализации.

— В общей сложности вы более 20 лет работаете в финансовой сфере. С чего начиналась ваша карьера и что позволило вам добиться таких успехов?

— Я всегда держу слово. А еще считаю, что надо быть последовательным в решениях и поступках и не бояться признавать ошибки. Нужно любить свою работу и команду. Работать я начала на втором курсе института, когда пришла в банк операционисткой и перевелась с дневного отделения на вечернее. С утра работала, вечером училась – так прошло шесть лет. К окончанию института я уже была главным бухгалтером банка. Потом ушла в декрет на шесть месяцев, а когда вернулась, мне предложили возглавить департамент по аудиту. Проруководила чуть больше года, и меня назначили финансовым директором банка. Потом ушла в издательский дом «Коммерсант» по рекомендации одного из акционеров банка. Это было самое сложное решение в карьере – уйти из банковской сферы в отрасль, в индустрию.

— Не пожалели об этом решении? 

— Не пожалела, потому что этот опыт обогатил мою профессиональную жизнь, позволил узнать новую отрасль.

— А к каким стратегическим целям Sberbank Private Banking вы пришли в процессе обсуждения со Сбербанком?

— Сбербанк является той площадкой, которая позволяет сделать абсолютно все, – он представлен в 22 странах мира, это самый большой банк в стране и один из крупнейших в Европе. Не использовать эти возможности для клиентов было бы неразумно. Безусловно, мы хотим увеличить долю рынка Sberbank Private Banking, предоставляя такой сервис, который сейчас не предлагают private банки ни в России, ни на Западе.

— Каким образом вы планируете развивать качество сервиса для клиентов?

— Прежде всего, клиента нужно любить! Нужно проникаться абсолютно всем, чем он живет: его семьей, детьми, проблемами. Не у всех есть возможность иметь family office, поэтому private banking должен стать таким местом, где клиент может решить все свои проблемы в удобное ему время. Для клиента нашего сегмента (порог входа в Sberbank Private Banking начинается от 100 млн рублей) в первую очередь важно личное общение и доверие к банкиру.

— Насколько велика, на ваш взгляд, должна быть роль банкира в формировании инвестиций клиента?

— По сути, банкир – точка входа, через которую клиенту открывается весь спектр возможностей для решения его задач. Именно банкир выводит клиента на узких специалистов внутри банка или на внешние ресурсы, которые могут предоставить всестороннюю информацию о всех финансовых (структурирование активов, инвестиционные и банковские продукты, продукты глобальных рынков и др.) и нефинансовых, так называемых lifestyle-продуктах (правовая поддержка, вопросы налогов, наследования, артбанкинга, медицины, благотворительности и др.). Решение, конечно, принимает сам клиент. Очень многое, например, зависит от того, в какой точке мира клиент хочет жить, где будет жить его семья, в какие инструменты он верит. С учетом жизненных планов и будет выстраиваться стратегия его инвестирования.

— Планируете ли вы предоставлять услуги private banking в странах присутствия Сбербанка?

— Я человек поступательный, и считаю, что сначала надо завершить «завоевание» Москвы, потом – регионов, затем – заняться странами СНГ. У нас есть площадки в Цюрихе, в Вене, и, конечно, мы обязательно будем развивать западную платформу. Вместе с тем сейчас сложно прогнозировать судьбу русских денег в западных банках. Тем более, что с 2018 года Швейцария начнет автоматический обмен данными с Российской Федерацией, и будет иная налоговая и регуляторная политика в отношении россиян, которые располагают зарубежными активами. Клиенту наверняка будет комфортнее иметь счет в Сбербанке, нежели в швейцарском банке. С учетом же возможностей Сбербанка для нас было бы логичным двигаться в регионы и за рубеж, предлагая более высокий сервис и конкурентоспособные продукты, замещающие предложения на Западе.

— Вы мама четверых детей. Как вам удается эффективно распределять время между работой и семьей при таком насыщенном графике? 

— Я уверена, что для выстраивания отношений с детьми важно не количество, а качество проведенного с ними времени. Дети с понедельника по пятницу, как и я, заняты. Они уходят в восемь утра и приходят в районе восьми вечера. В будни мы видимся только по утрам, потому что вечером я прихожу очень поздно. Качественные отношения выстраиваются в выходные. У нас очень много совместных праздников, которые мы просто придумываем, например, «День осени», «Здравствуй, лето». Мы ставим спектакли на все дни рождения, печем торты на школьные праздники. Такие выходные дают детворе заряд на неделю. Плюс у каждого есть свое личное время для общения тет-а-тет, кроме моего двухлетнего сына, который считает, что у него мама есть все 24 часа: у младшей дочери – это утро субботы, у средней – вторая половина дня в субботу, у старшей дочери, которой 21 год и которая живет отдельно, есть завтрак в воскресенье.

— А на хобби время остается?

— Да, уже года четыре я занимаюсь вокалом каждые выходные и получаю от этого большое удовольствие. Пою в основном русские романсы. Делаю попурри по четыре-пять минут, складывая из разных песен целые истории, и с удовольствием исполняю их для своих родных и друзей на семейных мероприятиях. Еще я очень люблю готовить – для меня это отдых.

Фото: личный архив

The post Евгения Тюрикова: «Надо любить клиента, команду и всегда держать слово» appeared first on Finbuzz.ru.

Дмитрий Гришин, соучредитель Mail.ru Group и основатель инвестиционного фонда Grishin Robotics, в интервью Олегу Тинькову рассказал о том, как увлекся программированием и заработал первые деньги, а также о том, какое технологичное будущее нас всех ждет.

«Надо три раза подумать, прежде чем тратить деньги»

— Свершилось чудо, к нам пришел Дима Гришин, глава Mail.ru. Я его звал очень давно. Расскажи о себе, начни со старта.

— Я родился в необычном месте — это Капустин Яр, ракетный полигон в Астраханской области. Но я там не жил, потому что родители увезли меня сразу после рождения. Родиной считаю Саратов.

Из детства два больших воспоминания. Первое — я учусь в секции дзюдо, полезная вещь в Саратове. Не знаю, как сейчас, но раньше по вечерам в Заводской район лучше было не ездить.

Второе — появление компьютеров. Мои родители инженеры, поэтому у меня, одного из первых, появился компьютер. Были такие компьютеры Синклер и БК-1001, и они изменили мою историю. Я начал программировать с пятого−шестого класса.

Еще мне нравилась математика, поэтому поступил в физико-математическую гимназию. Для тех времен это было странно: я ездил в школу через весь город по сорок минут на троллейбусе. Мне ужасно нравилась математика и программирование, а вот с русским была беда. Еле-еле на тройку натягивал, с большим трудом. Но жизнь крутилась вокруг олимпиад по математике и программированию. Потом уехал учиться в Бауманку, это был 1995 год.

— А почему не решился на более престижные вузы?

— Считается, что Бауманка и есть один из самых престижных технических вузов. Родители мне показали МГУ, мехмат, кажется. Там не понравилось, люди какие-то странные. В Бауманке увидел компьютеры, студенты читали книжки по программированию. Я понял, что хочу сюда, и поступил.

Началась жизнь в общаге, суровая и веселая. Одна из первых работ — программист компании из Флориды: днем учился, а по вечерам сидел в общаге и работал. Был безумно счастлив.

Потом почувствовал, что могу еще что-то успеть, и устроился на дополнительную работу. На пятом курсе работал уже на четырех одновременно. Быстро программировал, поэтому много успевал, получалось весело. При этом я все-таки попал в конторы околосовковые. Застал, когда «Гидропроект» проектировал гидроэлектростанции, и мы писали софт для проектирования станций.

Пока я работал в окологосударственных компаниях, понял, что можно программировать за доллары, и что я там самый умный. Все радовались, что я работаю, и давали все больше задач. Вот так началась рабочая карьера. Это был третий-четвертый курс.

До программирования работал, как нормальный студент. Первые деньги в Москве заработал, когда пианино тащил. Шел чувак по общаге и кричал: «Эй, ребята, кто хочет подработать за 100 рублей?». Я не помню точную сумму, но помню, как вчетвером или впятером тащим пианино по Арбату.

— Первые деньги?

— Не совсем. Самые первые деньги заработал еще в Саратове. Я написал компьютерную игру «Альфа Ромео». Я никогда Альфу Ромео не видел, но у меня был вкладыш из жвачки «Турбо» с этой машинкой. Я спрограммировал игрушку, где такая машинка ездит. В Саратове был центральный магазин «Руслан и Людмила», там сидел товарищ с компьютером и двумя магнитофонами. Его бизнес был в том, что он втыкал одну кассету и записывал игру на другую, так пш-ш-ш-ш.

Я принес игрушку, и он говорит: «О, классная, давай я буду продавать». И он мне заплатил какие-то деньги, я на них дисковод купил. Вот это были совсем первые деньги.

 — Как ты к Мэйл.ру подобрался?

— Я работал и учился. Где-то на пятом курсе друг из общаги говорит: «Слушай, есть компания, только организовалась, ей нужны айтишники, приходи». Компания называлась Netbridge. Ее создал Юрий Мильнер на деньги Грегори Фингера. Идея была такая: давайте копировать Запад, повторим то, что хорошо развивается, — Yahoo, eBay, вот такие вещи. Это начало 2000 года, Рамблер тогда был лидером.

И только компания начала развиваться, грянул американский кризис доткомов. Пытались придумать, что делать, потому что все закрывались. В какой-то момент решили, что выживать лучше сообща, поэтому объединились с Port.ru. Его делали несколько ребят, среди них Женя Голанд. У них было, кажется, проектов двадцать: Torg.ru, Mail.ru, News.ru — очень много проектов. Делали каждый проект понемножку.

После объединения Netbridge и Port.ru осталось тридцать человек. Хотя до объединения в каждой работало по 200. В этот момент мне сказали: «Слушай, есть вот груда всего, хочешь этим заняться?» Я был молодой парень, глаза горят, все интересно.

Начал заниматься компанией в 2001 году. И тогда же в мой день рождения — 15 октября 2001 года — мы выбрали направление, которое росло быстрее, — Mail.ru. Денег сайт не зарабатывал, но юзеров было больше всего.

— А как ты до генерального директора дошел?

— До него доходить не надо было. В компании работало человек тридцать, а я еще был главным айтишником. Времена были тяжелые, думали, кому все это поручить, чтобы было интересно. Мне было интересно, и я стал заниматься.

Началась борьба за выживание. Денег было мало, стоял вопрос: закроемся мы или нет, жили на голом энтузиазме. Помню, как покупал на ебэе бэушные «циски» за тысячу долларов, а стоили они 100 000 долларов. И главная проблема была в том, как их притащить и растаможить. Вопрос был только в выживании, денег не было вообще.

— Почему вы стали вдруг расти и зарабатывать?

— Мы росли на энтузиазме молодых ребят и нестандартных идеях. Покупали дешевые железки; экономили, на чем могли, и придумывали решения. Если бы не эти решения, мы бы не выжили. Другие компании тратили много денег, а мы держались. Хотя проблемы были: то сайт упадет, то что-то заглючит, но мы хотели выжить.

Переломная точка — это 2003 год, когда пошли первые деньги. Я был очень глупенький, молодой и не знал, что такое акции, опционы. Постепенно узнавал, как это готовят. В 2004 году начался экстремальный рост: появились новые вертикали и новые проекты.

В те времена мы все держали в зубах, и я старался аккуратно относиться к деньгам. Для меня это была школа понимания: каждая копейка продлевает жизнь, и никто тебе не поможет. Может быть, я был чуть более консервативнее и аккуратнее, чем надо, но с тех пор заложилась культура, что надо три раза подумать, прежде чем тратить деньги.

«В Америке сотовая связь и банки отстали от России на пять лет»

— Я сам не играю, но когда узнал, что вы еще и играми занимаетесь, подумал, что вы сумасшедшие.

— Не знаю почему, но нам все время приходилось бороться за выживание. Придумали, например, поиск, монетизировали его, и все пошло. Но через какое-то время приходилось придумывать что-то новое. Начали зарабатывать на банерах, теперь надо на чем-то еще. Это заложило ДНК компании: никакая бизнес-модель не вечна. Чтобы выжить, надо постоянно искать и изучать новое.

С этим столкнулись все мировые IT-компании, потому что мир IT очень быстрый. Сначала люди долго и мучительно приходят в IT, а когда приходят, видят, что здесь все очень быстро. Сегодня ты лидер, завтра срочно придумываешь что-то другое.

Чтобы расти дальше, мы придумали революционный подход для интернета: деньги зарабатывать не только на банерах, но и за счет платы от юзеров. Мы жили при тотальном пиратстве, когда идея покупки отвергалась на корню. Поэтому было два пути: либо ты перестанешь работать в индустрии, либо придумаешь что-нибудь эдакое. Мы не сговаривались, но у нас и китайцев появилась одинакова модель: отдадим юзерам все бесплатно, а потом что-нибудь придумаем.

Тогда были две прорывные идеи: игры и знакомства. Мы проинвестировали в «Мамбу» и сделали совместные проекты. Банеры оставались основным источником денег, но игры начали вырастать в отдельное направление.

Дальше появилась еще идея, ее подал Юрий Мильнер: не только делать почту, но еще покупать что-то новое. В 2005 году мы с ним основали компанию DST и активно покупали игровые компании.

Мы объединили то, чем было Mail.ru и DST, так появилась Mail.ru Group. Поэтому официальная дата старта Mail.ru Group — 2005 год. Меня вполне можно называть основателем этой конструкции, но у нее был непростой путь. Мы многому учились по ходу.

— Потом вышли на IPO?

— Да, в 2010 году вышли на IPO, это был офигенный опыт. Первое воспоминание — огромнейшее количество одинаковых встреч, где ты сидишь нон-стоп, как обезьяна. Второе — это странные вопросы. Готовился к сложным вопросам о технологиях, бизнесе, а меня спрашивают: «А что, в России есть интернет?» или «Правда, что русская мафия контролирует всю нефть?» Я понял, что есть инвесторы, которые глубоко разбираются, и те, кто макро покупает. Они верят в Россию, видят хорошие компании и покупают их.

— Ты сказал, что учился на ходу. Расскажи об уроках.

— IT-бизнес не стоит на месте, нужно постоянно искать что-то новое и двигаться. И это очень беспокойный бизнес. Ты постоянно в тревоге — надо делать новое, бежать, развиваться. Уметь находить новые направления — это очень сложно. Чем больше становится компания, тем тяжелее искать. Особенно, когда у тебя большой продукт.

Как-то я принял решение, за которое меня много критиковали: я разделил единый маркетинг, продукты, продажи на бизнес-юниты и дал им большую свободу. Это единственный способ развиваться и конкурировать. Вижу, что потихоньку Facebook и Google делают то же самое.

Еще нас критиковали за количество брендов: «Слушай, что у вас за парк брендов? Mail, Одноклассники, ВКонтакте, игры, — как так можно? Есть понятные компании, например, Google, и у него все Google». Этот вопрос задавали четыре−пять лет назад, надо мной все прикалывались. Я пытался объяснять, что если хочешь делать новое, по-другому нельзя. У брендов разное время жизни.

Посмотри, что собой представляет Facebook. Facebook — это Instagram, WhatsApp, это разные бренды. У Google есть YouTube, он покупает Nest, превратился в Alphabet. Каждые кусочки будут более независимыми.

Если ты монокомпания, ни в коем случае нельзя делать много брендов. Но если у тебя несколько направлений бизнеса, и ты хочешь в них бежать, нужно делать бизнес-юниты. Еще это позволяет удерживать сильных ребят.

— Расскажи про американские проекты.

— Мы решили выходить на Европу и Америку, поэтому открыли офис в Mountain Dew и в Амстердаме. Хотим запустить наши игрушки и почтовый клиент, который называется My.mail. Для меня это безумно амбициозный, очень непростой проект, но я верю в него.

В Америке было много стартапов почтовых клиентов, но они поумирали, либо их распродали. Остались только крупные игроки: Microsoft с аутлуком в мобильном, Gmail, Yahoo. Мы очень хорошо растем. Мобильный клиент My. mail чувствует себя великолепно: 3% — русская аудитория, все остальное — это Америка, Европа, другие страны.

Я искренне верю, что в России сильные айтишники, и ни в коем случае не надо нанимать программистов за границей. Это глупо, их там не удержать. Нашим программистам надо предлагать выходить на зарубежные рынки — это амбициозная, очень сложная задача, поэтому работаем аккуратно. Мы уже начали зарабатывать на игрушках в Америке.

— Выходит, не так страшен черт, как его малюют?

— Да. Но важно понимать, в какую нишу выходишь и что можешь предложить. В Америке игрушки покупают задорого, за 50 долларов, потому что дешевые игры плохие. Я предложил наши игрушки адаптировать и зайти на рынок с бесплатной моделью. Игры бесплатные, но качественные.

В Америке сотовая связь и банковские услуги отстали от России на пять лет. Мобильная связь в паре мест не ловит, я в Халф-Мун-Бэй пришел, это недалеко от Силиконовой долины, мобильник не ловит. Там до сих пор чеки используют. В технологическом плане мы — инновационная страна.

— Какие еще планы на будущее?

— В 2012 году основал Grishin Robotics, потому что уверен в будущем робототехники.

Представь, ты хочешь построить робота. Раньше он один стоил 50 000 долларов. Почему? Потому что компоненты очень дорогие. Сейчас за счет снижения стоимости компонентов смартфонов — камер, батарей, процессоров — создание роботов тоже подешевело. Смотри: камера, которая здесь торчит, стоит 4 доллара. Десять лет назад она стоила 5000 долларов, и ее невозможно было купить. Такая же история с батареями, сенсорами, со всеми компонентами, которые нужны для роботов.

Прототипирование было очень долгим. Раньше на создание устройства ты тратил несколько лет. Делаешь год-два, показываешь пользователю, он говорит, что не нравится, и ты еще год-два переделываешь. А сейчас за счет 3D-принтеров нетерпеливые люди, как я, быстрее делают прототипы. Поэтому намного быстрее оценивают, что происходит. Люди, которые занимались интернет-бизнесами, переходят на железо.

И еще одна тенденция — появление кикстартера. Ты можешь выставить продукт и заранее собрать деньги, хотя продукта еще нет. Например, хочу сделать спикерфон. У меня его еще нет, но я рассказываю о нем и прошу на него деньги. Краудфандинг позволяет собирать много денег для железных стартапов, которые раньше не могли получить инвестиции.

За роботехникой революция. Это будет самый большой рынок из всех, что можно представить. Робототехника будет повсюду.

— Куда ты инвестируешь деньги?

— Я накопил много опыта, и мне хотелось делать самое интересное. Поэтому решил, что буду выбирать конкретные интересные компании, а не области.

Многие говорят, что они либо инвесторы, либо предприниматели. Для меня инвестиционный опыт полезен и для бизнеса. Чем больше инвестируешь, смотришь на разные бизнесы, тем больше учишься.

Заметил интересную вещь: если постоянно управляешь бизнесом, у тебя огромное преимущество, потому что ты его хорошо понимаешь. С 2001 года по 2010-й я из офиса не выходил, сидел и фигачил. И это очень здорово, потому что ты сфокусирован и разбираешься в деталях.

Но начинает страдать кругозор. Начинаешь не понимать, что в мире происходит, что страдает. Я долго об этом думал, и мне помогло новое направление — начал вести робототехнику и увидел огромное количество идей.

Первый фонд сделал полностью на свои деньги — вложил 25 млн долларов на робототехнику. Мне начали крутить у виска, сказали, что я реально сумасшедший. Потом поднял еще один фонд, на 100 млн долларов.

Проинвестировал в 13 интересных робототехнических компаний, среди них «Роботосфера» и компания, которая дроны поставляет. Еще одна — Swivel, ее строят два классных парня. Пытаются автоматизировать операторов. Идея в чем: ты ставишь специальный датчик с микрофоном, перемещаешься, а камера за тобой двигается. Подойдет для учителей.

— А кто в итоге это купит? Это будет ближе к японцам, американцам или китайцам?

— Есть два типа робототехники: прикольная, когда роботы ходят, разговаривают, но бизнеса за ними нет. А есть прагматичная, которая решает конкретные задачи. Например робот-пылесос или робот, который делает запись через видео. Вот в этих роботах намного лучше себя чувствуют американцы, начали европейцы подтягиваться и, конечно, китайцы штампуют копии, просто как не в себе. Самые успешные робототехнические компании — те, у которых хорошая железка и очень много софта.

— Автомобильные заводы тоже можно назвать работами? А там доминируют японцы.

— Да, можно. Например, японская «Фанук» и немецкая «Кука» — это индастриал-роботы. А я говорю про новое поколение робототехники. Ее называют по-разному: интернет вещей, интернет всего, connected devices. Но это одно и то же: втыкаешь сенсоры и устройства вокруг себя, и они делают все, что угодно. Например, засунь датчик в диван, и он будет говорить, сидишь ты на нем или нет. Представь: поставил такие датчики на всех стульях в офисе и понимаешь, кто, где и сколько сидит.

— Подожди, а камера — тоже робот?

— Да. И банкомат тоже. Представь, перемещаешься на 50 лет назад и описываешь банкомат: есть устройство, ты к нему подходишь, нажимаешь кнопочки, и он тебе деньги выдает. Что бы ты представил? Робота-кассира. Никто не называет их роботами, но это классический робот.

Другой пример, говоришь человеку: «Ты едешь в машине, и тебе кто-то подсказывает, куда ехать, куда повернуть, где пробки». Он говорит: «Ух ты, робот-указатель». А сейчас мы называем это навигационной системой.

Мы очень быстро адаптируемся. Для моей дочки не будет других пылесосов, кроме Roomba, потому что она не видела других. Для нее это просто пылесос, а не робот.

Робототехника — это огромный рынок. Крупные айти-компании знают, что будущее за данными, а роботы будут собирать и контролировать их.

«Чем больше людей, тем хуже управляемость»

— Вернусь к Facebook. Кто ему кинет вызов?

— Я долго думал на эту тему. Давай поговорим вот о чем: как вообще выживают эти компании? Если посмотреть на историю, получается смешно: читаешь в книге пример хорошей, выживающей компании, а через три года она уходит из бизнеса. Есть классический пример из программ бизнес-школ: Microsoft победил в войне браузеров Netscape и стал Explorer. Но потом проиграл браузеру Chrome. Это очень смешно.

Выживаемость компании — это не продукты, а ДНК, которую она создала. У IT-компаний две важные задачи: постоянно что-то покупать и запускать новое. И если эта ДНК есть, компания выживет.

Microsoft должен был купить Facebook и Google, но не купил. Это огромнейшая ошибка. Во главе Facebook и Google люди, которые совсем недавно выросли; они помнят, что выросли из ничего, и у них высокий уровень паранойи. Пока это есть, они культивируют идею запуска новых проектов.

— Поэтому покупают Instagram и WhatsApp за дорого.

— Да, и это правильная стратегия. У большой компании куча недостатков: ей нужно постоянно показывать текущие результаты. На нее работает огромное количество людей, а чем больше людей — тем хуже управляемость. Вот ты менее конкурентоспособен, чем маленький банк. Просто потому, что у тебя разные уровни менеджмента, как бы ты их ни организовывал. Это проблема большинства руководителей в мире: чем быстрее растешь, тем быстрее теряешь управляемость бизнеса.

Большие компании бросаются запускать сразу 50 проектов, и это ошибка. Нужно выходить на новые рынки, когда видишь потенциал; быть параноиком, чтобы покупать новое и постоянно изучать новые модели; и понимать: все, что у тебя было, это временное явление.

Например, ты построил скоринговую модель. Но появляются абсолютно новые модели скоринга, которые построены не на том, где человек работает и какая у него зарплата. Ты хорошо водишь, улыбаешься клиентам — твой скоринг выше. Сдаешь квартиру на AirBnb, твой рейтинг как хоста в AirBnb — твоя скоринг-модель. Тебе не надо бросаться в новые модели слишком рано, но нужно отслеживать момент, когда рынок начнет расти.

«Если не можешь назвать топ-5 стартапов в мире из своей сферы, у тебя что-то не так»

— К нам приходит куча финтех-стартапов. Наш менеджмент говорит: «Олег, мы все это сами сделаем за условные два месяца за 100 000 долларов, зачем ты им хочешь 5 миллионов платить?»

— Твои менеджеры сто раз будут правы и два раза ошибутся. И вот в эти два раза, если ты их прозеваешь, тебе будет очень плохо.

Нужно выработать критерии. Например, видишь, что появился новый банк. Его ДНК похожа на твою, он растет на 100% в год и уже достиг 10% твоей выручки. Возможно, это сигнал, что он большой и надолго. Тогда ты покупаешь. Критерий каждый разрабатывает для себя сам.

Советую маниакально учиться. Это звучит как стандартный лозунг, но я трачу половину времени на изучение новых бизнес-моделей и тенденций. Главное — реально в них разобраться. В прошлом году поехал в Стэнфорд набираться идей.

Если ты не можешь назвать топ-5 стартапов в мире из своей сферы, у тебя что-то не так. Может быть, они фейковые, но ты должен о них знать и понимать их.

— Что думаешь о популярном мнении, что почта умирает и все будут в мессенджерах?

— Рынок IT подвержен хайповости. Появляется море таких идей: все завтра уйдут туда. В девяти случаях из десяти это ошибка. В 2007 году эксперты считали, что юзеры уйдут в блоги, в 2012 году — будущее за 3D-телевизорами и очками.

Да, самый большой рост в социальных сетях и мессенджерах, но количество людей, которые пользуются почтой, все равно огромное. Gmail— одно из первых приложений, которое набрало миллиард пользователей, и оно входит в топ-5 самых популярных приложений.

У мессенджеров будет еще один огромный рывок, он уже начался. Это будут видео- и аудиозвонки. Печатать люди будут, но все меньше и меньше. Зачем нам вообще писать? Потому что в свое время не было другого способа передать информацию.

Сейчас человек пишет в три раза медленнее под диктовку, чем говорит. Поэтому говорить эффективней.

Тема мессенджеров очень горячая. Но месседжеров стало слишком много, и у людей социальный граф расползается по пяти-шести мессенджерам. Мне кажется, следующее поколение вещей будет связано со звонками, с голосом, потому что это фундаментально более удобно. И вот там будет революция.

Люди не понимают, насколько голос и видео изменят мессенждинг. У тебя может не быть контакт-листа и ньюсфида, к которым ты привык. Выиграют мессенджеры, которые сделают удобные фичи. Мне очень нравится то, что делает Снэпчат. Они сказали: «Слушай, все текстовое общение — это прошлое. Давай не будем все это трогать».

— Голосовые сообщения пришли из Америки. В России к такому не привыкли. У меня был автоответчик Panasonic, в 1993 году купил, и люди бросали трубки, позвонив на него, а в Америке оставляли сообщения.

— История технологического развития очень интересна. Ты знаешь, что первыми машинами были электрокары? Но бензиновые моторы победили. Бывает, что сама технология не очень готова, но идея работает. Я фундаментально верю, что говорить и записывать видео, и общаться вживую — более естественно для человека, чем писать. Вопрос в интерфейсе и функциях. Я не знаю пока, как правильно это сделать, но будущее там.

— Как ты управляешь такой большой компанией?

— Одна из важных вещей, которую я понял: надо аккуратно относиться к росту. Если компания растет ради роста, люди соревнуются в количестве подчиненных. А хвалиться надо количеством юзеров, которые используют твой проект.

Я стараюсь сделать структуру как можно более плоской. Это крайне тяжело, и пока успешных на 100% моделей  нет. Но надо стараться, чтобы человек целиком нес ответственность за бизнес-блок, чтобы не мог сказать: «Слушай, а вот это, это не я, это в другой департамент». Как только человек начинает такое говорить, надо разбираться в проблеме.

Я стараюсь сделать так, чтобы у глав бизнес-юнитов было чувство собственности, они должны думать, что это их бизнес. Каждый сотрудник должен знать, как работает продукт и компания. Как только начинают говорить: «Ооо, здесь супер-сложно», от тебя что-то прячут.

Чтобы нанимать талантливых ребят, нужно давать классную культуру для работы. Поэтому у нас самый крутой офис в стране, в нем есть все, что нужно: парикмахерская, химчистка, Старбакс, каток, фрукты, бутерброды, куча всего.

— Что ты посоветуешь студентам и молодым предпринимателям?

— Учите технологии и разбирайтесь в них. Если уже программируете — молодцы, если нет — начинайте изучать. Программирование не будет отдельной профессией, это будет то, чем должны обладать все профессии.

Учите английский язык, не для того, чтобы убегать из страны, а чтобы понимать, что происходит в мире.

Выбирайте компанию для работы. Если ты хочешь стать конкурентоспособным, лучше идти в бизнес, а не в госкомпании. Технологии, технологии и учиться, и учиться.

The post Дмитрий Гришин Олегу Тинькову: «Никакая бизнес-модель не вечна» appeared first on Finbuzz.ru.

1. Фокусируйтесь не на том, как заработать, а на том, как не потерять. Многие инвесторы приходят на рынок с целью заработать как можно больше и как можно быстрее – желание, в общем-то, понятное, но оно приводит к тому, что люди берут на себя излишние риски. Пол Тюдор Джонс, Стивен Коэн, Уоренн Баффет, Джим Симмонс – все эти люди по-разному заработали свои состояния, но их всех объединяет один факт – они не потеряли свои деньги.

2. Не принимайте убытки слишком близко к сердцу. Вне зависимости от вашей осторожности, опыта и знаний в любой торговле будут убыточные сделки. Несмотря на то, что убытки, конечно же, нужно стараться минимизировать, не стоит впадать и в другую крайность – а именно: активно пытаться их избегать любой ценой. На фондовом рынке невозможно заработать не рискуя, и порой вы будете терпеть убытки – главное, это соблюсти правильный баланс между риском и доходностью.

3. Поймите, чем именно вы торгуете, какие риски берете на себя и какую доходность можно ожидать. Самое главное в работе на фондовом рынке – четко понимать все особенности каждого конкретного инструмента. Не понимая до конца, какой именно актив вы покупаете, невозможно ни просчитать риски, ни соотнести их с ожидаемой доходностью.

4. Внимательно изучите условия торговли. Если комиссии и «плечо» знакомы всем, то вот с финансированием и маржинальными требованиями, как правило, разобраться довольно сложно ввиду того, что условия сильно отличаются от брокера к брокеру и от биржи к бирже. Именно поэтому многие инвесторы теряют деньги зря – потому что не уделили достаточно времени и внимания, чтобы разобраться в этом важном вопросе.

5. Расширяйте свой кругозор. В условиях современного фондового рынка довольно сложно регулярно получать высокую доходность, используя исключительно классические инструменты вроде акций и облигаций. Соответственно, в выигрышном положении оказываются не те инвесторы, которые пытаются выжать максимум из привычных активов, а те, которые обращают внимание на новые возможности. Обратите внимание на международные рынки, производные инструменты, изучите сайты бирж и спецификации контрактов – никогда не знаешь, где скрывается новая возможность для заработка.

6. Не стоит переоценивать значимость моделей. Я не видел успешных применений машинного обучения на фондовом рынке в духе «разработаем несколько моделей, в каждой учтем несколько сотен факторов – глядишь, какая-нибудь да выстрелит». Успешные трейдеры стараются построить себе фундаментальную модель, объясняющую, почему они зарабатывают – а также стараются всегда понимать, кто является второй стороной их сделок.

7. Концентрация и отсутствие ликвидности рано или поздно убьет вас. Никакое моделирование на исторических данных не покажет вам, как именно будет развиваться следующий кризис, а главное — как он скажется на вашем финансовом положении и на вашей торговле. Если не хотите однажды внезапно «остаться без штанов» – заранее подумайте о диверсификации и о создании подушки ликвидности.

8. Не стройте теории заговора. Участники профессиональных форумов довольно часто любят оправдывать свои неудачи различными теориями заговора: «фронт-ранинг», «кукловодство», «сбор стопов» — неважно, как именно их называть. Несмотря на популярность подобных теорий, не стоит преувеличивать свою важность для других участников рынка и уж точно не нужно пытаться свалить на злой умысел то, что можно объяснить простой человеческой глупостью и ленью.

9. Поймите, что рынок вам ничего не должен. Нет ничего глупее, чем обижаться на биржу/маркетмейкера/других участников рынка. Не нравится ваша биржа? Найдите другую! Маркетмейкер не справляется со своими обязанностями – ну так сами им станьте. Большой участник двигает цену? Не плачьте, а используйте это в своих интересах. Запомните: выигрывает не тот, кто ноет, а тот, кто находит способ изменить ситуацию.

10. Иногда единственный способ выиграть – это не играть вообще. Если посмотреть на профессиональных участников рынка, то они все постоянно ставят себе различные цели по прибыли – ежемесячные, квартальные, годовые. Они не могут не торговать сегодня, потому что в этом и заключается их бизнес. Но ситуация абсолютно иная в случае частных спекулянтов: у вас нет толпы клиентов, требующих от вас определенной доходности, что довольно сильно развязывает вам руки. Нет ни одной торговой идеи в голове – ну так отдохните и не торгуйте сегодня. Лучше провести одну сделку в подходящий момент, чем десять – в неправильное время.

Анатолий Князев — соучредитель и исполнительный директор прайм-брокера нового поколения Exante. Опытный трейдер, математик и системный программист, окончил факультет  ВМиК МГУ им. М. В. Ломоносова. Свою карьеру в качестве трейдера начал в середине 2000-х. Успешно занимался алгоритмической торговлей деривативами. Накопленный опыт позволил в 2011 году совместно с несколькими соучредителями основать брокерскую компанию Exante, которая работает на российском и мировом рынках уже более 5 лет. Так же Анатолий Князев известен как пионер криптовалют и специалист по технологии блокчейн. Является создателем хедж-фонда Bitcoin Fund, который в 2014 году показал самую высокую за всю историю хедж-фондов YoY доходность по данным Bloomberg.

The post 10 правил торговли от гуру: Анатолий Князев, Exante appeared first on Finbuzz.ru.

Еще во время учебы на первом курсе в Высшей школе экономики по специальности «госуправление» Анна решила пройти практику в ЦБ. На четвертом курсе ее взяли туда на работу, и целый год она занималась проверкой коммерческих банков на правильность ведения документации. «Это было ужасно скучно!» — со смехом вспоминает Анна. Первое время у нее, конечно, была эйфория: она чувствовала себя очень важной и годилась тем, что совмещает работу с учебой. «Но через два месяца я поняла, что схожу с ума. Моя работа строилась таким образом: неделю я сидела в каком-нибудь банке и сверяла цифры из одной колонки с цифрами из другой. Если где-то они расходились — помечала красным. Так проходила неделя. Но это была еще самая веселая часть работы, потому что потом я возвращалась обратно в ЦБ на неделю и писала отчет, который занимал два дня, а три дня я сидела, смотрела в стол и понимала, что деградирую», — рассказывает Анна.

При этом она совершенно не знала, чем хочет заниматься. На университетском форуме она увидела вакансию в сфере подбора персонала в рекрутинговом агентстве и решила попробовать. «Во-первых, это было общение с людьми, а не работа с бумажками, а во-вторых, я решила, что пока буду набирать людей на разные специальности, послушаю, кто чем занимается, и решу для себя, чего хочу», — объясняет она.

В итоге, ей эта сфера деятельности очень понравилась, и она стала в ней развиваться. Через некоторое время из консалтинга и поиска сотрудников для других компаний Анна ушла во внутренний HR — в компанию Coca-Cola. Сначала она работала в подборе, потом перешла в главный офис на позицию Talent Supervisor. «Мне очень нравились темпы, потому что там нужно было все время бежать. Это мотивировало, к тому же были перспективы роста. Но вместе с этими перспективами роста нарисовались перспективы частых командировок. Мой руководитель расписал мне ближайшие полгода, и когда я с этим листочком пришла к мужу, он сказал, чтобы я увольнялась. Это был жуткий стресс, потому что к тому моменту я проработала в компании уже три года и уходить совсем не хотела», — вспоминает Анна.

Сначала она попыталась найти позицию внутри компании, на которую можно было бы перейти, но все варианты были либо неинтересные, либо такие, что, если продвигаться дальше по карьерной лестнице, то все равно будут командировки — может, не сразу, но через год. Поэтому ей все-таки пришлось уйти.

«У меня была полугодовая депрессия, потому что я не понимала, куда двигаться дальше. По тому направлению, по которому я работала до этого, во всех западных компаниях одна и та же история — очень много командировок. А в какую-то маленькую компанию уходить не хотелось, потому что мне это уже было бы неинтересно», — рассказывает Анна. Муж попытался ей помочь, начав задавать вопросы о том, чего она хочет, но получал в ответ только «не знаю». Тогда он пошел от обратного и спросил, чего она делать не хочет? «Я не хочу стирать и убираться — это все меня бесит», — подумав, сказала Аня. На что муж ей сказал, что наверняка это бесит еще кого-то, поэтому можно подумать в этом направлении. Перебрав различные варианты, они остановились на химчистке и начали изучать рынок.

Муж порекомендовал Анне своего друга Сергея Кочураева, который в тот момент ушел из банка и тоже искал работу. Сейчас он является генеральным директором компании и берет на себя огромный пласт работы, потому что Аня год назад родила ребенка и не может сама заниматься всеми операционными вопросами.

Первое время они хотели работать по франшизе, ездили в различные химчистки, где им все объясняли. Но потом решили все-таки развивать собственный бренд Delicato, договорившись с одной из компаний о том, чтобы чистить вещи у них. Два года назад они открыли первый пункт приема в магазине «Бахетле» на Сухаревской. Через год существования Delicato Анна и Сергей нашли человека, у которого была своя фабрика, но он не хотел ею заниматься, и они ее у него арендовали. А в дальнейшем у них появилась собственная фабрика, куда они закупили новое оборудование, и теперь занимаются чисткой разнообразных вещей: и текстиля, и кожи, и пуховых изделий.

Сейчас сеть насчитывает четыре пункта приема, пятый откроется в следующем месяце, а шестой — в сентябре. Кроме того, активно развивается направление онлайн-заказов.

«Поначалу у нас не было четкого понимания, кто наша целевая аудитория. И сейчас у нас есть некоторое разделение людей: в пункты приема в основном приходят женщины 40-45 лет, а онлайн-заказы делает более молодая аудитория от 25-30 лет, которым жалко свое время», — говорит Анна. Основной сегмент — средний класс плюс — люди, для которых химчистка — это не роскошь, они ею пользуются регулярно. Кроме того, есть ряд корпоративных клиентов — йога-студии, рестораны и т.д.

Примерно год ушел у Анны на то, чтобы полностью погрузиться в эту сферу. «Когда мы открылись, у нас была эйфория и совершенно не было представления о том, как это на самом деле должно работать. Мы написали бизнес-модель, в которой половина всего не была учтена, у нас были абсурдные предположения, что через пять месяцев мы будем в плюсе и кучу денег заработаем. Но, конечно, все было совсем не так», — делится воспоминаниями она. И через какое-то время эйфорию сменило уныние, потому что были совсем не те объемы и не те ресурсы, на которые изначально мы рассчитывали.

«Самым сложным было наблюдать, как в первые месяцы деньги уходили, а эффекта никакого не было. Это было очень тяжело морально. Поэтому надо изначально себя настраивать, что ты вкладываешься, чтобы получить что-то потом. И вообще не факт, что что-то получишь», — говорит Анна.

В первые месяцы даже близкие друзья не решались отдать свои дорогие вещи к ним в химчистку. Зато сейчас у Delicato около 1000 постоянных клиентов, и в начале этого года компания вышла на самоокупаемость. На открытие одного пункта приема уходит примерно 300 000 рублей. Средний чек составляет 2500 рублей. Сейчас химчистка приносит прибыль, но пока что не получилось вернуть первоначальные вложения, хотя если все будет идти так же хорошо, как идет, то это получится сделать к осени.

«Самый лучший сезон для нас — весна, а плохой — лето. Во-первых, все разъезжаются, во-вторых, испачкаться негде. А чем грязнее на улице, чем хуже погода, тем больше мы радуемся», — улыбается Анна. Но этим летом пока что из-за плохой погоды объемы продолжают расти.

Всего в компании работает 25 человек, из которых десять — на фабрике. Непросто было найти хороших технологов и гладильщиков, но сейчас Анне очень нравится ее команда. «У нас недавно случился форс-мажор на фабрике, и вся команда осталась там ночевать, хотя им никто за это ничего не обещал. Причем ночевать пришлось несколько дней, и на второй день мы туда даже кровать поставили. У нас отличная команда, и я уверена, что именно на людях все строится», — рассказывает она.

«Москва большая, и здесь такая сильная конкуренция, поэтому если мы займем 30% рынка, как хотелось бы, уже будет здорово», — говорит она о дальнейших планах. Анна очень радуется тому, что наконец-то виден результат. «Мне нравится, что даже из наших знакомых в последнее время все больше людей стали к нам приходить. Нравится, что уже есть чем гордиться, что есть свой капитал: машины, фабрика, персонал», — перечисляет она.

Анна признается, что раньше ее посещали мысли о возвращении в большую корпорацию. «Своя романтика в корпоративном бизнесе определенно есть: dress code, утренний кофе, проверка почты в open space, когда сотни людей трудятся над одними задачами — это особенная энергетика. Но потом ко мне пришло понимание того, что если растить свой бизнес, то все эти атрибуты легко можно будет воплотить в жизнь и реализовать уже в соответствии со своими ценностями. Сейчас многое в моих руках и есть куча интересных возможностей, которые ждут впереди. В данный момент возвращаться в корпорацию я не хочу и надеюсь, что не придется. Верю, что у нас получится создать компанию, у которой будет свой особенный корпоративный дух, и для сотрудников она станет вторым домом», — говорит Аня.

Фото: Светлана Беканова

The post Анна Никитина: «Чем хуже погода, тем больше мы радуемся» appeared first on Finbuzz.ru.

1. Всегда учитесь. Читайте книги, блоги трейдеров, иностранные СМИ. Поймите, что мир шире, что новостные ленты Доу Джонса и Блумберга. Впитывайте в себя знания всегда и везде. Не стесняйтесь задавать вопросы, которые вас интересуют. Если получится, найдите того, кого сможете назвать, если не учителем, то хотя бы коллегой. Важно обсудить полученные знания, понять, где еще можно искать, осознать, какие идеи вам еще не удалось реализовать.

2. Начинайте с малого. Не надо в погоне за большими деньгами сразу лезть в пекло. Начните с демо-счета, попробуйте разные инструменты. Фиксируйте результаты. Перейдя на реальный счет, начинайте с небольших сумм. Рынки были, есть и будут — вы успеете получить свое.

3. Никогда не работайте на последние деньги. Деньги, отложенные на другие нужды, неприкосновенны. Выделяйте на торговлю только то, что не боитесь потерять, что не ухудшит ваше материальное положение. Переживания о том, что можно потерять последнее, плохо сказываются на эмоциональном состоянии трейдера и ведут к неминуемым ошибкам. Вы не подвинете рынок, даже если вложите последнее и пойдете ва-банк. Риск — дело благородное, но когда он граничит с безумством — это уже не трейдинг.

4. Следуйте своей торговой стратегией. Если вы разработали торговую стратегию, следуйте ей. Не придумывайте правила на ходу. Не гонитесь за лишним долларом, если это выходит из рамок, которыми вы ограничили себя до сделки. Дополнительные плюсы на счете не должны зажигать огонек жадности в ваших глазах. Получили свое с рынка, сделали запланированное — и все, хватит на сегодня. Не стоит ждать — вот еще чуточку, и я стану миллионером. Миллионером можно стать только работая системно.

5. Контролируйте и страх, и жадность. Все торговые решения, которые вы принимаете, должны базироваться только на холодном расчете и разработанной вами торговой системе. Не позволяйте эмоциям управлять вашими деньгами. Всегда помните, что трейдинг — это баланс между жадностью и страхом, и в ваших интересах удержаться на обеих ногах, а не пострадать от одного из этих зол.

6. Принимайте убытки, как и прибыль. Ваши убытки — это ваш опыт. А именно опыт помогает нам зарабатывать больше. Не ругайте себя, делайте выводы о причинах и продолжайте усиленно работать. Анализируйте неудачные сделки, фиксируйте результаты и никогда не опускайте руки.

7. Покупайте на слухах, продавайте на фактах. Новости о значимых экономических событиях существенно влияют на рынок, причем влияние оказывает в большей степени не сама новость, а ожидания трейдеров относительно того, какова будет эта новость. Будьте в рынке, изучайте взаимосвязи, смотрите на разные инструменты, ищите логику в происходящем.

8. Не добавляйтесь к убыточной позиции. Никогда не добавляйтесь к убыточной позиции, это может привести к неконтролируемому росту убытков. Не давайте надежде поглотить ваш депозит. Попытки восстановить средства таким образом не помогают никому. Фиксируйте убыток и смотрите пункт 6.

9. При минимальном сомнении не входите в сделку. Если вы сомневаетесь, значит сигнала к открытию/закрытию позиции для вас не существует. Доверяйте себе и своей торговой стратегии. Не пытайтесь увидеть того, чего нет, чтобы не промахнуться и все же разглядеть за деревьями лес.

10. Отдыхайте. Постоянное нахождение «в рынке» ведет к колоссальному упадку сил, а это только ухудшает результаты торговли. Отвлекайтесь от монитора, гуляйте, уделяйте время себе, читайте художественную литературу, ходите в кино — делайте все то, что неимоверно далеко от трейдинга, чтобы набираться сил. И главное — проводите время с семьей. Ведь это трейдинг создан для вас и благополучия вашей семьи, а не наоборот.

Игорь Волков —  владелец и президент финансового холдинга MFX Group, трейдер, меценат. В 2006 году в возрасте 20 лет на деньги, заработанные трейдингом, основал компанию Masterforex. В 2008 году основал и стал президентом холдинга MFX Group. Основные направления деятельности: финансовое консультирование, инвестиционная деятельность, брокерские услуги, строительство, благотворительность. В 2013 году компания Masterforex выросла в компанию MFX Broker. Компания обладает множеством российских и международных премий. Основные регионы работы компании — Юго-Восточная Азия, Россия и СНГ. На данный момент MFX работает с клиентами и партнерами более чем из 160 стран мира.

Фото: личный архив

The post 10 правил торговли от гуру: Игорь Волков, MFX Group appeared first on Finbuzz.ru.

— Зачем Сбербанку, имеющему сильные позиции в массовом розничном и корпоративном сегментах, развивать бизнес для «избранных»? Это дань моде, новым тенденциям, или это запрос от клиентов?

Анна Матвеева (АМ): Одна из корпоративных ценностей Сбербанка звучит так: «Все для клиента». Иными словами, мы хотим, чтобы клиент, придя к нам, остался бы абсолютно удовлетворен нашим сервисом и не пошел в другой банк за дополнительными услугами – он должен получить все необходимые продукты и услуги в одном месте. Sberbank Private Banking является частью группы Сбербанк и, выступая в роли финансового советника, работает с состоятельными клиентами, решает вопросы управления благосостоянием, предлагая как финансовые решения, так и нефинансовые услуги и lifestyle-сервис. Банкиры private banking выстраивают доверительные отношения с бенефициарами крупных российских компаний, которые принимают ключевые решения в вопросах их бизнеса, что оказывает поддержку нашим коллегам из корпоративного блока. Таким образом, развитие бизнеса private banking является для Сбербанка естественным и логичным шагом.

— То есть private banking нужен для того, чтобы помогать банку развивать в том числе другие виды бизнеса?

АМ: Я бы сказала, что private banking нужен для того, чтобы развивать отношения, потому что отношения – основа любого бизнеса.

— Учитывая то, что вы сказали об отношениях, кто ваша целевая группа – сами владельцы бизнесов и топ-менеджеры или их семьи тоже?

АМ: Мы, конечно, обслуживаем семьи, и наша задача – работать с разными поколениями семьи: предлагать продукты и услуги как супругам, так и их детям и родителям. При этом круг наших клиентов не ограничивается только владельцами бизнеса и топ-менеджерами. Нашими клиентами становятся те, кто готов открыть счет на 100 млн рублей и более (для сравнения: чтобы воспользоваться пакетом премиального обслуживания в «Сбербанке Первом», надо иметь на счету 15 млн рублей в Москве или 10 млн рублей в регионах).

— В чем ваше преимущество и ваши минусы в связи с тем, что вы находитесь внутри крупного государственного банка? Учитывая, что эта отрасль подразумевает конфиденциальность, необходимость быстрого принятия решения и гибкость? 

АМ: Преимущество в том, что с точки зрения надежности Сбербанк традиционно занимает ведущие позиции в России, а мы как часть большого банка предоставляем клиентам уникальный доступ к широким возможностям группы Сбербанк. Sberbank Private Banking – фактически окно в группе Сбербанк для состоятельных клиентов, которым предлагаются эксклюзивные продукты и стандарты обслуживания. Например, мы предоставляем нашим клиентам доступ к активам, отошедшим банку в качестве обеспечения кредитной задолженности, приглашаем принять участие в закрытых фондах прямых инвестиций Сбербанка.

— А как насчет минусов? Гибкость, скорость принятия решений – не отстаете ли вы по этим параметрам от других банков?

АМ: С точки зрения гибкости мы не проигрываем меньшим по размеру банкам. Учитывая высокий статус клиентов в нашем бизнесе, мы зачастую решаем вопросы напрямую через руководство, достигая результата в максимально сжатые сроки. При этом наша оперативность ни коим образом не противоречит тщательной оценке рисков: Сбербанк в меньшей степени, чем некрупные банки, готов брать риски на себя. Такой подход к рискам обусловлен нашим щепетильным отношением к деньгам клиентов, и – в конце концов – именно поэтому клиенты нам доверяют.

— С какими ситуациями приходят к вам клиенты? Это сиюминутные потребности или запрос на стратегическое долгосрочное планирование жизни, в том числе инвестиционной ее части? 

АМ: Я бы сказала, что сиюминутные потребности – это начало отношений, и наши банкиры работают очень аккуратно, не стремясь продать продукт: они стремятся вместе с клиентом прийти к пониманию долгосрочных задач, которые выясняются зачастую в процессе общения.

— То есть ваши менеджеры стараются выяснить стратегические цели клиента? 

Юлия Петрова (ЮП): Да, наша задача – рассмотреть конкретный, сиюминутный, как вы говорите, запрос со всех сторон. То есть, например, клиент может прийти к нам с задачей отправить ребенка учиться в Англию, а в процессе разговора банкир выясняет, что через год семья планирует переезжать в Америку или в Азию. Мы подбираем школу с учетом всех семейных обстоятельств, чтобы потом, в частности, было удобно перевести ребенка из одной школы в другую, а попутно мы предложим семье нашу поддержку в вопросах релокации, приобретения и оформления недвижимости. Наша задача – найти и показать клиенту дополнительные возможности, о которых он, скорее всего, не знает, но которые у него есть.

— В этом случае у вас должна быть разветвленная сеть партнеров в разных странах: запросы и задачи у всех разные. 

ЮП: Да, за три года работы мы создали разветвленную партнерскую сеть по всему миру, и я считаю, что это наша уникальная экспертиза и большое преимущество для наших клиентов. Особо подчеркну, что речь идет не о консьерж-услугах, а о предоставлении качественных решений сложных задач через наших партнеров, которых мы тщательно отбираем и которые специализируются на самых разных направлениях. В частности, благодаря партнерским отношениям с очень широким спектром компаний (юридических, налоговых, медицинских) мы помогаем решать вопросы в области юриспруденции и налогов, наследования, образования, медицины, артбанкинга, благотворительности.

— А как все-таки насчет долгосрочного планирования? Может быть, есть запросы на долгосрочные инвестиционные инструменты или решение вопросов наследования? Каков, иными словами, горизонт планирования ваших клиентов?

ЮП: Горизонт планирования у российских клиентов гораздо меньше, чем у швейцарских, например, или американских клиентов частных банков.

АМ: Конечно, это не один год, но и не планы на поколение вперед. Нашу задачу мы видим в том, чтобы познакомить клиентов с возможностями и разнообразными инструментами долгосрочного планирования. Думаю, что в будущем услуги по структурированию благосостояния семьи будут востребованы все больше и больше, в том числе благодаря и нашим усилиям.

— Вы проводите для своих клиентов какие-нибудь образовательные программы?

ЮП: Да, мы активно развиваем это направление. В прошлом году для детей наших клиентов мы делали совместную с РЭШ программу «Финансовая грамота». В рамках этой программы, которая была рассчитана на ребят от 10 до 14 лет, специалисты Sberbank Private Banking знакомили детей с базовыми понятиями мира финансов. Также мы совместно с Центром управления благосостоянием и филантропии «Сколково» провели еще одну программу, которую назвали «Академия преемников». Наша задача была познакомить молодое поколение – наследников крупных семейных состояний – с финансовыми инструментами, инструментами наследования, создания трастовых и благотворительных фондов; дать им навыки достижения успеха и помочь им найти себя. Программу мы проводили в Москве, Цюрихе, Гонконге и Лондоне.

— История private banking в России достаточно коротка, к тому же этот бизнес развивается в непростых экономических условиях. Это преимущество или недостаток?

АМ: Прекрасно, что мы можем использовать опыт швейцарских банков: уже сделаны ошибки, изобретены велосипеды – это помогает. Также помогает и то, что мы развиваемся с нуля и имеем возможность сразу начать строить бизнес так, как мы это видим. Самое важное найти правильных людей. Банкир private banking должен обладать невероятным набором компетенций: быть не только хорошим психологом, но и всесторонне развитым человеком, чтобы уметь поддержать разговоры на разные темы, которые интересны клиенту, и при этом быть большим профессионалом в финансовой области. Банкир — прежде всего партнер клиента, с которым тот может посоветоваться, довериться ему.

— Какие тенденции на рынке вы сейчас видите?

АМ: Если говорить о финансовых продуктах, клиенты хотят получать доходность при невысоком уровне риска. Поэтому популярными становятся такие инвестиционные продукты, как еврооблигации, структурные продукты с защитой капитала, которые предоставляют валютный доход при невысоком риске. Также многие стали смотреть на глобальные фонды. Мы понимаем, что важно предлагать не только российские продукты, но и международные, поэтому у нас работают международные специалисты по отбору западных фондов.

ЮП: Что касается lifestyle-услуг, то у таких запросов есть некая сезонность: весной запросы часто касаются налоговой, юридической сферы – это время оформления налоговых деклараций. В этом году большое количество запросов касается образования детей.

— Вы можете назвать тенденцию, которую Sberbank Private Banking привнес на рынок?

ЮП: Мы private banking одного из ведущих банков страны, и для нас важно задавать тренд на рынке. В качестве примера могу назвать то, что мы поспособствовали тому, что клиенты задумались о вопросах правопреемствования и наследования. Мы очень активно работаем с этим – и с клиентами, и с партнерами, выступаем на конференциях. Это очень сложная и важная для нашей страны тема.

— Какова ваша стратегическая цель? 

АМ: Общая цель для Sberbank Private Banking – быть наиболее полезным для клиента, и быть в России номером один с точки зрения этой полезности. На эту задачу нацелена работа всех направлений нашего бизнеса. Важно, чтобы отношения с клиентами были близкими и долгосрочными. Для этого нужен прекрасный сервис, мы стараемся дорабатывать все наши продукты, чтобы они были удобными для клиентов.

ЮП: Мы каждый год проводим исследование удовлетворенности клиентов, из результатов которого получаем для себя много полезного. В частности, у нас более высокие показатели удовлетворенности по сравнению со швейцарскими банками: так, показатель лояльности Net Promoter Score за прошлый год у нас достиг 64%. Именно клиент оценивает нашу работу, и столь высокая клиентская оценка – явное свидетельство того, что мы движемся в верном направлении.

The post Анна Матвеева, Sberbank Private Banking: «Отношения — основа любого бизнеса» appeared first on Finbuzz.ru.

1. Be proactive. Никто не принесет вам хорошую инвестиционную идею на блюдечке с голубой каемочкой, не напишет о ней в СМИ или в интернете. Это труд, который вы должны выполнить сами. Анализируйте отчетность, новостной поток, общайтесь с IR-отделом, с контрагентами и другими участниками торгов. Собирайте информацию, анализируйте ее и создавайте идею сами.

2. Не выстрелишь – не попадешь. Не бойтесь ошибиться и сделать неправильную сделку. Если вы все проанализировали и решили, что это хорошая сделка, то делайте ее. Не пытайтесь купить «чуть-чуть ниже».

3. Надейтесь на лучшее, готовьтесь к худшему. Открывая позицию, первое, о чем вы должны подумать, где будете ее закрывать, если цена пойдет не в вашу сторону.

4. Кризис — время покупать. Когда на рынке панические распродажи и кажется, что все летит в тартарары – это лучшее время включить холодную голову и задуматься о покупке качественных активов.

5. Идеальной стратегии нет, как нет и трейдеров без убыточных сделок. Рынок меняется, поэтому и мы должны под него подстраиваться и подстраивать свои стратегии. А те, кто говорят, что торгуют годами без убыточных сделок – шарлатаны.

6. Мыслите шире. Старайтесь оценить ситуацию/новость/существенный факт со всех точек зрения. Думайте на шаг вперед, оценивайте отчетность и корпоративные действия, прогнозируйте возможные их последствия (высокие дивиденды, смена акционеров, публичная оферта и прочее).

7. Не бегите за толпой. Если вы видите, что какая-то акция растет на 40% уже второй-третий день подряд – это не значит, что тенденция продолжится. Попробуйте понять природу этого движения, возможно, это просто компания-пустышка, купив которую, вы останетесь с ней навсегда.

8. Делай осознанный выбор. При торговле акциями – покупайте компании, чей бизнес вы понимаете. Если компания занимается какими-то непонятными технологиями, имеет лицензии на разработку еще более непонятных удобрений в Сомали, а ее баланс искусственно раздут, то, несмотря на хорошую отчетность за прошлый квартал, бежать и покупать ее не надо.

9. Выбирайте подходящие для вас инструменты для инвестирования. Если после того, как вы купили акцию, она упала на 5% и вам становится невыносимо больно, вы теряете сон и аппетит, то акции — это не то, что вам нужно. Подумайте о более консервативных инструментах инвестирования.

10. Позитивный настрой. Старайтесь извлекать из ваших убыточных сделок полезную информацию, попробуйте понять и исправить ошибки и просчеты, которые были сделаны. Сохраняйте бодрость духа, и тогда прибыльные сделки придут. Удачи и успехов!

Александр Миленный на фондовом рынке с 2007 года. Работал в компании «Открытие брокер», где занимал должность персонального брокера по работе с ключевыми клиентами, а с 2014 года присоединился к команде «Церих кэпитал менеджмент». Квалифицированный специалист российского рынка ценных бумаг, а также лицензированный трейдер в соответствии с европейским законодательством (Cyprus Securities and Exchange Commission).

Фото: «Церих кэпитал менеджмент»

The post 10 правил торговли от гуру: Александр Миленный, «Церих» appeared first on Finbuzz.ru.

«Мы одна из немногих компаний, которая в состоянии ответить на вопрос, откуда взялся первый миллион»

— У нас в гостях Дмитрий Борисович Зимин. Не побоюсь сказать, что это один из первых, а может быть, и первый предприниматель этой страны. Расскажите о себе.

— В моей жизни было три крупных периода. Первый занял тридцать лет. После окончания МАИ пришел работать в радиотехнический институт. Стал начальником отдела, потом замом главного конструктора, защитил диссертацию и получил государственную премию. Работать закончил одновременно с развалом Советского Союза.

Следующие десять лет жизни — возможно, самый яркий период — «Вымпелком». Это была первая российская компания, которая сделала IPO на Нью-Йоркской фондовой бирже.

Третий период — когда я ушел в отставку. Мне было почти 70 лет. Следующие пятнадцать лет отдал благотворительности и фонду «Династия».

— «Вымпелком» начали с GSM?

— Нет, его почти не было. Это целая новелла, как мы выходили в GSM. Представьте, конец 1996 года, первая российская компания выходит на биржу. Мы приезжаем в Москву, чтобы получить лицензии на GSM. МТС выдают, а нам нет. Говорим чиновникам: «Дорогие, что вы делаете, почему такое не равновесие на рынке? При такой политике мы год продержимся, но нас же вышвырнут. Уравновесьте рынок!» Не буду повторять объяснения, почему они не выдадут лицензию, — можете сами догадаться.

«Вымпелком» на бирже, и всем понятно, что мы идем ко дну. По количеству абонентов еще в лидерах, но без GSM не выдерживаем. Прошло два года. Меняется правительство, связь начинает курировать Немцов. И чудо — прорываюсь к нему в Белый дом. Объясняю ситуацию и понимаю, что у нас много общего.

Он тоже занимался электродинамикой, выпустил статью о прохождении радиоволн в анизотропных средах. Вспомнили школы, летние лагеря про дифракции. Поговорили, и через несколько дней родилась бумага за подписью замминистра связи и Немцова: «Выдать «Билайну» лицензию на GSM».

Но нам поставили условие заплатить — не помню цифру точно — ну, допустим, 5 млн долларов. Причем деньги бы пошли космическому агентству: тогда падала станция «Мир», а в бюджете не было денег. Я обрадовался, что нашли спасение для компании, и отдал деньги.

Через неделю лицензию на GSM аннулировали. Частоты понадобились другой компании: ее приватизировали, и чтобы поднять капитализацию, запросили лицензию на GSM на всю Россию. У нас частоты отобрали и передали этой компании. Спас дефолт: кому нужна приватизация при дефолте?

И это только одна история. Таких было много.

— Откуда были деньги на «Вымпелком»?

— В отличие от сверстников, мы создали компанию с нуля и без приватизации. Мы одна из немногих компаний, которая в состоянии ответить на вопрос, откуда взялся первый миллион.

Мы выросли на кредитах поставщиков. Первую сеть в Москве построили на деньги Plexsys, американского производителя сотовой аппаратуры. Второй кредит — от Ericsson. Поставщики дали нам кредит за честные глаза: представляете, 7−8 млн долларов, без обеспечения.

— До «Вымпелкома» не было сотовой связи?

— Считайте, не было. Мы вышли на рынок с телефоном, который умещался в кармане, а у всех были чемоданы. Это было чудо — маленькие телефоны Motorola.

Я застал зарождение рынка, когда сотовая связь было чудом, а сейчас он превращается в рутину. «Поговорить» перестало быть бизнесом. Сотовые телефоны как водопровод — к ним все привыкли.

«В молодости надо зарабатывать, а когда построишь бизнес — отдавать»

— Какой для вас самый яркий момент?

— Сложно выбрать. Мы выросли внутри страны, где радиотехнический институт, зарплаты не платят. А мы платили — работать в «Вымпелкоме» за счастье считали, в очереди стояли.

Мы многое делали впервые. Первыми в России показали, насколько важна торговая марка. Кто до этого в стране знал, что это и зачем?

Мы первыми вышли на IPO, и к этому трудно было привыкнуть. Я тридцать лет провел на секретном военно-промышленном комплексе, и биржа устроила революцию в мозгах. Сейчас все знают, что на бирже работают деньги пенсионеров, но тогда это была дикая мысль. Мы вообще не понимали, что такое «длинные деньги».

Мы учились по-другому общаться. На курсы ходили, чтобы понять, как себя вести в приличной компании. Если ты шепнул кому-то, а потом продали или купили твои акции — все, ты нарушил права акционера, на тебя подадут в суд. Если собрался что-то говорить, выпускай пресс-релиз и сообщай акционерам.

Или еще: я не могу продать акции, когда захочу. Я обязан заботиться об акционерах и не устраивать панику на бирже: если инсайдер продает акции, значит, в компании беда.

Чтобы получить деньги за акции, я предупреждаю заранее о продаже и продаю только после квартальных отчетов.

В акционерном обществе другая мотивация сотрудников. К этому тоже надо было привыкнуть. Мой партнер, Фабела, подходит и объясняет: «Ну что ты делаешь? Смотри, как зарплату разогнал! Ты подумай, какие у тебя будут административные расходы на конец года? Если ты зажмешься, к концу года капитализация поднимется на столько-то. На зарплате ты заработаешь 200 000 долларов, на капитализации — 2 млн долларов. Зажимай административные расходы и стремись к капитализации». Поведение акционерного общества устремлено в будущее. Советским людям это незнакомо.

— Какое самое важное решение в жизни?

— Когда я решил создать «Династию» и отдать состояние на благотворительность.

Фонд работает самостоятельно, я отдал деньги и больше не имею к ним отношения. Конечно, я это делал с согласия сына и жены.

Чтобы этого добиться, подключил команду юристов, которые проанализировали американский опыт и нашли решение. Сделали траст, куда я отдал 90% всех денег. Юристы прописали жесткое условие, что бенефициаром этих денег не могут быть моя жена, сын, никто из родственников. Деньги идут только на благотворительность, и за этим следит траст. В России я не смог бы создать такой фонд, не позволяют законы.

Расскажу случай. В Дрезне есть фабрика Зиминых, ее построил мой прадед. Чиновники со мной связались и попросили денег на юбилей города. Управляющие фонда отказались мне давать деньги, сказали, что эта моя личная трата, пусть я из своих денег и заплачу.

Я уверен, в 60−70 лет только так и можно делать. В молодости надо зарабатывать, а когда построишь бизнес — отдавать. Бизнес провалится без доброго взгляда на мир.

— Кого вы считаете талантливым предпринимателем?

— Миша Фридман — один из самых талантливых, Давид Ян — толковый парень, Волож, Галицкий. Но эти люди другого поколения, мне не с кем их сравнивать. Я смотрю на них издалека и восхищаюсь.

— Вы считаете, предпринимательству можно научиться? Или это врожденное качество?

— А черт его знает! Меня не учили бизнесу — это точно. И некому было учить, не те времена были совершенно. Мной двигал невероятный азарт: всю жизнь работал на военных, согласовывал каждый шаг, а в своем бизнесе я сам решаю.

Расскажу эпизод. Начинаю собирать команду, чтобы пощупать, что такое сотовая связь. Подхожу к толковому парню, рассказываю ему о компании. А он мне: «Ты, Зимин, охренел, — он грубее сказал на деле. — Тут жрать нечего, а ты о какой-то сотовой связи говоришь». Эта фраза вошла в историю, он до сих пор работает в «Вымпелкоме».

— Вы считаете, что у предпринимателей что-нибудь получится в России?

— В электродинамике есть понятие «граничное условие»: чтобы решить задачу, надо задать условие на границах. Именно это ограничение определит: что будет на выходе. В России так же — возможность ведения бизнеса определяется ограничениями. Например, состоянием судебной системы, отсутствием разделения властей и конкуренции. При таких ограничениях всем достичь мировых высот не получится, но талантливые люди делают большие дела.

На днях был в бизнес-школе. Смотрю, молодые ребятишки. Меня познакомили с несколькими, какая прелесть некоторые. Например, парень сделал компанию по производству протезов. Качество на мировом уровне. Когда он рассказывал о детях, которые впервые хлопали в ладоши благодаря протезам, слезы в глазах стояли. Бизнес этого парня — не только деньги, это нечто большое.

Я восхищаюсь такими людьми. Поговоришь с ними, и появляется заряд социального оптимизма.

Но несмотря на ограничения, сейчас лавина возможностей. За всю историю человечества на людей не валилось столько новых возможностей: каждый день, каждый час возникают технологии и направления бизнеса. Успевай поворачиваться — в мое время такого не было. Главное — за это ухватиться.

— Что вы посоветуете молодым предпринимателям?

— Ой, вы знаете, ребята, дорогие. Самая тяжелая задача, не имеющая решения — это быть адекватным к богом заложенным талантам.

В 70 лет я понял, что меня вдохновляет стартап. Вот это начало, когда компания умещается за одним столом — мое. Гигантский бизнес, совет директоров, соблюдение процедур — чуждое. Я понял это и ушел.

Изучайте себя, ребята. Не упустите дело, которое вас вдохновляет, которое вы будете копать сутками. Не занимайтесь не своим делом, какое бы оно ни было денежное. В свое дело надо влюбиться, а деньги придут.

The post Дмитрий Зимин Олегу Тинькову: «В свое дело надо влюбиться, деньги придут» appeared first on Finbuzz.ru.

Почему именно fashion? Почему вы решили запустить линию модной одежды?

Полина

Учитывая мой профессиональный опыт, для меня был актуален поиск различных бизнес-возможностей. И когда Алекс пришла ко мне — это исключительно ее идея — с предложением сделать линию одежды plus-size, оценив рынок, я подумала, что это может быть интересным бизнесом. У Алекс больше личных причин для создания этого проекта.

Алекс

Я была fashion-редактором, писала о моде в течение многих лет. У меня была возможность видеть одежду самого невероятного дизайна, но в то же время я понимала, что не могу ее носить из-за своего размера. Я ношу одежду большого размера, который обычно не доступен в стандартных магазинах. В течение многих лет это чувство неудовлетворенности накапливались, и мы решили сделать линию одежды, которая будет включать весь диапазон размеров.

Полина

Таким образом, мы предоставляем вещи от 10 до 28 размера. А в США более 67% женщин носят 14-й размер и больше. Мы хотим развиваться дальше в таких областях, как одежда для дома, женское белье. Эти ниши еще свободны, и любой интересный дизайн будет очень хорошо принят.

Кто создает вам дизайн? 

Алекс

Мы производим одежду по собственному дизайну. 

Полина

Алекс отвечает за стиль, дизайн одежды и все аспекты, связанные с творчеством. 

Алекс

А вся тяжелая работа по претворению этого в жизнь лежит на Полине.

У вас есть какая-то знаменитость, которая вас вдохновляет, воплощает ваше видение, стиль? 

Алекс

Наш проект не о знаменитостях размера plus-size. Амбасадоры нашего бренда — все женщины. Речь идет о прекращении сегрегации между женщинами обычного размера и женщинами размера plus-size. Мы хотим быть брендом совершенно для всех женщин. Мы делаем одежду, которую вы хотели бы носить каждый день, одежду для повседневной жизни, в которой вы выглядите женщиной, знающей кое-что о моде и стиле.

Ваши модели настолько практичны и обольстительны, особенно эта полупрозрачная часть, которую вы предлагаете носить с джинсами и джемперами.

Алекс

Да, на ее создание меня вдохновил Лондон, я назвала ее «Туман Темзы». Ее можно носить под или поверх чего-то. Она невероятно популярна.

Полина

Мы очень хотели подарить женщинам размера plus-size одежду такого качества и стиля, как модели брендов Theory, Helmut Lang, Rag & Bone, предлагающие только стандартный размер.

Алекс

Мне очень сложно найти одежду, которую можно носить в течение всего дня, или одежду на выход. Поэтому мы решили преодолеть этот разрыв. 

Назовите свои наиболее популярные, наиболее удачные модели? 

Полина

Нашему бренду около шести месяцев. За это время самая популярная наша модель — платье «Женева». Оно сделано из перуанского хлопка с эластаном, это очень удобное длинное платье. Около двух недель назад мы запустили в продажу джинсы и брюки из искусственной кожи собственного дизайна и уже почти все распродали.

Алекс

У нас был очень положительный отклик от клиентов на джинсы — на материал и на то, как они сидят. 

Полина

Я думаю, что сейчас это наша самая ходовая модель. А за все время существования проекта — платье «Женева». 

У вас есть любимые модели в коллекции? 

Алекс

У меня есть каждая модель из нашей коллекции. Мы недавно выпустили юбки-карандаш из перуанского трикотажа, к ним легче всего подобрать верх. У вас есть свобода забыть, что на вас надето, потому что вы отлично выглядите. Это действительно своего рода свобода, к которой мы стремимся.

Какие аксессуары вы предлагаете носить с вашими моделями? 

Алекс

Мы будем развиваться в направлении производства аксессуаров. Мы любим качественные аксессуары, классику. Для меня отлично подобранный наряд — это тот, под который вы можете надеть любую обувь, в зависимости от того, куда идете, а все остальное может остаться неизменным.  

Полина

Я думаю, что аксессуары — это направление, в котором мы, безусловно, будем развиваться, поскольку для женщин размера plus-size подобрать аксессуары довольно непросто. 

В этот проект вы вложили собственные средства или у вас были инвесторы? 

Полина

Мы инвестировали собственные средства. Для начала хотели проверить концепцию. У нас множество положительных откликов от клиентов и позитивных отзывов в средствах массовой информации. Теперь, по прошествии шести месяцев, я думаю, мы готовы рассматривать вариант привлечения внешних инвестиций.

С какими сложностями вы столкнулись в самом начале?

Алекс

Часто можно услышать, что запускать собственный проект — это очень трудно, но на самом деле не все знают, насколько это тяжело. Одной из наших задач был поиск подходящих партнеров по производству тканей — это тоже часть нашей работы. И такой работы очень много.

Какие у вас планы на ближайшие двенадцать месяцев?

Алекс

Я думаю, что мы будем двигаться в принты, а также создавать линию офисной одежды.

Как проходит ваш обычный рабочий день?

Алекс

Я думаю, что могу говорить за нас обеих — мы работаем семь дней в неделю и, когда есть возможность, все 24 часа в сутки. Здесь нет такого понятия, как работа с девяти до пяти — вы просто заняты все время. Мы практически не останавливаемся. Когда есть что делать, а это почти всегда, мы просто работаем, пока дело не будет сделано. Запуск собственного проекта требует огромных временных затрат и усилий. Это один из самых главных уроков, который мы выучили. На ежедневной основе мы делаем все — от контроля дистрибуции до создания дизайна, от работы с заводами по всему миру и финансовых вопросов, за которые отвечает Полина, до встреч с разными людьми, аффилированными с нашим бизнесом в различной степени. 

Полина

Еще маркетинг и продажи.

Алекс

Все цифровые медиа, работа с моделями и фотографами и много другого.

Понятно, что вы очень любите моду. Но что является наиболее приятным аспектом в продвижении собственного fashion—стартапа?

Полина

Я бы сказала, что наиболее приятный аспект — это ежедневные электронные письма с благодарностями от клиентов.

Алекс

Периодически кто-то действительно тратит время на то, чтобы сесть и написать: «Спасибо вам большое за то, что вы это сделали, я искала что-то подобное целую вечность». Например, сегодня в Instagram мы получили действительно красивое письмо от клиентки, купившей наши джинсы. Такое удовольствие читать отзывы — они заставляют вас осознать, что вы сделали что-то полезное, и есть кто-то, кто невероятно рад, покупая вашу одежду. 

Какие бы вы дали советы или рекомендации тем, кто думает о создании своего бизнеса? 

Алекс

Я могу сказать одно — крайне важно выбрать правильного партнера.

Полина (смеется)

Вот за что я ее люблю.

Алекс

Вы должны осознать ваши сильные и слабые стороны и сотрудничать с теми, у кого ваши слабые стороны являются сильными, и наоборот. Важно найти надежного, трудолюбивого и цепкого партнера по бизнесу.

Полина

Будут очень тяжелые дни, будет много неудач, но вы должны быть на 100% преданы своему делу — в противном случае ничего не получится.

Фото: Universal Standard

The post Полина Векслер и Алекс Вальдман: «Свой бизнес — это работа 24/7» appeared first on Finbuzz.ru.

1. Прежде чем начинать торговать, сделайте домашнюю работу. Как математика начинается с таблицы умножения, так же у трейдинга есть свои базовые правила. Многие трейдеры имеют за плечами математические факультеты вузов, но это не обязательное условие для успешной торговли. Начинающему инвестору необходимо ознакомиться с техническим и фундаментальным анализом.

2. Создавайте свою систему торговли и постоянно ее совершенствуйте. Выбирайте торговые правила, которые будут соответствовать вашему стилю, анализируйте все успехи и неудачи и делайте выводы.

3. Не бойтесь торговать, опыт — это самый важный актив любого трейдера. Только путем анализа ошибок можно построить качественную систему торговли.

4. Научитесь контролировать эмоции. В любой момент времени рынок представляет собой борьбу страха и жадности. Поддаваясь своим чувствам, вы рискуете действовать непоследовательно, система перестает работать.

5. Забудьте свое эго. Почему тяжелее закрыть сделку по стоп-лос, чем усредняться? Потому что психологически тяжелее принять осознание ошибки. Сожаление по поводу неудачной сделки может затуманить разум и заставить пропустить удачную сделку.

6. Будьте в курсе. Следите за глобальными рынками, нефтью, золотом, металлами. Интересуйтесь политикой, читайте новости и отчеты аналитиков. Чем больше вы будете узнавать, тем быстрее научитесь отличать важное от шума.

7. Ищите «неправильные цены». Мистер Рынок в концепции Бенджамина Грэхема подвержен резким переменам настроения. Иногда он называет цену, которая намного превосходит настоящую стоимость бизнеса, а иногда очень низкую. Воспользуйтесь этим предложением.

8. Не торгуйте на советах, подсказках и чужих мнениях. Ваши сделки должны быть логичны для вас и соответствовать вашей системе. Дисциплина — ключевой элемент успешной торговли.

9. Используйте технический анализ. История повторяется. Покупайте на первом откате от нового максимума, продавайте на первом отскоке от нового минимума. Развороты формируются медленно. Первое резкое падение всегда найдет покупателей, а первый резкий подъем — продавцов. Формирование дна занимает больше времени, чем формирование вершины. Страх действует быстрее, чем жадность, и заставляет рынок упасть от собственного веса.

10. Занимайтесь спортом. Здоровье — основной актив любого человека. Спорт дисциплинирует, улучшает самоорганизацию. Бокс, например, прекрасно снимает стресс.

Павел Зиновьев работает в «ВТБ Капитале» с 2013 года. До этого возглавлял отдел по торговле акциями «Барклайс Капитала». Также работал в российских дочках Citigroup, Merrill Lynch и Credit Suisse.

Фото: личный архив

The post 10 правил торговли от гуру: Павел Зиновьев, «ВТБ Капитал» appeared first on Finbuzz.ru.

Финансовое прошлое

Ирина училась в Высшей школе экономики по специальности «корпоративные финансы» сначала на бакалавриате, а потом в магистратуре. С третьего курса она начала работать, потому что ей хотелось понять, как соотносятся полученные знания с реальной жизнью. «У меня возникли сомнения, в том ли месте я нахожусь, потому что мы изучали множество моделей, микро- и макроэкономику, но лично мне было не понятно, как все это применяется на практике. Меня этот вопрос сильно беспокоил, потому что было не понятно, для чего это все», — вспоминает она. Тогда она устроилась на работу в инвестиционную компанию «Горизонт», являвшуюся финансовым консультантом «Газпрома», где начала постигать азы выбранной профессии.

В компании пошли ей навстречу, терпели плавающее расписание студентки и всему учили. В результате, Ирина проработала там пять лет. «Я сразу попала в команду, которая работала по мандату корпоративного брокера и занималась investor relations, т.е. это как бэк-офис для «Газпрома». Тогда еще в российском классификаторе не было такой специальности, как IR. Официально она появилась позже, но по факту команда «Горизонта» занималась этим не первый год», — рассказывает Ира. В тот момент ей нравилась ее работа, все было очень интересно, ей хотелось развиваться в этом направлении дальше и сделать что-то существенное.

Как раз в это время ей предложили присоединиться к команде IR нефтяной компании в качестве заместителя директора департамента по связям с инвесторами. «Для меня это был качественно новый уровень, именно то, что я хотела получить. Тогда в департаменте по связям с инвесторами все только начиналось, набиралась новая команда, и уже было понятно для какой цели это делается — компанию хотели вывести на IPO. И я поняла, что смогу реализовать весь свой опыт на конкретном примере. Если в «Газпроме» все это уже было сделано, то здесь можно было сделать. И меня это очень вдохновляло», — делится воспоминаниями Ирина.

Она перешла туда и с головой погрузилась в рабочие дела, которых было очень много. Ей так нравилось все, чем она занималась, что она не обращала внимания на то, что практически все свое время тратит исключительно на работу. Но в какой-то момент она почувствовала, что у нее начинаются проблемы со здоровьем. «Как только я обратила внимание на здоровье, мне пришлось найти время в своем графике на занятия йогой. Это был первый шаг. После этого у меня начали появляться вопросы, которые наверное беспокоят всех в этом возрасте — а мне тогда было 25 лет — для чего я вообще все это делаю, для чего я живу? Мне казалось, что это такие важные темы, а никто об этом не говорит, потому что все заняты только зарабатыванием денег. Поэтому я стала всех знакомых атаковать вопросами о предназначении», — рассказывает Ира.

И постепенно она стала приходить к мысли, что, возможно, не всегда будет заниматься тем, чем занимается. «Не то чтобы я была недовольна своей работой, нет. Но я видела: есть люди, которые, найдя сферу, которая им близка, реализовали себя в ней, были счастливы и жили в гармонии. А у меня был явный перекос в сторону работы, которая отнимала мое здоровье, я себя плохо чувствовала и постоянно задавала себе вопросы о том, то ли я вообще делаю», — вспоминает свои сомнения Ирина. Но тогда уже приближалась долгожданная сделка, ради которой все так много работали, и было совсем не до изменений. Поэтому Ира отложила свои размышления на потом, решив, что вернется к ним после сделки.

Творческая натура

Еще в детстве было очевидно, что у Ирины есть определенные способности к рисованию, но никто не воспринимал это всерьез. Когда перед поступлением в Вышку она робко заикнулась родителям о том, что, может быть, все-таки не экономика, они спросили, какие еще у дочери есть варианты. «Я хочу танцевать или рисовать», — сказала девочка, на что услышала: «И что, ты всю жизнь будешь вольным художником?» Звучало это как-то не очень радостно, поэтому Ира решила послушать родителей.

Рисование она забросила, и вновь в ее жизни оно появилось во время работы в «Горизонте», причем абсолютно случайно. Ее коллега искала себе мольберт для занятий, а бойфренд ее сестры занимался логистикой, и у них перевернулась фура с мольбертами. У него осталось несколько штук дома, и он продал их девушкам по очень выгодной цене. Так Ирина стала обладательницей мольберта, который сначала был просто элементом декора — лишь изредка она использовала его по назначению. Но постепенно ее интерес к живописи рос, она стала брать индивидуальные уроки, правда исключительно ради собственного удовольствия.

Летом 2014 года она поехала на двухнедельный пленэр в Прованс писать акварелью. В тот момент было не понятно, выйдет ли компания на IPO или эта сделка будет отменена. «Пока я там была, я поняла, что, если сделка не состоится, то это будет хорошая возможность для моего ухода. Я поняла, что если не приму это решение сейчас, то меня затянет обратно, и потом мне будет еще сложнее его принять», — говорит Ирина.

Когда она вернулась, появились определенность, что сделку отменили. И тогда она решила уволиться. «Я была очень счастлива. У меня наконец-то было ощущение, что моя жизнь принадлежит мне. Это решение было очень непростым, но оно многое мне дало. После того, как завершился этап увольнения, у меня было осознание, что я вообще могу сделать все в этой жизни. Раз уж я это решение приняла и осуществила, то теперь мне вообще ничего не страшно — у меня был очень сильный эмоциональный подъем», — делится своими ощущениями Ира.

Но уволившись, она еще так до конца и не понимала, чему хочет посвятить свою жизнь. Единственное, что она четко для себя определила — что это обязательно должна быть работа руками, потому что ей этого очень не хватало. А также она поняла, что хочет найти дело, которым будет заниматься всегда, даже если ей за него не будут платить.

Сначала она отправилась в путешествие, а вернувшись, пошла учиться истории искусств в РГГУ. Потом занялась флористикой и даже думала о бизнесе в этой сфере, но в тот момент подскочил курс валюты, импортные цветы подорожали, и стало ясно, что вкладываться в это не стоит. Вообще у нее было много идей: организация выставок, дизайн интерьеров, декораторство… Но постепенно она осознала, что во всем этом ей нравится только процесс рисования.

«Я долго не могла самой себе в этом признаться, я от этого бежала. Наверное, потому что наши таланты заключаются в том, что мы делаем легко, а мы не всегда ценим то, что нам легко дается. Был момент, когда все мои идеи разваливались, и я подумала, почему бы не попробовать то, что я умею делать сейчас? Мне 29 лет, на занятия живописью ходит много женщин, которым уже за 50 лет, и они рассказывают, что начали заниматься живописью, выйдя на пенсию, хотя им всегда этого хотелось, и говорят о том, что у них осталось реально мало времени… И тогда я подумала: ну что, мне пенсии ждать, чтобы попробовать?» — с улыбкой рассказывает Ирина.

Тогда она решила заняться живописью всерьез — вскоре ее картины стали покупать, появились запросы на проведение занятий и различные проектные работы. Первое время она бралась вообще за все: логотипы акварелью, иллюстрации, картины на заказ — потому что накопления заканчивались, и был сильный страх, что завтра она проснется совсем без денег. Ирина вспоминает, что было очень много проверочных моментов — ей звонили хедхантеры, предлагали вернутся в IR, было несколько очень хороших предложений. Она даже сначала рассматривала варианты part time, но потом поняла, что не может бросить живопись даже на время.

Сейчас Ирина преподает акварельную живопись, проводя различные мастер-классы и курсы для начинающих в Арт-школе Петра Кончаловского, а также продолжает учиться сама — она пошла в школу «Рисунка и живописи» в МГАХИ им В. И. Сурикова, потому что поняла, что ей не хватает академического образования.

Самый частый вопрос, который ей теперь задают, касается дохода — ведь раньше он у нее был стабильный и высокий, а сейчас — непонятный, а также того, не жалеет ли она о своем решении. Ирина не скрывает, что пока не вышла на ту сумму, с которой увольнялась. «Для меня этот вопрос скорее не про то, как заработать деньги, занимаясь творчеством, а про отношение к ним. Про то, для чего они тебе, и во что ты их будешь вкладывать. Для меня работа только ради денег не имеет смысла. Все, что я зарабатываю сейчас — снова вкладываю в свое творчество и учебу. Тем не менее у каждого человека есть минимальный доход, который необходим ежемесячно для оплаты таких фиксированных расходов, как аренда или квартплата, продукты, телефон, интернет и прочее. Я знаю, что его 100% заработаю всегда. Но это такой самый минимум. В те месяцы, когда сразу все проекты реализуются, этот доход утраивается. Часто друзья думают, что если я ушла из корпоративного бизнеса в творчество, то, значит, у меня расслабленный график. Это не так. Когда ты работаешь на себя, то получаешь ровно столько, сколько времени ты вложил в свое дело. Я планирую свой бюджет на несколько месяцев вперед, и пока моя основная задача сделать доход стабильным. Но я не почувствовала падения в качестве жизни. Наоборот, я получаю удовлетворение от своих осознанных вложений, потому что живопись — это именно то, что мне нравится», — рассказывает она.

Основной доход она получает от проведения уроков и продажи картин. Первое время цены на свои работы она рассчитывала, исходя из времени потраченного на конкретную картину. Но потом поняла, что такой подход в корне неверен. Сейчас минимальный ценовой порог составляет 4000 рублей — ниже этой суммы она не продает картины, потому что это ее минимальные расходы на материалы. Пока что самая дорогая картина, которую она продала, стоила 20 000 рублей. Уже два раза Ирина проводила благотворительные распродажи — в последний раз цены там были от 1000 до 7000 рублей. «Главный вывод, который я сделала после этого — если покупателю понравилась картина, ему вообще не важна цена, он ее купит в любом случае», — делится наблюдениями художница.

Она хочет уйти от любых шаблонов и создать собственный узнаваемый стиль. «Когда мне говорят: «Ира, мы узнаем твои работы» — для меня это самая важная и ценная похвала», — говорит она. В ее ближайших планах — подготовка и участие в выставках. О более далеких перспективах она говорит так: «Если за два года есть такой осязаемый результат, то мне самой очень интересно, что будет через десять лет».

«Я перфекционист, и иногда мне это мешает. Чтобы получить определенный результат, который отразится в картине, нужно перед этим тысячу листов выкинуть на помойку. Этот этап невозможно перескочить. Без этой тысячи листов ты просто не придешь к той самой картине, которую уже нарисовал в своей голове. Поэтому надо проще относиться к процессу, получать удовольствие и экспериментировать. Перфекционизм нужно включать, только когда он действительно нужен», — считает она.

На вопрос о том, что бы она посоветовала тем, кто тоже хочет кардинально изменить свою жизнь, но никак не решается на это, Ира отвечает так: «Нужно обязательно пробовать разные идеи. Пока не попробуешь, не поймешь, нравится тебе это или нет. И еще очень важно быть честным с собой и доверять себе, своему внутреннему голосу. Если ты идешь своим путем, то появятся возможности, предложения, поддержка, у тебя будут гореть глаза от вдохновения и утром захочется скорее вставать, чтобы заниматься любимым делом. У меня самой было много сомнений, и мне еще нужно учиться доверять себе. А вообще, я бы рекомендовала не менять жизнь резко, потому что это очень тяжело — и морально, и финансово. Нужно все делать постепенно. И никогда не сжигать мосты. Разрушить все и создать заново — так это не работает. Когда ты пишешь картину и сделал первую заливку, ты должен сохранить лучшие места и уже к ним что-то добавлять, улучшать, а не переписывать все по кругу снова и снова, теряя силы — так и в жизни. Максимально используйте тот опыт, который уже есть».

Фото: Анна Стогова

The post Ирина Иваник: «Нужно быть честным с собой и доверять внутреннему голосу» appeared first on Finbuzz.ru.

1. По-моему, нет никаких гуру. Если вы считаете себя гуру фондового рынка, то вам пора уходить на покой и заканчивать с торговлей, а если вас таковым называют окружающие, то они либо глубоко заблуждаются, либо хотят польстить или взять денег взаймы. В любом случае я хотел бы первым делом откреститься от этого звания и сказать, что каждый из вас в любой момент времени может быть успешнее или удачливее любого так называемого «гуру», поэтому лучше идти своим путем, чем слепо копировать дорогу ведущего.

2. Фондовый рынок не место для «лудоманов». Соизмеряйте степень своего азарта с размером вашего «стэка». Это значит, что, если несколько лет назад в России закрыли казино, не нужно выплескивать накопившиеся эмоции на бирже. Большинство участников процесса там делают бизнес, пока вы играете в угадайку, и скорее всего результат для вас предрешен, это лишь вопрос времени. Ну и конечно, размер вашего счета у брокера не должен быть равен размеру всех ваших сбережений — надеюсь, не надо объяснять почему.

3. Если торговля на рынке ценных бумаг не ваш профильный бизнес, вам нужны будут знания иного рода. Ваше самообразование — это базис, на котором будет строиться успех. Соответствующая литература, новостной поток, информация из различных секторов экономики, аналитика от профучастников и многое-многое другое — это ваш завтрак, обед и ужин с десертом на ближайшее время, если вам не хочется остаться голодным после торгов.

4. Поговорим об инсайдерской торговле. Каждый из вас, наверное, слышал, видел, а еще лучше — хотел стать участником сделки, которая сделала бы вас богатым. Попробую развеять этот миф, хотя понимаю: зачем копать, если не мечтаешь найти клад. Не буду говорить о юридической стороне такой сделки и об ответственности, которая теоретически может на вас лечь, а покажу сторону экономическую. Представьте себе, что гипотетически такая сделка висит где-то в воздухе и ждет вас. И вот вам и только вам приходит информация от брокера, что бабушка Антона, работающая в крупной корпорации, подслушала в столовой разговор двух топов о покупке чего-то у кого-то непонятно почем, но они оба в восторге от этой перспективы. И теперь она за малую долю хочет, чтобы все были так же счастливы, как и те самые топы, поэтому вам тоже обязательно надо это что-то купить, пока не поздно.

Мораль сей басни такова: если есть что-то по-настоящему интересное, то первыми об этом будет знать узкий круг людей, который грамотно этим воспользуется, минуя утечку информации. Не хочу никого обидеть, но поверьте: те, кому надо знать это, уже все об этом узнали и сделали там свою игру или вообще не сочли нужным в нее играть и теперь хотят выйти. Вот почему в этом счастливом поезде вы тоже получили «выигрышный» билет, правда, в последний вагон, не осознавая, что публика из первых вагонов из него как раз выходит в данный момент.

В общем, это спорный путь обогащения, если только вы не машинист паровоза или особа, приближенная к нему.

5. Больной вопрос — это торговая дисциплина. А именно — что делать, если ваша инвестиция не приносит прибыль или даже убыточна. Резать позицию или нет — вот в чем вопрос. Отвечу так: скорее всего, вам следует еще до входа в позицию определить для себя: что вы хотите от нее получить и какой риск потери по ней закладываете в случае неудачи. Это даст вам некоторую моральную готовность понести убыток в том размере, который вы заранее определили для себя комфортным. И еще: у вас должен быть очень весомый аргумент, а лучше не один, чтобы тащить убыточную позицию. Хотя на практике это зачастую эмоциональная реакция на неудачу и вера в чудо. Надо иметь в себе силы и мужество признать поражение — при гангрене лучше отрезать конечность, чтобы не потерять тело целиком.

6. Не надо бегать от сделок. Вы никогда не узнаете успешность своих инвестиций, пока не сделаете их. Не надо пытаться поймать минимум при покупке или максимум при продаже, «постелить полы» или «покрасить потолок». Определяйте для себя уровни, интересные для входа на рынок или выхода из позиции, правильный тайминг для этого (тонкий момент, так как цена по одному и тому же активу в течение торгового дня может быть одинаковой несколько раз, и вам не надо порой быть в сделке при первом заходе на цель) и наконец — действуйте.

7. Возможно, мои взгляды покажутся старомодными, но я советую изучить элементы технического анализа для торговли на бирже. Может быть, вам они покажутся несколько странными или сложными, но поверьте — некоторые из них достаточно просты для понимания, графически наглядны и применимы на практике, особенно в ликвидных инструментах, где сложно манипулировать ценой. Вам не обязательно тупо следовать за ними, хотя некоторые стратегии основаны только на их применении; просто знайте, что это тоже имеет место быть и, возможно, даст вам больше уверенности в тех или иных решениях, а при грамотном их использовании скажется на прибыльности ваших сделок.

8. Диверсифицируйте ваши вложения. Это нужно не только для того, чтобы банально сократить возможные потери и, может быть, даже доход. Это также может быть полезно для того, чтобы лучше понять рынок, факторы, которые влияют на тот или иной класс активов, понять взаимосвязи, повысить собственный уровень профессионализма и быть постоянно в поиске новых возможностей, которые предоставляет рынок каждую минуту. В общем, не быть зашоренным в чем-то одном. Возможно, со временем у вас появятся свои предпочтения, но тем не менее знания и навыки в разных инструментах лишними не будут.

9. Выбирайте профессионального и надежного партнера в торговле. Здесь я имею в виду брокера. Не важно, банк это или инвестиционная компания. Во-первых, это новое место для хранения ваших активов в виде денежных средств и ценных бумаг. Во-вторых, партнер должен удовлетворять ваши запросы и ожидания во всех плоскостях: начиная с учета вашей позиции, сделки и заканчивая профессиональной помощью и поддержкой в торговле на разных рынках и разными инструментами. Поверьте, аппетит приходит во время еды, поэтому со временем ваши желания скорее всего будут более изощренными, чем сначала. Ну и конечно, немаловажно наличие комфортного человеческого контакта с партнером на всех этапах: от клиентского менеджера до руководителя всего деска. Каждый из них может быть полезен при решении тех или иных задач при наличии двусторонней коммуникации.

10. Последнее, что не могу не упомянуть — это удача. Точнее, хочется ее вам пожелать. Только не нужно давать слабину и списывать на нее свои потери. Но порой, когда делаешь все верно и логически объяснимо, «прилетают» новости, в корне меняющие расстановку сил, и соответственно, ваш финансовый результат. Вроде, и упрекнуть себя не за что, а осадок остается. Те, кто играет в покер, поймут это ощущение, когда ты был старше всю дорогу до ривера, а у оппонента всего несколько аутов, и он ловит один из них. Удачи вам в торговле на фондовом рынке и по жизни!

Евгений Шиленков работает на финансовом рынке с 1998 года, с 2001 года – в ИК «Велес Капитал». В 2012 году возглавил департамент активных операций ИК «Велес Капитал», объединяющий дески акций и долговых инструментов. Входит в топ-1000 самых профессиональных российских менеджеров по данным Ассоциации менеджеров России, занимает второе место в рейтинге лучших коммерческих директоров финансового сектора.

Фото: личный архив

The post 10 правил торговли от гуру: Евгений Шиленков, «Велес Капитал» appeared first on Finbuzz.ru.

«Пишешь закон и чувствуешь себя королем»

— Расскажи о себе.

— Родился в Уфе. Отец всю жизнь работал на авиационном заводе: шлифовал зубчатые колеса и лопатки для газотурбинных двигателей. Мама и дед работали там же. Поэтому я не особо задавался вопросом куда идти: закончил математический класс и поступил в авиационный институт.

С 86-го работаю во власти: избрали секретарем комсомола, через три года стал народным депутатом СССР, еще позже — секретарем ЦК ВЛКСМ. Вышел из низов, как говорится. Первый день работы в Белом доме начал вместе с путчем — 19 августа 1991 года. Баррикады вокруг, Ельцин на танке. И это все на расстоянии вытянутой руки.

В 96 году перешел в Министерство экономики, проработал там почти 11 лет: начал при Ясине и закончил при Грефе. Участвовал в проектах по реформированию естественных монополий: РАО ЕЭС, РЖД, «Газпрома». Это была уникальная школа, особенно в грефовской команде.

В 43 года ушел в «Тройку Диалог». Я все время говорил, как надо регулировать бизнес, и ничего не знал о нем. Разницу почувствовал сразу: сидишь в министерстве, пишешь закон и чувствуешь себя королем. А когда приходишь в бизнес, понимаешь, что закон не работает, потому что до этого не сделал малюсенькое постановление. Тогда я понял, что надо уходить к решениям, которые не перегружают бизнес контролем.

Через три с половиной года меня позвал Собянин, и я стал вице-мэром Москвы. Это тоже сильная школа — работать в мэрии мегаполиса, который входит в двадцатку экономически развитых городов мира и продолжает развиваться.

После получил приглашение стать ректором бизнес-школы «Сколково». Сначала показалось странным, но потом понял, что это проект про развитие страны. «Сколково» — это точка, где собираются успешные люди, которые хотят изменить страну, готовы платить за российское образование и видят свое будущее здесь. Это грандиозный проект.

«Чиновники считают бизнесменов удачливыми жуликами, а бизнесмены думают, что чиновники — коррупционеры и идиоты»

— Ты был и на госслужбе, и в бизнесе, и теперь учишь бизнесу. Это три разные роли.

— Да, роли разные, но все рядом. Есть война стереотипов: чиновники считают бизнесменов удачливыми жуликами, а бизнесмены думают, что чиновники — коррупционеры и идиоты. Оба стереотипа ошибочные. Я думаю, важно время от времени работать во власти, хотя бы в местной управе. Вы поймете, что там нормальные люди.

— Кто же пойдет туда?

— Да, у меня была такая проблема. В Минэкономике — куча амбиционных задач, а денег нет. И как людей ангажировать? Приходят взятки брать или воровать.

Была интересная категория людей, которые приходили расти. Только что отучились, готовы два-три года посвятить своей теме и наработать связи. Ценность таких людей в их неопытности: они брались за проблемы, от которых опытный человек сразу отказывался. Молодые люди не решали проблему, но сдвигали ее с мертвой точки.

— Предприниматели двигают мир вперед, а чиновники его тормозят. Ты согласен со мной?

— Чиновники работают в среде, которая должна быть консервативной. Если вразнос пойдет все государство, мало никому не покажется.

Ведь в чем еще проблема? Чиновники пытаются перенять наилучший опыт, но граждане не всегда готовы принять эту нормативную базу. Представь, у тебя есть красивый кейс и его противники. Но в реальности они не враги, они отражают мнение людей, которые будут жить по этому закону. Чиновники вынуждены балансировать между прогрессом и общественным мнением.

— Я не согласен, что наши отстали.

— Я тоже так не считаю. Но есть мнение, что работать в госструктурах — это надежно и выгодно, а быть предпринимателем — плохо. Так происходит потому, что чиновники уничижительно говорят о предпринимателях. Они создают впечатление, что деньги берутся из Минфина, а не создаются наемным трудом и частным капиталом. Им выгоднее сказать, что это мы, чиновники, создаем благо: пенсию повышаем, налоги собираем, и от нас зависит благополучие страны. Это глубокое заблуждение, и они злоупотребляют им. Такое отношение к бизнесу порождает нежелание людей идти в предпринимательство.

И в этом проблема. Важно показывать, что существуют другие способы самореализации. Место налогового инспектора или инспектора ДПС — это не предел мечтаний. Сейчас у власти поколение, которое искренне считает, что чем больше госпредприятий, тем лучше для всех. Так проще собирать налоги и управлять страной. Вот это и нужно менять.

— Я телевизор в кои-то веки включил. Услышал про народные предприятия. Что это такое?

— Это немецкая модель. Но она не прижилась. Как только ты становишься вот на такую дольку собственником предприятия, ты несешь за него ответственность. Многие не готовы это делать.

Представь, ты — мой работодатель, ты вложил деньги, чтобы создать эти рабочие места. Компания провалилась. Я потеряю зарплату за месяц и зайду в соседнюю дверь, чтобы продать свой труд другому предпринимателю. А ты потеряешь все деньги. Поэтому легенда про народные предприятия и справедливость — чушь.

Вспомни приватизацию. Работники получили долю в предприятии, но продали ее. Это было осознанное решение.

«Я не достиг больших результатов, потому что часто говорил себе: »А кто я такой, почему я вообще на это замахиваюсь?»

— Расскажи про школу.

— Это частная и самая крупная бизнес-школа в Восточной Европе. Кампус построил британский архитектор Дэвид Монж по мотивам картины Малевича «Супрематизм». Школе исполнилось 10 лет, и мы настроились на долгий поход за репутацией. Мы позиционируем себя как мировая бизнес-школа с фокусом на Россию, СНГ и развивающиеся рынки.

Нам это удается, потому что у нас сильные преподаватели. Студенты видят профессоров из London Business School, IMD, NCID или Chicago Booth, талантливых российских бизнесменов и исследователей.

Среди учредителей — девять компаний и девять человек, в том числе Роман Абрамович, Рубен Варданян, Андрей Раппопорт, Алексей Мордашов, Рустам Тарико. Каждый из них передал школе от 7 до 10 млн долларов. На эти деньги мы построили кампус и запустили обучение. Выпускники школы тоже помогают: у нас уже есть деревья, кресла, стены аудитории, которые выкупили студенты.

— Люди думают, что ты представляешь фонд «Сколково».

— Да, часто путают. Мы частная бизнес-школа и не имеем отношения к фонду «Сколково». Он государственный и работает на бюджетные деньги, мы — нет.

Сейчас схожесть брендов приносит больше минусов, чем плюсов: мы страдаем и пытаемся объяснять разницу. Но я верю в проект большого «Сколково». Когда-нибудь он выльется в тему российской Силиконовой долины, и мы выиграем от одинакового имени.

— Помимо учредителей есть еще движение со стороны компаний?

— Есть. Unilever спонсирует лабораторию устойчивого развития, Mastercard — кафедру финансов и электронных платежей, Schlumberger — кафедру операционной эффективности. Договорились с одним банком — пока не буду говорить имя — они три года будут вкладывать в кафедру маркетинга. Кафедра получит их имя, а банк будет участвовать в отборе исследователей и преподавателей. Это вопрос не только имиджа.

Программа MBA стоит 60 000 долларов. Не каждый талантливый человек может себе это позволить. Поэтому мы вводим гранты. Вот на новую группу набрали уже 25. Это значит, что есть бизнесмены, которые готовы отдать 15 000−20 000 долларов студенту. Давид Якобашвили (сооснователь «Вимм-Билль-Данн») дает такие гранты. Он приходит в кампус и смотрит ребятам в зубы. Тех, кого отобрал, берет в бизнес. Роман Абрамович просто дает деньги и говорит: «Выбирайте сами». Есть компания International Paper, она отбирает студентов с экологической повесткой. Приходит человек, рассказывает о своих проектах и получает грант — скидку 30−50% на обучение от International Paper. Это работает.

Есть и российские компании, которые дают гранты. Компании вкладывают в национальную экономику, развитие мозгов и ресурсов. Думаю, эта культура постепенно станет частью российского бизнес-образования.

— Студенты учатся без отрыва от производства?

— Да. Студенты проводят четыре-пять дней в месяц на кампусе, в остальное время работают. Люди, которые могут уйти с работы на полтора года, — довольно своеобразные.

У наших учредителей бзик на предпринимательстве как на образе жизни. Они ищут мотивированных студентов, у которых уже есть проекты, и они хотят их развивать. Представь, вытащить с работы маленького Тинькова на полтора года. Либо он никому не нужен, либо ничего не умеет делать.

— Предпринимательство — это врожденный талант?

— Нет, предпринимателем становятся, если есть способности и желание. Но большинство не хотят вести свой бизнес из-за тяжелого графика. Уверен, к этому можно привить вкус, если дать попробовать такую модель жизни.

Поэтому в школе есть программа «Стартап-академия», где студенты общаются со стартаперами, спорят с ними и примеряют роль бизнесмена. Кто-то попробует и говорит: «Нет, ребят, я наемный по природе. Не хочу брать на себя так много рисков и вскакивать от ночных звонков при пожаре». А кто-то получает кайф.

Вот крутая история: партнер юридической фирмы бросила карьеру и организовала компанию по вязанию и текстилю. Она работает в тяжелой сфере, но ее компания успешна.

— Что ты пожелаешь молодым предпринимателям?

— Амбиций. Я не достиг больших результатов, потому что часто говорил себе: «А кто я такой, почему я вообще на это замахиваюсь?» Это ваша жизнь, и вы должны прожить ее ярко.

Превращайте в возможность любую встречу: думайте, как получить больше опыта от общения, проектов и риска, который берете на себя.

Пробуйте, ошибайтесь и не теряйте к этому вкус — вот что самое главное.

The post Андрей Шаронов Олегу Тинькову: «Ошибайтесь и не теряйте к этому вкус» appeared first on Finbuzz.ru.

Необходимое пояснение

Девять лет назад этого человека звали Хуберт Дрозд и он был вполне успешным предпринимателем. Затем он оставил пост коммерческого директора торгового дома и переехал из Санкт-Петербурга в Таиланд, где было организовано его посвящение в монахи. Последние пять лет Тан Хуберт (тан — уважительное обращение к монахам в Таиланде) является учителем ретритного центра «Дипабхаван», который находится в горах острова Самуи.

Ретрит — очень удачный термин, в переводе с английского означающий «отступление». Внешне «отступление» от повседневной жизни на ретрите выглядит так: семь дней ученики не пользуются электронными приборами (все гаджеты сдаются в камеру хранения), спят на деревянных топчанах, встают в 4:30 утра, живут по строгому расписанию, едят простую вегетарианскую пищу и медитируют по семь часов в день. И главное: сохраняют абсолютное молчание на все время ретрита. Итак, в чем же цель этой практики?

«Посмотреть на себя со стороны»

— Мне кажется, что в последнее время понятие «ретрит», «випасана» — стали этакими модными словами, и от этого планка понижается…

— По-моему, лучше иметь о чем-то даже общее представление или просто поверхностное, чем никакого. Если что-то считается элитарным, то это становится недоступным. Возьмем спорт. Спорт не страдает от того, что становится общедоступным, его планка не понижается, а достижения не уменьшаются. Хотя человек может пойти в спортзал и заниматься просто беседой. На дорожку встал, пять минут пробежал и два часа общался. Он просто берет то, что ему посильно и что нравится. А если спортзал закрыть и сказать — примем только, когда пройдешь обследование, когда подготовишься дома, когда у тебя будет персональный диетолог, — то он просто не станет ходить.

— У меня есть друг, который считает, что делу надо отдаваться полностью или не делать вообще. И если заниматься духовной практикой, то уходить в монастырь, или построить скит в лесу и полностью посвятить себя этому… А так, по его мнению, это все глупости и потребительство.

— Это перфекционизм и идеализм, и не имеет к жизни никакого отношения. Если бы Билл Гейтс у себя в подвале думал: «IBM — это бизнес, а у меня — чепуха», он бы тогда просто не начинал! Я замечаю, что идеализм часто присутствует как оправдание своим действиям (бездействию). Люди не могут или не хотят ничего делать, даже не хотят попробовать, приложить усилий, и они оправдывают это тем, что «все надо делать или идеально, или никак».

— Главный вопрос: что такое ретриты и випасаны?

— Випасана, как часть буддистской практики, это техника медитации, техника самопознания. А ретрит — это такое мероприятие, которое помогает людям посвятить какое-то определенное время исключительно этой практике. Поэтому это и называется ретритом — «отступлением». Мы так организовываем свою жизнь, чтобы отступить от повседневных, обыденных дел и посмотреть на себя немного со стороны. Часто жизнь настолько затягивает, что становится сложно увидеть — кто я, какой я, что я делаю, почему именно этим занимаюсь? И в результате жизнь идет по инерции.

Поэтому ретрит — это возможность, «отойдя», посмотреть на себя и все, что нас окружает, с дистанции, более объективно. Какое место я занимаю в жизни, как я строю свою жизнь? Человек ищет ответы на эти вопросы. Это помогает повысить свой уровень осознанности и потом строить свою жизнь более осмысленно. Не в силу сложившихся обстоятельств и привычки, не в силу воспитания и обусловленности, а более целенаправленно.

— Вы считаете, что люди не умеют управлять своей жизнью? Те, кто будут читать это интервью, в основном, успешные люди.

— Да, они успешны. Но сколько людей выбрало свой бизнес? Сколько людей занимаются своей работой по осознанному выбору? Очень часто бизнес или дело, которым люди занимаются, просто им достались в силу каких-то обстоятельств. А действительно ли люди занимаются тем, чем хотели? Действительно ли мы живем так, как хотим? Действительно ли мы формируем свой характер? Или он обусловлен разными факторами — где мы родились, как мы воспитывались, к чему привыкли с самого начала.

— Как конкретно випасана и ретрит позволяют понять свои желания, лучше управлять своей жизнью?

— Эти практики помогают отпустить свою вовлеченность и посмотреть на себя и свою жизнь как будто со стороны. Менее вовлеченно — более объективно.

— Как это происходит и что для этого нужно?

— Нужно найти подходящее спокойное место и выделить определенное время, обычно это неделя или десять дней, чтобы только наблюдать. Не решать что-то, не исправлять что-то, а просто наблюдать. Только когда мы наблюдаем, мы можем быть более свободными. И мы можем отпускать. А для этого нужны условия. Ретрит их предоставляет. На ретрите не надо заботиться о решении своих дел, не надо думать о бытовых проблемах (жизнь практикующих идет по расписанию и организована), не надо думать о бизнесе (участники во время ретрита живут без какой-либо связи). Распорядок дня и дисциплина — все это как раз для того, чтобы перейти от человека действующего к человеку наблюдающему. Нет деятельности, вовлеченности. Поэтому, практикуя, мы не разговариваем — ведь разговор это форма действия, форма вовлеченности.

Единственная активность на ретрите — это медитация. Медитация тоже учит нас развивать наблюдательность на глубоком уровне. Чтобы мы не вовлекались не только во внешние действия, а не вовлекались в себя. Мы учимся не вовлекаться на умственном, эмоциональном уровне. Медитация развивает такие качества как спокойствие. Ведь не вовлекаться — значит быть спокойными. Беспокойный ум сразу видит во всем опасность или корысть. И начинает думать — что присвоить, а что прогнать. А спокойный ум может все допустить. Приходит хорошее — и мы не развиваем привязанность к этому. Приходит плохое — и мы не прогоняем это. Это нужно, чтобы всесторонне познавать себя, как с хорошей стороны, так и с не хорошей, без предпочтений, без суждений, познавать открыто все свои реакции, эмоции, мысли.

— Мне кажется, что медитация — такое затертое слово, все им оперируют, но не знают, что это такое. Некоторые считают медитацию переходом в некое трансцендентное состояние, в астральные миры и бог знает куда. А что такое медитация на самом деле?

— Буддистская медитация — это инструмент, всегда приближающий нас к реальности. Это не транс и не трансцендентальные ощущения. Только когда мы приблизимся к реальности, когда мы познаем себя, мы не хотим убегать — в эти, как вы говорите, астральные миры. Бегство от реальности может быть разным. Кто-то не справляется с жизнью — стресс, депрессия, проблемы, и он убегает от реальности – смотрит сериалы, сидит в интернете. Он всегда «онлайн» с виртуальной реальностью и «офлайн» с настоящей. Есть и более разрушительные формы бегства — люди напиваются, принимают наркотики. А кто-то может сказать — я духовной практикой занимаюсь. Но и это может быть тоже бегством от реальности — в какой-то транс.

Но, повторю, медитация должна нас приближать к реальности. Только когда мы приближаемся к себе, познаем, какие мы есть, мы можем понимать себя. Мы можем исправляться, делать свою жизнь лучше. Потому что когда мы убегаем, даже если это бегство успешное, всегда нужно будет вернуться. И очень часто возвращение в реальность — это больно. Если человек напьется, он протрезвеет. И оказывается, что проблемы никуда не делись, они только накапливаются. Бывает так, что некоторые убегают от реальной жизни, от общества в ретриты, в медитацию. И вместе того, чтобы, пройдя ретрит, приобрести что-то ценное, развить умелые качества, а потом вернуться в общество и улучшить атмосферу в жизни, в семье, на работе, в общении — они вообще не хотят возвращаться. Почему? Потому что они не развили ничего, им нечего предложить. Они, на самом деле, даже занимаясь духовными практиками, нисколько не развиваются.

— А сюда люди приезжают, как в бегство?

— На каждом ретрите есть такие люди.

— Вы видите таких людей?

— Вижу. Есть люди, которые живут от ретрита к ретриту. Есть люди, которые путешествуют по всему миру и очень часто посещают ретриты. Устали от жизни — возвращаются на ретрит. На ретрите устали — возвращаются в жизнь. Но они возвращаются в мир не для того, чтобы приносить пользу, а для того, чтобы просто самому отдохнуть и удовлетворить свои желания — плотские, чувственные. Жизнь бьет их — и возвращаются на ретрит. Но не для того, чтобы работать над собой, а просто чтобы немного передохнуть. Это довольно распространенная ошибка. Но, повторю, что любая умелая практика — випасана, медитация, ретриты — в любой форме и в любых проявлениях должны быть не бегством, а наоборот, приближением к реальности.

«В природе нет хорошего и плохого»

— Давайте поговорим об осознанности и реальности. Вы уверены, что это приближение к реальности и осознанная жизнь — раскрывают лучшие качества, а не наоборот? Бывают ли изначально, в сущности своей — темные люди?

— Не бывают.

— Почему вы так считаете?

— Потому что в природе нет хорошего и плохого, темного и светлого. Осознанность — это чистый инструмент. Чем отличается осознанность от знания? Это со знанием бывает так, как вы говорите, знание может быть плохим и хорошим. Знание подчас не имеет отношения к реальности. Знания — это просто мысли, фантазии, иллюзии. А осознанность — это чистый инструмент, когда видим себя, свои привычки, свое поведение. Видим, что мы злимся, что мы жадные, что у нас характер эгоистичный. Когда мы действительно увидим это в себе, увидим подлинную природу этого всего, ум отпустит неведение.

Будда говорил, что причиной «черной стороны» нашего поведения, которая приносит страдание, является неведение, иллюзия. Иллюзия того, что мы должны быть эгоистами. Потому что если мы не эгоисты, нас другие потеснят, оскорбят, мы что-то потеряем. И мы должны уметь постоять за себя. Мы должны видеть в других врагов. Это иллюзия. Надо увидеть — что можно быть добрым, что можно ничего не защищать, что все приходит и все уходит. Осознанность — это не знать, осознанность — это видеть.

— Поясните.

— Практикуя осознанность, мы видим: что полезно, что бесполезно. Мы видим, какие наши решения, какие наши поступки приносят нам счастье, улучшают нашу жизнь, а какие — ведут к деградации. Какое наше поведение приносит пользу, а какое — вред. И это не понимание. Понимание ума — это всего лишь вкус ума, вкус к идеям, взглядам. Понимание — это всего лишь концепция, иллюзия, мы в своем понимании запутываемся. Это иллюзия, это не реальность, своего рода ложь. Оно иногда схоже с реальностью, иногда близко к реальности, а иногда совсем отдалено от реальности. А когда мы видим реальность — мы видим правду. И то, что мы увидели — мы осознали. Хорошо, когда мы видим себя такими, какие мы есть, наблюдаем, а не думаем.

Мысли — это всего лишь идеи, подчас они не имеют ничего общего с реальностью. Почему люди так часто страдают? Потому что постигают мир, развивают свои ценности путем мышления. Сидят себе дома на диване и думают, какой должна быть жизнь, какими должны быть люди, какие идеи должны быть, какие ценности. И придумывают себе образец жизни, идеальный мир, а потом выходят на улицу — и оказывается, что мир не соответствует их представлениям. Медитация — это не думать, а смотреть, какой жизнь действительно является. Смотреть, полезной или бесполезной мы живем жизнью, мудрые совершаем поступки или глупые, приносят они страдания или счастье.

— Что происходит с людьми после возвращения в мир?

— После ретрита люди часто бросают медитировать, потому что не хватает друзей, которые их понимают, не хватает поддержки. Жизнь такая быстрая, такая суетливая, что люди тут же вовлекаются — и снова становятся неосознанными. Как часто можно целый день прожить, не осознавая, что я делаю и зачем. Просто по накатанной дорожке. Нужно иметь силу воли, чтобы после ретрита практиковать. Например, на работе наблюдать, какие эмоции проявляются, какие реакции. Ретрит не предоставляет полной возможности для практики. Это может быть началом, стимулом. Практику ретрита нужно распространить на все уровни жизни. Развивать свое моральное поведение, практиковать нравственность.

— Любое осознание в моменте — например, когда ругаешься на совещании и осознаешь свои ощущения в теле, эмоции, мысли — это своего рода медитация?

— Да, это медитация в действии. Медитация — это не техника сидения на полу. Это техника развития внимательности и осознанности. Мы на ретрите практикуем медитацию при ходьбе. Можно идти на работу и тоже практиковать медитацию при ходьбе. Можно решать какие-то дела. Можно вести машину и медитировать при этом. Когда кто-то подрезал, когда пробка на дороге — можно смотреть, что я чувствую при этом. И развивать доброжелательность, любящую доброту. Очень легко любить, когда никто не трогает и мы сидим на полу. А когда кто-то подрезал, когда на совещании кто-то не соглашается, или когда понимаешь, что сотрудники ничего не сделали и делать не собираются… И в этих ситуациях можно сохранять осознанность. Такие ситуации являются своего рода проверкой успешности нашей практики, как экзамен. И мы можем очень многому научиться, когда будем внимательны в такие моменты.

— Давайте поговорим немного о людях, которые приходят. Можете составить типичный портрет?

— Про род деятельности я часто вообще ничего не знаю. Характерной чертой является то, что эти люди, наверное, больше задумываются. И часто это молодые люди и среднего возраста. Но эта характеристика справедлива для русскоязычного населения. На англоязычных ретритах — обычно люди среднего возраста и старше.

— С чем это связано?

— Сам Будда стал практиковать, потому что увидел страдания. Я думаю, эта же причина побуждает людей к практике, к духовному саморазвитию — осознание неудовлетворенности. Это не означает, что их жизнь не успешна, что они неудачники. Они могут быть очень успешные, но они видят, что даже с успехом их жизнь неполная, есть неудовлетворенность.

Буддистская практика медитации и ретриты все больше распространяются по миру. Потому что это практика, к которой приходят люди, задумывающиеся о своей жизни, интересующиеся, как можно улучшить свою жизнь, как развиваться. При этом им не надо кому-то верить, за кем-то следовать, становиться частью какой-то религии. Буддистская практика — это более самостоятельная работа. И это труднее. Легче найти себе учителя, какого-нибудь гуру и следовать за ним. Или быть частью какой-то организации, структуры. Многим людям нравится, что никто не говорит, как нужно поступать. В буддизме нет догм, нет заповедей, есть лишь рекомендации.

«Люди живут в конфликте со временем и реальностью»

— Вы сами отмечаете, что все больше людей занимаются духовными практиками. А почему развивается такой тренд, почему появилась мода на ретриты? 

— Я думаю, что все больше людей тянутся к духовному развитию. Возможно, потому что во всем мире, в целом, живется теперь легче. И большинство людей с рождения получают все необходимое. Хорошие условия, пищу, работу, возможность путешествовать. И все меньше люди очаровываются материальной стороной — они это уже получили. Еще 20-30 лет назад люди мечтали куда-то поехать и путешествовать. Сейчас это доступно. Они объездили весь мир, получили новые впечатления, новый опыт, но жизнь это не намного изменило. Раньше хотел купить машину — цель жизни была такая. А сейчас не нужно копить, пошел и купил в кредит. И понял — это мало что меняет.

— Вы считаете, что люди разочаровываются в потреблении?

— Именно так. Люди видят, что, да, купить новые вещи можно. Купить еду, какую захочется — можно. Поехать в любой уголок земли — можно. Но все это приносит поверхностный опыт, впечатления, радость, а пустота остается. Это не приносит духовного, подлинного развития.

— Вот вы говорите о пустоте потребителя. А какие еще проблемы заботят людей? Семья, стресс, что еще? Какие проблемы тяготят? Что причиняет больше всего страданий?

— Всегда больше всего страданий причиняет то, что человек не может жить в гармонии с самим собой.

— Это общая фраза. Что вы имеете ввиду?

— Люди не занимаются тем, чем хотят заниматься. Люди не знают, чем вообще заниматься. Люди не нашли свой путь, не знают, зачем просыпаться утром. Они просыпаются утром в понедельник, и четыре дня в неделю говорят: «Как жалко, что сегодня не пятница». И так просыпаются на протяжении 40-50 лет — до самой пенсии. И это вместо того, чтобы радоваться — как хорошо, что сейчас понедельник, до конца недели еще столько дней! Это и есть внутренний конфликт: люди не знают как жить в гармонии. Как хотеть, получать, думать и чувствовать об одном и том же — чтобы не было внутреннего разлада.

— Мы говорили о тяге людей к ретритам и випасанам. Но в тоже время многие мои знакомые, например, из финансовой сферы считают, что нормальный человек должен зарабатывать деньги, бороться за бонусы, выплачивать три кредита, ездить отдыхать на Сардинию и иметь семью. А не заниматься какой-то восточной чепухой. Что бы вы сказали такому человеку?

— Все правильно. Он должен это делать. Должен быть успешным, а не неудачником. Должен развиваться профессионально. Но должен развиваться и как личность, развиваться всесторонне. Потому что человек — это больше чем работа и чем дом. Хорошо, он думает, что его цель в жизни, его предназначение в том, чтобы получить бонус, в том, чтобы получить свой офис, а не работать вместе со всеми в общей комнате. И он ради этого старается. Это предел мечтания. Ну хорошо, получит он офис, получит он бонус. К чему он дальше будет стремиться?

— К новому бонусу.

— Получит все возможные бонусы и встанет на самой вершине. К чему он дальше будет стремиться?

— Вот тогда и заживет в свое удовольствие.

— Во-первых, нет, он не заживет в свое удовольствие. Он будет еще больше работать и переживать, как все это накопившееся сохранить, как сохранить свой офис, свою должность, когда на его место есть десять других, более молодых и энергичных. А во-вторых, он сейчас уже может жить в свое удовольствие. Это сложно понять и сложно увидеть, потому что люди живут не в гармонии со временем. Люди хотят быть потом — спокойными, счастливыми, свободными. Допустим, человек хочет бросить вредную привычку. Например, начать правильно питаться. Когда он станет это делать?

— С понедельника.

— Да. С завтрашнего дня, с утра. А если завтра — это суббота, ну кто перед выходными будет… Поэтому с понедельника. А если понедельник в середине месяца — то с начала нового месяца или даже года. Это конфликт со временем, конфликт с реальностью, конфликт с жизнью. Потому что жизнь дает нам возможность здесь и сейчас. Мы можем жить в гармонии здесь и сейчас. И начать жить с этого момента, с этого момента меняться.

— Даже чтобы переселиться в свой кабинет и стать начальником департамента, люди вынуждены вкалывать по 12 часов в день. 

— Тот, кто достигает успеха, не всегда достигает счастья. Он просто достигает удовлетворения всего лишь в одной области, профессиональной. А потом появляется новая жажда. Потом появляется что-то, чего достичь нельзя. А если и достиг, то сложно удержать — и новый стресс. И казалось бы — достиг заветной мечты. А по факту — меньше сплю и больше беспокоюсь, потому что боюсь потерять. И нет опять никакого спокойствия.

Медитация помогает быть осознанным и видеть: действительно ли это нужно делать, действительно ли к этому надо стремиться. Буддизм не говорит, как надо жить. Каждый сам должен увидеть это. Буддизм развивает умелые качества, которые помогут человеку осознать свою жизнь. И поэтому буддистская практика никого не осуждает, не говорит, что это хорошо, а это плохо. Нет хорошего и плохого. Пусть каждый находит свое счастье.

«Ничто не может приносить такого удовольствия, как ощущение реальности»

— Что бы вы посоветовали читать, смотреть? Есть ли у вас список любимых книг, фильмов?

— Часто возникает такой вопрос. Да, нужно читать, интересоваться, получать знания. Для духовного развития (я сейчас не говорю об интеллектуальном развитии или получении эстетического удовольствия) необходимо читать практичные вещи, которые применимы в жизни. Не читать ради интеллектуального удовлетворения, а для практики.

— Вы сами читаете книги?

— (улыбается) Вообще никогда не читал.

— А смотрите фильмы, слушаете музыку?

— Сейчас нет. Раньше, еще в России, мне Гребенщиков нравился, «Машина времени». И когда стал монахом, еще немного слушал. А потом появился какой-то новый альбом, может, через два месяца после того, как я стал монахом. Я послушал, и как-то мне скучно стало. Фильмов я вообще никогда не смотрел — тоже скучно. Я даже «Звездных войн» никогда не смотрел, а это же хит! Я слышал, что новые вышли, а я и старых не видел…

— Это сознательная позиция, потому что вы стали монахом?

— Нет, я до этого не смотрел никогда.

— А сейчас у вас остались мирские удовольствия? Я знаю, вы в шахматы любите играть.

— Пару раз играл. В монастыре Суанмокх практиковал мужчина из Ирана. Мы с ним играли — но совсем немного. А так тоже, не особо… Нету у меня тех удовольствий, про которые вы спрашиваете. Я заметил, что ничто не может создавать такого удовольствия как ощущение реальности, настоящего момента. Мы всегда ищем какие-то удовольствия «на стороне», какие-то стимулы для произведения эмоций, потому что невнимательны к тому, что есть. Мы живые, у нас уже много эмоций. Не нужно смотреть фильм, чтобы радоваться какой-то жизни, которую придумал сценарист и показал режиссер. Тут сценарий жизни нам дает такие эмоции!.. Этому можно радоваться, это можно наблюдать, все это можно осознанно переживать. А когда мы не умеем этого делать, мы ищем другую, поддельную реальность.

— Некоторые люди считают, что буддисткая практика делает человека более инфантильным, уводит из мира и тем самым может поломать судьбу.

— Любая вещь может поломать судьбу. Любовь может поломать судьбу. Влюбился — и надел розовые очки, перестал учиться и работать, и лучше бы не влюблялся. Но не любовь ломает судьбу, а отношение к этому чувству, восприятие его, слепая вовлеченность в него. И так же — не сама практика, а восприятие, перфекционизм может сломать человеку жизнь. Медитация не будет ломать человека, если у него умелое отношение к этому и здравый подход. Люди не ломают себя, если реалистично подходят к жизни. А если они живут в иллюзиях — их может сломать все что угодно.

Фото: Алексей Савкин

The post Вокруг света с Алексеем Савкиным: «Если люди живут в иллюзиях, их может сломать все что угодно» appeared first on Finbuzz.ru.

— Илья, какая история связывает вас с этим музеем? 

— Я начал встречать много интересных фактов о культуре ведения бизнеса в России до революции, о том, как предприниматели управляли своими личными финансами и активами в то время. Мне захотелось об этом больше узнать, я пришел в этот музей, который, к слову, отмечает свое 25-летие в следующем году. Это единственный в России музей меценатства и благотворительности, где собраны истории более 150 семей российских предпринимателей. В нем есть зал, посвященный экспонатам финансового и фондового рынков в России XIX – начала XX века. Как рассказала директор музея Елена Калмыкова, здесь, например, представлены личные книги доходов и расходов семей предпринимателей, в которых фиксировались крупные и мелкие суммы, вплоть до стакана семечек или чаевых кучеру.

 — Что вам известно о финансовой культуре русских меценатов и предпринимателей в дореволюционной России?

— Я заметил, что достаточно распространенной практикой было составление завещаний. Таким образом осуществлялась забота о своей семье и потомках. Елена рассказала, что, как правило, муж завещал капитал жене, которая распределяла его между сыновьями неравными долями (так было у Прохоровых и Рябушинских) по степени вовлеченности в дело, дочерям же доставались одинаковые части капитала на приданое. У Третьякова в возрасте 27-28 лет уже было составлено распоряжение, как управлять его финансовыми активами. С точки зрения личных финансов у него был грамотный портфель — часть активов в недвижимости (доходные дома разных типов), облигаций более чем на 1 млн рублей. Основой любого портфеля в те времена были гарантированные бумаги, бумаги железнодорожных фондов и городских займов, ипотечные бумаги, которые стабильно давали 4-5% годовых.

 — А что известно про страхование жизни в те времена?

— В своей практике я периодически встречаю потомков людей, у которых дед или прадед до революции страховали жизни в иностранных и российских компаниях. В 1831 году А. С. Пушкин сказал: «Страховать жизнь на Руси в обыкновение не введено, но войдет же когда-нибудь. Покамест мы не застрахованы, а застращены» (то есть запуганы). Это пророческое изречение гения русской литературы было сделано за четыре года до учреждения первого в стране общества страхования жизни.

Вообще, понятие финансового советника появилось более двух веков назад в Великобритании и ассоциировалось больше с функционалом страхового агента. В конце XIX века в США появились первые ассоциации финансовых советников, которые занимались уже не только страхованием, но и финансовым планированием, давали советы по инвестициям и недвижимости.

— Давайте разберемся, кто такой независимый финансовый советник?

— Термин «независимый финансовый советник» появился в 60-70-е годы XX века. Этот специалист помогает решить вопросы увеличения активов, создания гарантированной финансовой безопасности и благополучия семьи путем страхования жизни, механизмов наследования и оптимизации налогов. Главное отличие финансового советника от других консультантов в его независимости, он работает с разными финансовыми компаниями, куда потом может направить своего клиента, исходя из целей и задач в рамках подобранного оптимального пути решения. Второе отличие — финансовый советник будет сопровождать своего клиента всю жизнь, как личный врач или юрист. Это подчеркивает его огромную ответственность и лояльность клиенту.

— В чем отличие культуры финансового планирования в России от зарубежных практик?

— В конце марта я был в Тайване, где у большинства 25-30-летних людей есть личные долгосрочные инвестиционные и пенсионные планы. Там все делают страхование здоровья, ДМС, страхование жизни. В США то же самое. Примерно $300-400 и более в месяц американцы тратят на страхование разного вида. Примерно такой же бюджет на услуги страхования заложен в австрийской, швейцарской, японской семьях.

Развитые экономики отличаются от России, в частности, тем, что у них в семейном бюджете заложены расходы на страхование разных видов, потому что это гарантия безопасности семьи и ее благополучия. Правда, за последние полгода я заметил, что большинство состоятельных людей в России на текущий момент интересуется именно страхованием жизни. Общаясь с людьми, у которых состояние в несколько миллионов долларов и больше, я понимаю, что инвестициями уже сложно кого-то удивить, а вот страхование жизни — это инструмент, который можно использовать на протяжении всей жизни и решать с его помощью массу задач. Это оптимизация налогов, увеличение активов бизнеса, защита бизнеса и бизнес-партнеров, гарантия финансовой безопасности семьи, защита личных активов. Когда человек создал капитал, он может его разово разместить и получать ренту пожизненно. Это возможность создать колоссальное наследство и свою финансовую династию. Например, Бен Бернарке держит более половины своих денег в страховых контрактах-аннуитетах.

— Как вы пришли к финансовому планированию как к направлению деятельности? 

— К выбору этой профессии я пришел не сразу. Где-то год у меня был собственный бизнес, я инвестировал в стартапы. Вскоре я определил для себя критерии того, чем бы я хотел заниматься. Первый критерий — надежность и долгосрочность. Второй — чтобы профессия была полезна для людей. Прошел специализированное обучение у таких известных международных финансовых экспертов, как Джозеф Лазерсон (основатель Logic Planning Group), Светлана Сикорская (член консультативного совета Logic Planning Group), Руди Раднер (президент Tough Case Insurance Agency), Йен Миллайс (директор International Hansard Global). Обеспечил себе самому прекрасную финансовую форму.

Я привык, что в бизнесе должны быть большие прибыли. Однако быстро понял, что при надежных вложениях 5% в долларах за год — это очень хорошо. Со временем ко мне начали обращаться за советами. Тема финансовой свободы находит отклик. Современные люди хотят научиться управлять бюджетом, планировать благосостояние и достигать своих личных финансовых целей.

— Что вы можете посоветовать тем, кто только начинает заниматься личным финансовым планированием?

— Советую проанализировать свои денежные потоки на бумаге, а в дальнейшем использовать специальные программы для их фиксации (home money, easy finance, money wiz и др). Ежедневный учет расходов и доходов — основа финансовой дисциплины. Анализировать свой бюджет можно раз в месяц, это поможет сократить ненужные траты. Как только появляется порядок в учете финансов, доход моментально увеличивается.

Цель ведения бюджета — понять, какую сумму вы можете откладывать ежемесячно из своего дохода. От любых поступлений минимум 10% нужно откладывать на создание финансового резерва, формируя свои финансовые активы. До 5% — на благотворительность. Не более 20% — на погашение кредитов и обязательств. Вы — это главный актив, поэтому до 65% — на личное потребление, из которых 10-20% — на свое развитие, отдых, покупки.

Ключевой момент — ищите новые возможности зарабатывать больше, не экономя на своих желаниях. Стремитесь откладывать больше 10% от ваших ежемесячных поступлений, тогда ваши финансовые резервы будут быстро увеличиваться. Научиться откладывать деньги — первый и важнейший шаг на пути к финансовой независимости. Сегодня нужно жить хорошо, чтобы завтра жить еще лучше.

— Что такое финансовый резерв? Сколько нужно инвестировать и когда лучше начинать? Где найти деньги на инвестиции?

— Финансовый резерв — ликвидный денежный фонд на непредвиденные расходы из расчета как минимум на три, а в идеале на шесть месяцев. Оптимальный срок его формирования — от нескольких месяцев до года путем откладывания как минимум 10% от ежемесячных доходов. Он может быть в форме депозитного счета в банке. Когда у вас есть финансовый резерв, вы будете чувствовать себя увереннее. Разложите его в разных валютах – рубли и доллары, 30-40% — в рублях и 60-70% — в долларах, чтобы нивелировать падение рубля. При суммах до $30 000-50 000 можно все держать в долларах. Если часто ездите в Европу — можно добавить евро.

Как только финансовый резерв становится больше, чем на шесть месяцев, можно начинать направлять эти 10% от вашего ежемесячного дохода на инвестирование, иначе деньги будут обесцениваться. Чем раньше вы начнете инвестировать, тем быстрее сможете прийти к своей финансовой независимости. Высвободить средства можно, сократив ненужные расходы: повышенные траты на развлечения и отдых, чрезмерное употребление сигарет, алкоголя, слишком высокие расходы на одежду, продукты. Таким образом у вас точно освободятся 200-1000 рублей в день. Вот их и нужно начинать инвестировать.

— Почему важно направлять средства на благотворительность?

— Важный момент: если у вас есть кредиты, которые вы выплачиваете ежемесячно, вам все равно необходимо создавать финансовый резерв хотя бы на три месяца. Если у вас не будет финансовых запасов — даже самых минимальных — вы будете постоянно испытывать финансовый дискомфорт. Когда появляются денежные запасы, вы ощущаете себя намного более уверенно. От уровня активов энергия денег растет. В том числе, энергия денег увеличивается от благотворительной деятельности, на которую следует в среднем направлять до 5% в месяц от ваших доходов. Делайте это с удовольствием и радостью, испытывая удовлетворение от того, что с кем-то поделились. Поддержка с искренними намерениями воодушевляет и заряжает. Человек живет не только для себя, он еще помогает другим. Это вклад в развитие общества. История знает впечатляющие своими масштабами благотворения. Например, Рябушинские, которые говорили: «Богатство обязывает». Они это расшифровывали так: «Если Бог дал возможность быть богатым, то часть богатства должно отдать тому, кому Бог не дал такой возможности».

Фото: Светлана Беканова

The post Илья Пантелеймонов: «Сегодня нужно жить хорошо, чтобы завтра жить еще лучше» appeared first on Finbuzz.ru.

1. Будь психологически устойчивым (безэмоциональным) к воздействию информационного потока в разрезе того, чем ты профессионально занимаешься.

2. Правильно воспринимай постоянно поступающие многочисленные экономические новости и данные со всего мира, которые касаются предмета твоей торговли. Умей выделить («отфильтровать») главные факторы из всего множества поступающих.

3. Отслеживай общемировую геополитику — сегодня это крайне актуально для всех сегментов финансового рынка.

4. Умей выслушивать прогнозы и рекомендации других специалистов рынка, но принимай исключительно собственные решения, даже если они идут вразрез с мнением большинства.

5. Не будь азартен, имей четкий план торговли от входа в рынок и до закрытия — с момента входа знай, где возьмешь прибыль, а в случае неудачи — где «порежешь» в убыток. Соизмеряй объем позиции со своими возможностями.

6. Будь стрессоустойчивым в моменты коллапса рынка чтобы избежать принятия резких необдуманных решений под влиянием момента (иногда лучше пересидеть).

7. Умей своевременно признать свою ошибку чтобы закрыть заведомо убыточную позицию, а не надеяться на лучший исход.

8. Не лови «падающих ножей», не старайся «угадать» вершину — умей ждать, никогда не гонись за сверхприбылью. Самое сложное — это терпеть и ждать.

9. После закрытия позиции (не важно — в прибыль или в убыток) возьми паузу в один-два дня, остуди разум.

10. Даже если тебе все удается, результат положительный, и ты начинаешь считать себя «большим профессионалом», всегда помни, что рынок не терпит излишней самоуверенности, и судьба может преподнести тебе горький урок, вплоть до полного поражения.

И небольшое лирическое отступление: в нашей работе было много «великих» трейдеров, которые, открывая позиции с целью 100%-ной прибыли, купив валюту А против валюты Б, в итоге продавали собственные квартиры и машины для покрытия внезапно возникших убытков. Поэтому умей отвлекаться от работы, живи полноценной жизнью, занимайся здоровьем, заботься о семье — это самое главное.

Петр Неймышев работает в банке «ФК Открытие» с 2009 года (ранее — банк «Открытие»). Он начинал в 2001 году в Московском кредитном банке с позиции старшего дилера, а с марта 2003 года был переведен на должность начальника управления операций на валютно-денежном рынке.

Фото: личный архив

The post 10 правил торговли от гуру: Петр Неймышев, банк «ФК Открытие» appeared first on Finbuzz.ru.

По образованию и по профессии я — физик. Занимался системами наведения, в том числе, системами наведения военных объектов — проще говоря, баллистических ракет.

Я совершенно случайно попал в 1992 году в «Альфа-Групп». В газете «Московский комсомолец» было опубликовано объявление, что компания ищет математиков. Я тогда зарабатывал в Центре управления полетами, будучи заведующим лаборатории, 10 долларов в месяц. Эта цифра входила в некоторое противоречие с моими амбициями. А там математикам предлагали 250 долларов. Меня взяли на работу руководить аналитическим подразделением. Тогда я работал вместе с известными людьми: Михаилом Фридманом, Денисом Киселевым, Борисом Киперманом, Петром Авеном. В основном занимался недвижимостью. Потом я оттуда мигрировал в другие компании.

Возглавлял финансовый блок группы «Гута». Это было в начале 90-х. Потом я возглавлял подразделение в «Российском кредите». В 1997 году познакомился с выдающимся человеком, Рубеном Варданяном, который услышав мою фамилию, совершил трагическую ошибку в своей жизни. Он решил, что я — армянин, и немедленно пригласил меня работать. Параллельно я закончил Чикагский университет. В 2003 году меня переманил Стивен Дженнингс, человек еще более известный.

До 2009 года я возглавлял buy side в Renaissance, так называемый Renaissance Investment Management (RIM). Параллельно удалось поработать руководителем банка «Ренессанс Кредит». Его путь с 200 млн долларов до 1,5 млрд долларов в капитале проделан был, когда я был его CEO. Перед 2008 годом я продал свою долю. Я продал всю свою долю в «Ренессансе» за полгода до кризиса. И тогда мне все говорили: «Что ты делаешь? Ты с ума сошел? Все будет стоит в десять раз больше». А потом они все приходили и говорили: «Откуда ты знал?» Я занимался управлением активами, я не мог не знать. Я всем честно говорил тогда и даже писал в журналах, что все будет плохо, но верить особо никто не хотел. Я ушел, создал с партнерами свою компанию под названием «Третий Рим». И до 2013 года мы работали, делали сделки, управляли активами. Осень 2013 года мы продали компанию англичанам Oracle Capital.

Симптомов кризиса в 2013 году было много. Они приходили с разных сторон. Обычно, когда вы видите симптомы с разных сторон, то это свидетельствует о том, что процесс будет устойчивым. К этому времени уже подешевело золото. Золотой спайк традиционно предшествует окончанию суперцикла и началу нового. Золото вырастает, как и все commodities. За золотом нефть ходит очень исправно. Может с лагом по времени, но они очень дружат. Вообще, если рисовать цену нефти в золоте или золота в нефти, как хотите, — то это такая синусоида, которая крутится вокруг, условно говоря, 15 баррелей за унцию. И если она очень сильно от этого отходит, возникает стретч, и это значит — вы на границе цикла. И этот стретч, конечно, схлопывается в определенный момент. В 2013 году все было очень красиво и понятно. Плюс можно было посмотреть на поведение рынков. Рынки тоже отражали конец цикла. Ставки дошли до конца, до упора.

По-хорошему, есть только одна вещь, про которую можно точно сказать, что она случится после 2018 года — придет 2019. Ничего другого мы предугадать не можем. Можно рассуждать о трендах, тренды имеют свойство ломаться. Что мы сейчас понимаем? Мы понимаем, что власть, вообще говоря, неплохо осознает ситуацию. Она постоянно отказывается от катастрофических действий: экономика роста, Зюганов, национализация, своя валюта, настоящая стоимость рубля — 19 к доллару. Это привлекательно, это повысило бы кредит доверия общества на некоторое время. Общество очень иждивенческое, и оно ждет патерналистских действий. При этом государство на это не идет. Неплохо разбираясь в ситуации, власть не двигается в сторону структурных реформ.

Россия является демократической страной в том смысле, что большинство населения действительно поддерживает власть. А власть у нас та, которую поддерживает большинство населения. Демократия не спасала ни Германию в 30-е годы, ни Венесуэлу в 2000-е, ни нас сейчас. Демократия — вообще не средство для спасения страны. В этом смысле реформы (политические и экономические) совершенно можно разделить.

Власть наша мыслит очень коротко, она не умеет думать длинными горизонтами. Но есть серьезный момент, который власть понимает — любые реформы вызывают кризис. Шесть-семь лет — это нормальный, хороший срок для эффективных реформ при серьезном кризисе. Падение ВВП на 25-30% — это нормальное падение ВВП в процессе реформ. Тем более реформ такой чудовищно запущенной страны, как Россия. Россию нам удалось запустить колоссально. В нашем случае реформы могут занять лет 10-15 при падении ВВП на 30-40%, и на это власть пойти не может, потому что кредит доверия населения очень хрупкий. Он пока держится благодаря тому, что рецессионная стабильность может продолжаться много лет. И если сейчас начать реформы, кредит доверия рухнет, и власть снесут, как правительство Гайдара, причем намного скорее.

На пиках реформ очень часто сносят правительство и власть. Наша власть опирается на многомиллионный слой бюрократии, который не потерпит такой ситуации обеднения кормушек. У нее нет диалога с теми классами, на которые можно было бы опереться — с технократией, с предпринимателями, со средним классом.

Третий Рим — это красиво. Мы собирались на какой-то кухне в очередной раз, решая вопрос как назвать нашу компанию. И кто-то из нас, по-моему, Кирилл Левин сказал, что давайте назовем «Третий Рим», потому что часть команды сперва работала в «Тройке», потом в Renaissance Investment Management (RIM). Это была третья инвестиционная компания.

Как врач, я вам должен сказать, что делать бизнес здесь нельзя. Это вредно для здоровья того, кто этим занимается. Наши люди, которые едут за границу, отлично делают там бизнес. Русский человек, который прошел русскую школу, там работает хорошо и легко. Это проверено.

Есть старое российское правило, которое я в армии еще выучил. Я служил срочную службу, мне удалось многое усвоить. Надо находиться ближе к кухне и дальше от начальства.

В России проблема не с деньгами, а с доверием между институциональными и экономическими агентами, с рисками. Perception risks у нас чудовищные. У нас все боятся. Власть боится предпринимателей, предприниматели — власть и друг друга, госкомпании — частных компаний, все боятся иностранцев, иностранцы боятся русских.

В венчурной индустрии можно получать бонус по росту капитализации твоего венчура. Рост капитализации определяется последующим раундом. У венчурного рынка изначально высокий риск-профиль. И задача венчурного рынка — в широкой селекции обеспечить выживание небольшого количества очень прибыльных компаний. Поэтому в этом смысле надо инвестировать в как можно более широкий круг. Потому что предсказать успех венчура, как показывает практика, невозможно.

При принятии инвестиционных решений могу попробовать перечислить основные парадигмы. Мы ориентируемся на асимметрию информации. Если мы симметричны относительно рынка, мы ничем не лучше. Мы стараемся знать больше, чем рынок. Мы делаем peer analysis, используем аналитиков, которые проработали в бизнесе. Мы стараемся влезть в шкуру компании, понять, что с ней происходит на самом деле. Любая реакция на рынке имеет время. И вы можете быть быстрее, не потому что у вас робот, а потому что инвестиционный комитет крупного фонда соберется только через месяц. И на этом тоже можно зарабатывать.

Средний доход фонда прямо пропорционален среднему возрасту управляющего. Чем человек старше, тем выше доходность.

Мир вообще двигается очень быстро. Единственным богатым человеком будет человек производящий сервис. Сервис — это технология, это R&D.

Фото: Светлана Беканова

The post Андрей Мовчан: «Варданян решил, что я — армянин, и взял на работу» appeared first on Finbuzz.ru.

«Без кредитов не будет движения в экономике»

— Мне вот слово «предприниматель» нравится больше, чем «бизнесмен».

— Мне тоже. «Предприниматель» — правильное слово. Оно означает «делать», и не важно где: в науке, культуре или армии. Мы создаем политическую партию и ориентируемся именно на таких людей: они хотят изменить мир и думают, что будет завтра. Мы называем их «люди дела».

— Расскажи о себе.

— Я родом из Советского Союза. Прошел школу, пионерию, комсомол. Я был общественником еще с пионерских времен. Смог поступить в МГИМО, хотя жил с родителями в коммуналке.

Пока учился, страна изменилась: прозвучал сигнал об экономической свободе и мы стали строить компании. Поэтому после МГИМО ушел во внешторг, потом на советско-голландское предприятие, получил опыт и создал в 91-м группу компаний Solvalub. Управлял бизнесом из Лондона.

Мы делали полезные вещи — нефтепродукты. Заводы стояли под Москвой, в Перми, Кировской области. Один из заводов продали «Лукойл-Нефтехиму». В общем, большая была компания.

Успеха мы добились. Например, одна из наших компаний, «ИнтерХимПром», довела собственный бизнес до 10% мирового рынка аммиака. Наш козырь был в том, что мы префинансировали экспорт. Денег в экономике нет, а мы предоплачиваем аммиак и химию на шесть месяцев вперед — вот поэтому цепочка заработала. Нам помогали западные банки.

Перед кризисом компанию продал. Подумал, что всех денег не заработаешь и стоит двигаться дальше. Да и жизнь немного побила: была непростая ситуация с руководством «Межрегионгаза», даже маленькая войнушка.

— Дорого продал?

— Дешевле, чем мог бы сейчас. Когда я уходил, аммиак стоил 60 долларов, а полгода назад — 230 долларов. Сейчас бизнес другой и стоит он других денег.

— Чем занялся после кризиса?

— У меня оставались еще активы, и я их развивал. Через какое-то время все продал и начал интересную тему — компанию «Абрау-Дюрсо». Для меня это был классный проект, на нем я проверил свои силы. Когда стал уполномоченным по защите прав предпринимателей, оставил бизнес.

— Что нужно, чтобы бизнес развивался?

— Кредиты. Без опережающего предложения денег не будет движения в экономике. Инвестиции не придут. Поэтому мы говорим: «Государство, ты должно быть более активным, должно вести политику, как это делают американцы, европейцы, китайцы и японцы».

Мы считаем, государство может больше инвестировать в развитие бизнеса через кредиты. Причем возвратность будет. Мы даем схему с рисками как у инвестиционного банка. Если инвестиционные банки берут на себя эти риски, почему государство не может?

— Как государство может инвестировать?

— У нас два механизма: через Фонд развития промышленности и рефинансирование коммерческих банков, под облигации. Это еще и сильный толчок: с рынка облигаций начинается рынок ценных бумаг, а в России — он еще в зародыше.

— Второй механизм более логичный, потому что банки умеют отсеивать проекты. Не понимаю, как работает Фонд. Расскажи про него.

— Фонд работает как инвестиционный банк, только на государственные деньги.

Чтобы получить финансирование, предприниматель готовит заявку. Ее оценивает команда бизнесменов, которые постоянно сидят в фонде. Они решают — давать деньги или нет. Решение принимают все вместе.

Фонд дает деньги без залога или под залог оборудования, которое предприниматель покупает в рамках проекта. Риски, конечно, есть. Но это рыночные риски, которые есть у всех и всегда. Одобренные проекты работают как надо — невозврата денег не было.

Правда, денег мало: заявки лежат на сумму свыше 600 млрд рублей, а в фонде — 20 млрд рублей.

— Государство хочет развивать малый и средний бизнес?

— Когда у тебя есть нефть, ты можешь спокойно качать ее на Запад, получать огромные деньги, и ни о чем  не думать. Но сейчас нефть дешевле, чем раньше. Поэтому доходов для государства нет, сегодня надо смотреть, где и как зарабатывать по-новому.

Есть два сценария. Первый — back to USSR: возвести стены, консервировать свою неэффективность и распределять все по карточкам. Понятно, что мало кто этого хочет. Второй сценарий — развивать малый и средний бизнес. Те, кто занимается экономикой и правом в стране, понимают, что у государства нет другого пути.

Проблема в том, что нет четкого понимания, как его развивать. Поэтому мы много ходим по кабинетам главы правительства и его замов. Говорим: «Вот путь к экономике, которая будет работать на базе реального производства, малого и среднего бизнеса».

«Полонский не виноват»

— Давай вернемся к партии. Над чем сейчас работаете?

— Наша главная задача — пройти пятипроцентный барьер. Так мы сформируем депутатскую фракцию. Нас часто спрашивают: «Зачем вам это? Вы можете работать с «Единой Россией» и проводить через нее законы». Мы действительно решили много вопросов с помощью «Единой России», например, провели закон о страховании вкладов индивидуальных предпринимателей. Но у собственной партии больше плюсов.

С «Единой Россией» так: даем им законопроект, они вносят его в думу, законопроект идет правительству на отзыв. Если приходит отрицательный ответ, то уже никто не узнает о существовании законопроекта. Если мы самостоятельно внесем законопроект в думу, то обязательно поставим на голосование. Тогда при любом ответе правительства все узнают, кто «за», например, страхование вкладов юридических лиц, а кто «против».

— Что тебя мотивирует в политике?

— Эта тема меня давно зацепила. Когда был бизнесменом, еще при больших химических и прочих минерально-удобренческих активах, начались проблемы. Я понял, что должен смотреть не только на свой бизнес, а шире — на ситуацию в целом, на экономику страны.

Поэтому стал членом Российского союза промышленников и предпринимателей. Меня пригласили как младшего, там уже были потанины, фридманы, дерипаски и ходорковские. Вместе сделали, например, комиссию по этике против корпоративных войн и рейдерских захватов.

Помнишь, была война между Смушкиным и Дерипаской из-за целлюлозных заводов? (Захар Смушкин — председатель совета директоров Группы «Илим», Олег Дерипаска — владелец компании «Базовый элемент»). Мы решили их конфликт с помощью одного рычага давления — общественного мнения.

Потом занялся газовой реформой. Было интересно собрать академиков и профессоров для этого дела. Я сижу такой, учебники только читал, а тут — ученые, и мы вместе разрабатываем систему перестройки газового рынка. Мы ее сделали и даже подписали у «Газпрома». Но потом изменилась ситуация, запускать не стали.

Позже понял, что Российский союз промышленников и предпринимателей помогал в основном крупному бизнесу. Был там человек, который отвечал за малый бизнес, и его направление закрыли: «Да ну, зачем нам это? Мы тут 92% ВВП. Зачем нам малый бизнес?»

Я подумал, что вообще-то стране нужен малый бизнес. Тогда мы с коллегами сделали «Деловую Россию». Я отдал ей десять лет и прошел большую школу: стал смотреть макроэкономические процессы и готовить доклады для президента.

Через какое-то время понял, что «Деловая Россия» не может всем помочь. Поэтому мы обратились к президенту с предложением создать институт уполномоченного по защите бизнеса. Как у нас: кто предложил, тот и делает.

— Какими результатами гордишься?

— Самое большое достижение — амнистия предпринимателей. Это была большая группа товарищей — 2466 человек, судьба которых изменилась к лучшему. Приходится еще с уголовкой бороться, и для нас это самые тяжелые обращения. Освободили, наверное, человек 50.

Чтобы помочь предпринимателям, мы проводим независимые экспертизы — нам помогают 60 с небольшим адвокатских бюро и юридических компаний. Но вытащить удается не всех: сейчас человек десять сидят в СИЗО или под домашним арестом, хотя они не виноваты.

Вот по Полонскому провели четыре экспертизы, и мы считаем, он не виноват. У него не было умысла: он вложил в проект больше денег, чем получил от вкладчиков.

— Расскажи, что ты хочешь изменить в экономике.

— Должна быть комплексная программа: налоги, тарифы, суды, даже электронное государство, которое как раз антикоррупционное.

Но главное — необходима экономическая свобода. Только огромное количество людей, живая экономика, которая движется и растет, может стать основой будущего. Все должно быть подчинено экономическому росту, а не стабилизации. Сейчас мы пытаемся сохранить, что есть: не инвестируем, не бежим, мы стоим и ждем, что будет дальше.

Так это не работает. Это уже мертвая экономика больших монстров, нефтяных и финансовых. Ты хорошо это знаешь: если велосипед остановится, он упадет. Поэтому нам нужно движение вперед и драйв.

The post Борис Титов Олегу Тинькову: «Стране нужен малый бизнес» appeared first on Finbuzz.ru.

1. Прежде чем начать заниматься этим хулиганским бизнесом, ответьте себе на главный вопрос: «А оно тебе надо?» Ибо, как говорят великие, пИсать и писАть надо тогда, когда ты без этого уже не можешь. Ответьте честно. И только тогда собирайтесь в дорогу.

2. Поскольку этот бизнес (а для многих это всего лишь времяпрепровождение) требует лошадиного здоровья, постарайтесь и этот вопрос для себя по-честному закрыть. Чего уж греха таить, трейдинг — занятие не вполне полезное для здоровья. Так что неврастеники, параноидальные холерики, сердечники, гипертоники, а также страдающие комплексом неполноценности или излишней полноценности в данном деле не приветствуются.

3. Азарт и невежество — ваши главные враги. Со вторым иногда можно пробовать бороться. Но первое — это катастрофа. Намотайте себе на ус: азарт в этом деле — быстрый путь на кладбище забитых тяжелой судьбой инвесторов. Только холодный разум. Только спокойствие. Только здоровый цинизм.

4. Помните: рынок — это безумная мечущаяся толпа. Настоящий сумасшедший дом. С одной стороны. С другой — некий коллективный, и, как это ни странно, вполне конкретный, очень логичный разум. И он всегда умнее нас. Осознайте этот факт и примите. Пока мы упорствуем, настаиваем на своей правоте, рынок нас «делает». А мы остаемся самыми правыми и самыми умными. Но без денег.

5. Самоирония. Это весьма важная штучка, которая очень может помочь в вашем бизнесе. Самоирония и чувство юмора вообще. Почему? Да все просто. После трех-четырех удачных сделок наше эго начинает вдруг раздуваться до неприличия. А если таковых сделок семь-десять, тут уж мы просто короли мира. Тогда-то и происходит катастрофа: ставки удваиваются, нам море по колену, и все очень быстро теряется. И прибыль, и вообще капитал. А требовалось всего ничего — просто критично относиться к себе и своим достижениям.

6. Умейте сказать себе «стоп». Это невероятно сложное умение, на грани невозможности. Сродни умению вовремя остановиться. Если честно, кто из нас умеет вовремя остановиться? Представьте: ты что-то заработал, снова сделал ставку. И СНОВА заработал. Остановись! Подумай. Может, стоит не торопиться снова входить в позицию? Может, стоит перевести дух и подумать о чем угодно? Но только не о рынке. Удачу так легко спугнуть.

7. Что важнее — нефть (и ее движения)? Наши шизофренические идеи? Или настроение и состояние души любимой? Мир не стоит слезы ребенка! Мир не стоит того, чтобы любимая расстраивалась. Подумайте об этом. Ради чего мы работаем? Ради чего мы вообще живем?! Так зачем мы заработаем три копейки и потеряем смысл жизни? Решите для себя сами. Иногда не спешите входить в сделку — лучше проведите время с любимой или детьми. Поверьте — они важнее. Тем более, что в сделке можно и проиграть, а от общения с родными — только выигрыш. И, в конце концов, это общение заряжает на новые подвиги, а порой, предохраняет от ошибок. В общем, умейте расставлять приоритеты в жизни.

8. Кому не приходилось бежать за рынком? Все мы этим грешим. Ставим заявочку на покупку. Как обычно, рынок пару пипсов не доходит до нашей цены и разворачивается. Не беда, говорим мы, и ставим заявку повыше. Вот сейчас качнется снова, хорошо купим, и потом все будет ок. Рынок нас опять обманывает и уходит выше. Тогда, раздосадованные этим, мы бежим за рынком, пытаемся его догнать, и, наконец, хватаем товар по той цене, что получится. Нельзя же остаться без товара! И естественно рынок тут же разворачивается, и выясняется, что купили то мы на «хаях». А всего-то требовалось не спешить. Рынок от нас никогда не убежит. Рынок — это океан. За приливом всегда рано или поздно наступает отлив. И чтобы поймать свою рыбу нужно просто спокойствие и терпение. И уж тем более, если охотимся за золотой рыбкой.

9. Рынок — это постоянное принятие решений в обстановке нехватки информации. Не ищите себе гуру. Будьте сами себе гуру. Это нормальное свойство любого человека — искать себе того, кто подскажет. Ведь трудно быть одному. Но в действительности есть только ты и рынок. И все. А остальные… Не они с тобой теряют или зарабатывают, не они несут ответственность за принятые решения. Ответственность — только на тебе одном. Но, Боже мой, как же хочется ее с кем то разделить! А еще лучше — на кого-то повесить, типа «это не я придумал, не я отвечаю»… Дудки. Придумал, может, и не ты, но отвечаешь — только ты. Помните: в картишках нет братишек. Грубо, зато правда.

10. Никогда не ставьте на неких кукловодов и манипуляторов. Ставьте на тенденции и тренды. Тренд — ваш главный друг. Не боритесь с ним, не пытайтесь быть умнее, с ним не надо воевать, с ним надо дружить, любить его и ласкать. И быть верным ему, пока он не изменится. Зато когда он изменился, и у вас есть четкое тому подтверждение, сразу забудьте о нем. И будьте так же нежны и ласковы с новым трендом. В общем, никогда не держитесь за старого друга, если новый оказался сильнее. Жестокая и циничная правда жизни.

Евгений Коган является кандидатом экономических наук, профессором Высшей школы экономики. С 1990 по 1997 годы являлся старшим советником по инвестициям в Union Bank of Israel. В 1997-1998 годы — начальник отдела инвестиционного консультирования компании «Према». С 1998 по 2003-й  работал топ-менеджером в инвестиционной компании «ЦентрИнвест». В мае 2003 года Евгений Коган основал с партнерами компанию «Антанта Капитал» и являлся ее управляющим директором, а в 2006 году возглавил компанию, став генеральным директором. В 2009 году стал партнером УК «Третий Рим». В настоящее время является президентом инвестиционной группы «Московские партнеры».

Фото: личный архив

The post 10 правил торговли от гуру: Евгений Коган, «Московские партнеры» appeared first on Finbuzz.ru.

— Марк, расскажите, пожалуйста, о первом крупном мероприятии для участников сообщества CWNR, которое состоялось в марте.

— На этом мероприятии мы торжественно объявили о появлении Citi Women’s Network в России и обсудили вопросы, связанные с темой гендерного равенства и необходимостью обеспечения равных возможностей для всех, вне зависимости от пола. В дискуссии приняли участие, в том числе, руководитель департамента по работе с международными корпоративными клиентами Citi в России, Казахстане и Украине Мария Иванова и управляющий директор, председатель корпоративного и инвестиционного банка в регионе CEEMEA Ираклий Мтибелишвили. В программу мероприятия был включен камерный концерт классической музыки. За коктейлем коллеги могли пообщаться в неформальной обстановке с топ-менеджментом.

— В чем заключается концепция Citi Women’s Network (CWN)?

— Многообразие и меритократия — основополагающие ценности в корпоративной культуре Citi, единые для нашей компании, которая присутствует более чем в 100 странах мира. Мы ценим и поощряем своих сотрудников, исходя из их личных достижений. Одним из важнейших аспектов принципа многообразия является гендерное равенство. Сотрудники компании — и мужчины, и женщины — должны пользоваться равным уважением и иметь равные возможности для реализации своего потенциала. Все мероприятия в рамках CWN направлены на содействие развитию личных навыков, установлению новых контактов и улучшению командного взаимодействия между всеми сотрудниками, независимо от их пола. Согласно отчету Citi Global Growth Generators — Women in the Economy за 2015 год, сокращение вполовину существующего гендерного разрыва на рынке труда приведет к повышению ВВП в развитых странах на 5% в перспективе 15 лет (по данным OECD). Также мне кажется показательным высказывание премьер-министра Канады Джастина Трюдо, объяснившего формирование кабинета министров по принципу гендерного равенства одним предложением: «Потому что сейчас 2015 год».

— Как возникла идея создания данного сообщества?

— Проект Citi Women’s Network был создан в 2008 году как часть глобальной программы Citi, которая реализуется с 2006 года в целях создания внутрикорпоративной площадки для обмена профессиональными знаниями и передовым опытом. С тех пор CWN действует в двух ключевых форматах: 18-тимесячной менторской программе Women Leading Citi для женщин уровня управляющих директоров и программе Women Leadership Development совместно с UCLA Anderson School of Management для женщин-директоров; в них приняли участие более 900 женщин. Сегодня по-прежнему существует много стереотипов, которые мешают женщинам успешно выстраивать свою карьеру, поэтому мы в Citi считаем исключительно важным привлекать, развивать, поддерживать и продвигать талантливых сотрудниц на всех уровнях организации.

— Вы возглавляли розничный бизнес Citi в странах EMEA, сейчас отвечаете за деятельность всех подразделений бизнеса Citi в странах Центральной и Восточной Европы. Есть ли различия между сообществами в разных странах? Налажено ли взаимодействие?

— Конечно, есть различия, прежде всего, культурного характера. Но в общем и целом женщины сталкиваются с одними и теми же вопросами в профессиональной деятельности: различия в заработной плате по сравнению с коллегами-мужчинами, сложность нахождения баланса между работой и личной жизнью и т.д. На сегодняшний день у нас 48 сообществ по всему миру. Когда мы создавали CWN в России, то использовали лучшие практики, накопленные другими нашими сообществами. В настоящий момент программу поддерживают на глобальном уровне президент Citigroup, CEO подразделения по работе с институциональными клиентами Джеймс Фориз и CEO глобального бизнеса Citi по работе с частными клиентами Стивен Бёрд.

— Сколько сотрудниц работает в Citi в России? Сколько из них занимает руководящие позиции?

— Citi в России — один из крупнейших банков по уровню капитала, он насчитывает около 3 500 сотрудников в 11 городах России и обслуживает около миллиона частных и 3 000 корпоративных клиентов. Порядка 60-70% штата составляют женщины. Если смотреть на Citi глобально — это более половины всего штата сотрудников. При этом, в России процент женщин, занимающих руководящие позиции, составляет около 30%, и это хорошее значение, если сравнивать с другими странами. Но необходимо работать дальше и повышать этот показатель.

— Поделитесь, какие мероприятия уже запланированы в рамках CWNR на ближайшее время?

— В начале апреля состоялся семинар, на котором обсуждалось, как эффективно справляться со стрессом на работе, и существуют ли гендерные различия при реагировании на стрессовые ситуации, прошло две встречи с женщинами топ-менеджерами, которые поделились своим опытом достижения оптимального баланса между работой и личной жизнью. На апрель также запланирован ряд встреч с региональными топ-менеджерами, чтобы у всех сотрудниц — участниц сообщества — была возможность пообщаться, получить совет по карьерному росту и т.д. Кроме того, приоритетным направлением для нас является создание менторской программы в рамках CWNR.

— В чем суть этой программы? 

— Под менторством (наставничеством) мы понимаем двусторонние отношения между сотрудниками, в рамках которых один из таких сотрудников (или сотрудниц) способствует профессиональному и личностному развитию другого сотрудника (сотрудницы) за счет передачи знаний, опыта, профессиональных компетенций, навыков, представлений о ценностях и т.д. Продолжительность таких отношений может составлять от месяца до года.

Для начала мы планируем организовать фокусные группы среди участников сообщества, чтобы определить их ожидания и потребности. Далее мы собираемся провести встречу за круглым столом, на которой расскажем о существующих возможностях для профессионального развития, в частности – о программе наставничества Citi Women’s Network Russia. После этого займемся непосредственно реализацией.

Фото: Светлана Беканова

The post Марк Луэ: «Многообразие и меритократия — основные ценности Citi» appeared first on Finbuzz.ru.